Мэри Пирс - Возвращение
— Ну? — все еще строго спросил его Чарли. — Что ты на это скажешь?
— Я могу купить вам новый коврик.
— И где ты возьмешь на это деньги?
— Я напишу домой и попрошу у них денег.
— Ты ведешь себя, как маленький дурачок, — сказала Линн, — и никто не требует от тебя нового коврика.
— Твоя тетушка ждет, чтобы ты извинился перед ней, — сказал Чарли.
Филипу стало неприятно. Он быстро взглянул в лицо Линн и потом снова уставился на коврик.
— Простите, — пробормотал он и крепко сжал губы.
— Да, натворил ты бед, нечего сказать! — заметил Чарли. — Ты не слушал меня, когда я тебе сказал, что воздушных змеев не запускают во время дождя. Тогда ничего бы не случилось, ты хоть это понимаешь?
Чарли протянул руку и взъерошил Филипу волосы.
— Ну ладно, теперь уже все в прошлом. Ты извинился, вот и хорошо.
— Садись за стол, Филип, — сказала Линн. — Твой чай уже давно ждет тебя.
Позже вечером, когда мальчик уже был в постели, Чарли разговаривал о нем с Линн.
— Вся беда в том, что он постоянно один. В школе он не завел себе друзей, и мы живем вдалеке от остальных ферм. Если бы у нас жил еще один эвакуированный ребенок…
— Спасибо, мне хватает этого одного. У меня и без него достаточно дел.
Линн писала письмо Роберту, а Чарли заполнял официальные формы.
— Мне кажется неправильным, что нам навязали этого ребенка, когда на ферме столько разных дел.
— У всех остальных точно такое же положение!
— Как насчет твоей приятельницы миссис Шоу? У нее никто не живет. Как ты думаешь, почему?
— Не знаю, — сказал Чарли. — Миссис Ропер приходила к ней и ничего… Мне кажется, что это потому, что она живет совсем одна.
Он посмотрел на бланк и нахмурился.
— Мне это кажется неправильным. Было бы неплохо, если бы у нее жил какой-нибудь ребенок. Мне кажется, что она была бы неплохой приемной матерью.
— Ты мне рассказывал о миссис Шоу, что она не может присмотреть за своим хозяйством и за собой, не то что присматривать за ребенком.
— Я так говорил раньше, теперь я переменил мое мнение. Она справляется со всем вполне прилично.
— Ну да, с твоей помощью!
Чарли смотрел Линн в лицо и пытался прочитать ее мысли.
— Я понимаю, что тебе не нравится, что я туда хожу, но теперь уже ничего не поделаешь.
— Господи, какое это имеет значение, что мне нравится, а что — нет. Уже давно ты делаешь все, что хочешь.
— Ради Бога, Линн! — сказал Чарли.
— Ты, наверное, считаешь, что это не мое дело, если ты работаешь на износ, да?
— Все осенние работы уже сделаны. Теперь до весны будет полегче.
Чарли не сводил с Линн взгляда, пока она писала. Он знал, что она пишет Роберту, и сказал ей:
— Ты ему написала, что Дейв принесла нам двух телят? Ты можешь ему написать, что это ее вклад в дело победы в войне! Роб всегда любил Дейзи, и ему будет приятно услышать, что Дейзи тоже очень старается.
— Я уже давно все это написала моему сыну, — ответила ему Линн.
Она писала Роберту каждую неделю, на многих страницах, описывая ему все новости на ферме, но от него не было писем уже целых два месяца. И у нее не переставая болели сердце и душа.
— Я даже не знаю, жив ли он! — каждый раз приговаривала она, отправляя письмо. — Господи, с ним могло случиться все что угодно!
Затем в начале декабря в один день пришло сразу три письма, правда, они были очень короткими, всего по страничке, но Линн как бы ощутила присутствие сына. Она видела его в этой комнате и слышала его голос, который читал ей эти небрежно написанные карандашом страницы.
«У нас здесь стало повеселее, и очень приятно, что ты можешь сделать что-то полезное и важное», — писал им Роберт в последнем письме.
«Я не могу вам больше ничего написать, но вы вскоре все сами узнаете. И надеюсь, что это будут приятные новости. Когда вы их услышите, вспоминайте обо мне!»
Ниже Роберт приписал:
«Вы помните козла, который был у нас? Вы помните, как называл его Чарли? Там, где я сейчас, он почувствовал бы себя дома».
Роберт подчеркнул последнее предложение.
— Козел? Что он хотел этим сказать? — спросила Линн.
Чарли снова перечитал приписку.
— Я как-то называл этого старого козла Моисеем.
По лицу Чарли расползлась улыбка, и он весело посмотрел на Линн.
— Мне кажется, что он сейчас находится в Египте. Наш Роб сейчас в Египте, и он намекнул нам об этом.
И вскоре распространились новости о британском наступлении в Северной Африке. Чарли достал атлас и показал Линн Египет на карте. Он крестиком отметил Сиди-Баррани на побережье.
— Именно здесь заварилась каша, и наш Роберт находится здесь! Он написал, что «делает что-то важное!». Он абсолютно прав! Они показали там итальяшкам, почем фунт лиха. Мне также кажется, что они их вскоре погонят оттуда!
Затем пришло еще одно письмо, и оно было еще короче прежних.
«Все прекрасно, и у меня все в порядке. Но сейчас нам предстоит много работы, так что не волнуйтесь, если от меня некоторое время не будут приходить письма. Большой привет от козла… Счастливого Рождества! Пока-а-а!».
Чувства Линн разрывались между гордостью за сына и страхом за него.
— Счастливого Рождества! — повторила она с дрожью в голосе. — Бедный мальчик, какое будет Рождество у него?
Филип вошел в кухню и увидел письмо у нее в руках.
— А мне не было письма?
— Сегодня нет, — сказал Чарли. — Ты же получил письмо на прошлой неделе.
— Да, но я уже написал им ответ.
— Подожди, они тебе еще напишут.
Филип помогал Чарли собирать яйца.
— Почему плачет тетушка Линн?
— Разве она плачет?
— Вы же сами видели это.
— Понимаешь, она получила письмо от нашего Роба. Он сейчас воюет, и она волнуется за него.
— Дело не в этом.
— А в чем?
— У нее сейчас трудный период в ее жизни, — сказал Филип.
Он написал матери, попросив разрешения провести Рождество дома.
«Вы так и не приехали навестить меня. Почему вы не приехали? Мне уже здесь надоело. Я хочу приехать домой и провести Рождество вместе с вами. Пришлите мне деньги, и я приеду на поезде».
Но мать написала ему, что он должен оставаться на ферме.
«У нас до сих пор продолжаются воздушные налеты. Там, где ты живешь, тебе безопаснее оставаться. Мистер и миссис Траскотт очень добры, так что будь хорошим мальчиком и помогай им по возможности. Я скоро пришлю тебе к Рождеству подарок».
Филип бросил письмо в печку, и Линн, наблюдавшая, как он его читал, увидела помрачневшее лицо мальчика. Он сильно разворошил пепел в печке.
