Жюльетта Бенцони - Искатели приключений: откровения истории
– Быть может, мы больше не увидимся. Прощай, Марион… Думай обо мне!
– Прощай, Анри. Никогда не надо отчаиваться.
– Только не надейся удрать отсюда, моя милая, – бесцеремонно влез в их разговор тюремщик. – Камера, куда тебя поместят, не из тех, откуда бегут.
Марион не удостоила его ответом. Она ободряюще кивнула Анри и не сопротивлялась, когда ее увели.
Тюремщик оказался прав: не стоило и мечтать о побеге из такой камеры. Она располагалась на втором подвальном этаже, так что света в ней не было вовсе, а воздух был спертым и насыщенным запахом гнили. То был настоящий погреб, и в нем было холодно, как в погребе. Ну и вдобавок ко всему ее приковали цепями к стене.
Усевшись на досках, которые служили ей ложем, Марион почувствовала, что присутствие духа ее покидает. Она привыкла к просторам и свежему ветру вольной жизни; здесь она задыхалась. Она понимала, что ее участь решится в ближайшие дни и что все зависит от того, как поведет себя Анри.
В тот роковой день, когда на ферме в деревушке Ботерф вся банда была разбита жандармами, Марион попалась им в руки без оружия и сперва утверждала, что оказалась здесь случайно. Однако многие крестьяне опознали ее затем, как известную воровку, и тогда, вместе с Анри Пезроном – ее помощником и любовником, – ее приговорили к смерти. Пытаясь избежать виселицы, они использовали свой последний шанс и обратились с апелляцией в провинциальный суд Ренна.
Обвинение против Марион нельзя было считать до конца доказанным. Ее часто видели с бандитами, и уже давно ходили слухи, что она их атаманша, однако не существовало показаний, подтверждавших эту версию, тогда как Анри утверждал обратное. Если он будет и впредь стоять на своем, тогда у нее есть шанс выпутаться из этой истории, как уже выпутались из нее несколько женщин из банды, и даже кое-кто из мужчин. Власти не смогли доказать их вину и вынуждены были отпустить их на свободу.
Свобода!.. От одной мысли о ней глаза Марион загорелись лихорадочным блеском. Она представила себе сосновые рощи Бретани, запахи трав и цветов, бездонное ночное небо над головой. Здесь, в этой вонючей яме, она чувствовала, что ею овладевает отчаянье. А ей так хотелось увидеть солнце, дышать свежим воздухом полей… Однако она не раскаивалась в том, что совершила. Она знала, что, выбравшись отсюда, примется за старое.
Марион выросла в семье простых поденщиков, которые вкалывали от зари до зари и при этом часто голодали. Свою самостоятельную жизнь она начала с нищенства, а заодно приворовывала на прокорм. Став привлекательной девушкой и осознав это, она уже не удовлетворялась мелкими кражами и занялась более серьезными делами. Ей все время хотелось большего, а поскольку она была красива, мужчины охотно шли за нею. Одними двигала любовь, другими воровская жадность, третьими – жажда приключений. В ее родной деревне Фауэ много парней ушли в банду Марион, где они обрели вольготную, веселую жизнь… И каждый из них мечтал в один прекрасный день овладеть прекрасной атаманшей. Что ж, многим удалось добиться этой чести. Ведь Марион была страстной девушкой и не имела предрассудков. Чтобы мужчина понравился ей, он должен был быть хорош собой и смел.
Но с кем бы она ни крутила роман, ее неизменным возлюбленным оставался Анри Пезрон, одним из первых последовавший за ней по преступному пути. Их отношения были весьма неровными: порой они ссорились и даже дрались, но чаще были нежны друг с другом. Ведь оба они были сделаны из одного теста, оба бросали вызов смерти. Но только теперь, находясь в тюрьме, тридцатилетняя Марион по достоинству оценила любовь Анри, вставшего на ее защиту. Ах, как бы ей хотелось вместе с Анри бежать отсюда куда-нибудь подальше. Но нет у него шансов отсюда выбраться. Ведь он упорно стоит на том, что был главарем банды. И он не скрывает, что гордится своим зловещим ремеслом. Единственное, на что он может рассчитывать, это замена виселицы на галеры.
Впрочем Анри не долго находился в состоянии неопределенности. На следующий же день после прибытия в тюрьму он предстал перед судом. И его снова приговорили к повешенью. Но, поскольку судьям предстояло разобраться в истинной роли Марион, они решили еще разок его допросить перед казнью.
– Перед повешеньем его хорошенько поспрашивают о том, что он знает о тебе, – разъяснил Марион тюремщик, принесший ей скудную еду.
– Что это значит? – с тоскою в голосе спросила Марион. Тюремщик грубо расхохотался.
– То и значит, что если он не заговорит под пыткой, у тебя есть шанс избежать виселицы, моя красавица. Вот только выдерживают пытки очень немногие. Так что не стоит тебе на это надеяться.
– Анри – отважный человек, – с вызовом бросила она. – У него гранитная душа. – Тюремщик только пожал плечами.
– Все может быть… Только сдается мне, что когда палач сунет его ноги в огонь, в этом граните может образоваться трещина.
И, оборвав разговор, тюремщик захлопнул дверь в ее камеру, со скрежетом задвинув засов. В камере вновь воцарилась кромешная тьма.
А там, за стеной, была ночь. Марион знала об этом лишь потому, что так ей сказал тюремщик. То была последняя ночь Анри и, возможно, ее предпоследняя ночь. Все теперь зависело от того, сможет ли он промолчать.
Напрасно Марион пыталась заснуть. Ведь совсем скоро должна решиться ее судьба. Проявит ли Анри свое обычное мужество?.. Но на смену страстному желанию жить приходило невыносимое страдание при мысли о судьбе ее возлюбленного. Его участь решена: он умрет. Завтра в это самое время его бездыханный труп будет болтаться в петле на площади перед тюрьмой. А перед этим ему еще придется пройти через пытку настолько чудовищную, что при мысли о ней бледнеют и дрожат самые отважные узники. Ее воображение рисовало ей чудовищные картины мучительств, совершаемых над возлюбленным; ей казалось, что она уже слышит его крики. Она в отчаянье заткнула себе уши.
Ближе к полночи она окончательно обезумела. Нет, нельзя допустить, чтобы ради нее он прошел через пытку. Пусть он заговорит, пусть расскажет все. Тогда их повесят обоих, и дело с концом…
Кинувшись к двери камеры, Марион что есть силы колотила в нее кулаками и истошно вопила, вызывая тюремщика. Кричала она долго, а руки уже успела сбить до крови к тому моменту, когда она услышала его шаги по коридору.
– Что ты хочешь? – спросил он, отпирая камеру и освещая ее фонарем. – Ты что, с ума сошла?.. Или решила перебудить всю тюрьму?..
Она отстраненно глядела на сердитого, заспанного тюремщика и наконец разомкнула сведенные судорогой губы:
– Отправляйся к Анри, – сказала она. – Передай ему, чтобы он говорил, чтобы сказал всю правду.
