Жюльетта Бенцони - Констанция. Книга вторая
Наконец, платье Колетты упало к ее ногам. Шарлотта подхватилаего и унесла за ширму. Девушка стояла и рассматривала наряд, который предстояло ей надеть.
— Ну как, мадемуазель, вам нравится?
— По-моему, платье не совсем обычное.
— Конечно же, его приготовила для вас моя госпожа. Одевайтесь, у нас не очень много времени.
Колетта выставила вперед руки, и Шарлотта принялась ее одевать. Когда платье было застегнуто, Колетта с замиранием сердцавзглянула на себя в зеркало. Наряд больше открывал, чем скрывал еесобой. Колетта смутилась.
— Мне кажется, оно слишком открыто. Шарлотта поспешила успокоить девушку.
— Платье великолепное и как нельзя лучше подходит к сегодняшней встрече.
Колетта глянула вниз, губы ее задрожали.
— Но ведь у меня совсем голые ноги.
— Но вы же, мадемуазель, будете совсем одни.
Шарлотта притворно улыбнулась. И девушка почувствовала всю свою неопытность, ей стало стыдно за себя, за то, что она еще так мало осведомлена в любовных делах.
Шарлотта тем временем поднесла туфли, сверкавшие серебром.Колетта не могла отделаться от смущения и постоянно пыталась прикрыть свои ноги прозрачной газовой накидкой.
Шарлотта наконец-то, смилостивилась над девушкой, и подала ейнаполненный вином бокал.
— Отпейте, мадемуазель, это придаст вам уверенности.
Колетта трясущимися руками приняла бокал и жадно выпила несколько глотков. Вино сразу ударило в голову, и она прикоснулась ладонью ко лбу.
— Я так волнуюсь, — прошептала девушка.
— Ничего, — Шарлотта приняла недопитый бокал и поставила его на столик между ярко горевших свечей.
Колетта с ужасом смотрела на кровать под полупрозрачным балдахином. Наверное, не существовало сейчас в мире вещи, способной сильнее напугать девушку. Она поискала взглядом, куда бы присесть. Шарлотта указала ей на массивное золоченное кресло, к которому больше подошло бы название трон.
И тут, где-то далеко зазвенел колокольчик.Шарлотта, прищурившись, улыбнулась.
— Это шевалье, он пришел вовремя. Садитесь, мадемуазель, ждите. Сейчас он появится.
Шарлотта исчезла за дверью.
Вскоре в коридоре раздались странные звуки — грохот и звон струн.
Осторожно, шевалье, — прозвучал голос Шарлотты.
— Но здесь так темно.
Дверь распахнулась и на пороге появился Александр Шенье. Подмышкой он держал небольшую арфу, с которой приходил раньше давать уроки музыки. Он с трудом удерживал арфу на весу, просунув пальцы под струны.
Колетта с ужасом смотрела на свои обнаженные ноги и еще сильнее сжала их при появлении Александра Шенье. Тот был ошарашен, увидев свою возлюбленную в таком странном наряде.
— Колетта, — воскликнул он.
Девушка приняла его восклицание за испуг и тут же закинула ногу за ногу, а для надежности набросила на них прозрачную накидку.
Шарлотта бесшумно исчезла, притворив за собой дверь.
Но она не собиралась далеко уходить, взбежав по лесенке, онавошла в небольшую комнату и припала к глазницам большой алебастровой маски. Она прекрасно видела, что происходит в нижней комнате.
Правда, в черных провалах глазниц маски предательски блестели, белые, как вареные яйца, глаза эфиопки.
Но Колетте и Александру было не до того, чтобы смотреть по сторонам. Они, не отрываясь, глядели друг на друга.
— Колетта…
— Александр…
— Мадемуазель…
— Шевалье… Учитель музыки сделал несколько шагов навстречу своей возлюбленной и замер, не решаясь приблизиться. Та покраснела и смутилась.
— Вы прекрасны, мадемуазель, — проговорил Александр Шенье.В его глазах застыло немое удивление. И было, чему удивляться. Колетта выглядела как кукла или как принесенный в подарок котенок. На шее повязана шелковая лента, такие же ленты украшали и запястья. А наряд, украшенный сееребром и золотом вообще не поддавался никакому описанию — декольте, сплошные разрезы, прорехи, обрамленные кружевами. Шевалье, волнуясь, судорожно сглотнул слюну.
— Мадемуазель…
— Что, шевалье?
— Вы прекрасны.
Арфа с грохотом упала на пол…
Эфиопка поморщилась и, чтобы не рассмеяться, изо всех сил зажала рот ладонью.
Даже не пытаясь поднять арфу, Александр Шенье принялся рыться в нотах. Книжки одна за другой, как раскрытые веера, посыпались к его ногам. Наконец, в его руках остался лишь белоснежный конверт.
— Вот. Я написал вам письмо, мадемуазель. Колетта робко улыбнулась.
— И я тоже.
Она достала руку из-за спины и протянула Александру аккуратный четырехугольный конверт.
— …Я тоже написала вам.
Сгорая от нетерпения, они вырвали друг у друга послания и, Колетта, усевшись в кресло, а шевалье на козетку, углубились в чтение.
Было такое впечатление, что они находятся вдалеке друг от друга, в разных концах города, и шансов на встречу нет никаких. Их лица сияли радостью, а губы шевелились беззвучно проговаривая слова.
Шарлотта не могла без улыбки смотреть на этих незадачливых любовников.
— Вы так красиво пишете, шевалье, так изящно излагаете свои мысли.
— Вы тоже пишете прекрасно, мадемуазель. Вы так умеете облекать свои чувства в слова, что я даже теряюсь.
Александр Шенье и в самом деле выглядел растерянным.Смущенная Колетта попыталась спрятать свое лицо от восторженного взгляда Александра Шенье. А тот, увидев ее обнаженную спину, зажмурился, словно его ослепил яркий свет.
— Ну, что же они? — шептала Шарлотта, — ведь времени не так много. Поцелуются они хотя бы или нет? Ох, и разозлится мадемуазель Аламбер, когда я ей расскажу, что здесь происходило и что напрасны были ее старания.
А Колетта и Александр даже не собирались приблизиться друг к другу. Они сидели так далеко, что даже при желании невозможно было дотянуться друг до друга рукой.
Как завороженный сквозь узкую щель полуприкрытых век шевалье смотрел на маленькую родинку под левой лопаткой девушки.
— Как я скучал без вас, — замирая от восторга, проговорил Александр Шенье.
— Я тоже скучала, — как эхо повторила Колетта.
— Боже мой, — проворчала Шарлотта, — ну и занудные же они, эти неопытные любовники. Ну совсем как дети. Им бы только в куклы играть. Ничего сегодня не получится.
Эфиопка сокрушенно покачала головой. — Все зря.
Колетта решительно не знала, что делать. В такой же растерянности находился и учитель. И тут взгляд девушки упал на сиротливо лежавшую на паркете арфу.
— Вы принесли с собой инструмент, — воскликнула она.
— Да, ведь я всегда приходил к вам с арфой и подумал, что так оно будет лучше и сегодня.
— Сыграйте мне что-нибудь, — попросила девушка.
