Зоя. Том первый (СИ) - Приходько Анна

– Ну вот опять, – произнесла Лея, – хорошо, что поел немного.

Когда свадьба закончилась и гости разошлись, Григорий Филиппович заспешил домой. Там его встретил Джан. Китаец наказал Григорию внимательно смотреть за состоянием Евдокии и при любых изменениях немедленно сообщать. Велел беременной больше лежать, меньше ходить, не поднимать тяжести, не нервничать.

Джан как-то осмелел последнее время, его скромность исчезла, и он провёл с Кирьяновым беседу о пьянстве. Григорий слушал опустив голову. Ему было невероятно стыдно оттого, что молодой китаец отчитывает его как мальчишку. Григорий Филиппович всё понимал и уже пожалел, что лишился своей работы. Но даже после разговора с Джаном хотелось выпить.

Только возмущающаяся Евдокия никак не давала ему выйти из дому и прогуляться до ближайшей харчевни.

Жена спрашивала о том, как прошла свадьба, что дарили гости, как вели себя Зоя, Янек, пани Анна.

Григорий отвечал на все вопросы отстранённо. Но Евдокии этого было мало. Тогда он напряг всю свою волю и начал рассказывать более подробно.

Жена улыбалась, а потом заплакала. Причитала, что очень хотелось побывать на свадьбе Зои. Муж успокаивал её, просил взять себя в руки и подумать о малышах, которым может навредить волнение матери. А когда Евдокия спросила о Макаре, то Григорий ответил, что больше не хочет слышать о сыне никогда. Жена замолчала.

Янек помог Зое выбраться из кареты. Расплатился с кучером и повёл жену в снятую квартиру. На пороге девушка остановилась, страх вновь охватил её. Янек посмотрел Зое в глаза и произнёс:

– Золо́то моё, я люблю тебя.

Зоя оглянулась, услышав, как отъезжает карета. Стало ещё страшнее. Янек крепко сжал её руку и повёл в квартиру.

Страх не отпускал Зою, а когда она увидела посреди комнаты большую кровать, совсем запаниковала.

На кровати было постелено золотого цвета покрывало. На нём были аккуратно разложены крупные розы из блестящей ткани.

– Я делал их сам, – смущённо произнёс Янек. – Ещё в Варшаве я помогал матери собирать такие розы в букеты.

– Очень красиво, – прошептала Зоя. А потом заметила, что вся комната украшена такими розами.

Янек подошёл к жене и сказал:

– Зоя, я хочу, чтобы ты переоделась. Я купил тебе платье! Точно такое же платье, которое было на тебе в тот день.

Девушка удивлённо посмотрела на мужа.

– Пожалуйста, переоденься, я отвернусь.

Руки не слушались Зою, она с трудом освободила себя от свадебного наряда, надела то, что просил Янек.

– Я готова, – произнесла она очень тихо.

Янек повернулся, его глаза горели.

Когда подошёл к Зое близко, она задрожала. Сначала муж рассматривал её и приговаривал:

– Господи, спасибо тебе за такую красоту! За то, что у меня такая прекрасная жена. Спасибо тебе, любимая, что ты встретилась на моём пути. Я не верю своему счастью.

Янек коснулся Зоиной груди, потянул за верхнюю ленточку лифа. Зоя дрожала. Муж развязывал ленточку за ленточкой, пока грудь полностью не оголилась.

Он глубоко вздохнул и прижал жену к себе, ощущал жар от Зоиного тела. Целовал её шею, грудь, живот. Зое казалось, что она вот-вот упадёт в обморок.

Янек почувствовал, как жена обмякает в его объятиях, взял её на руки и положил на кровать.

– Золо́то моё, я люблю тебя, – шептал он, продолжая покрывать любимую поцелуями.

Глава 15

Лоран, чтобы не видеться с Таисией, переехал на работу. Он всё думал, как ему поступить. Но выхода кроме женитьбы не видел. На сердце было неспокойно. Всё время перед его глазами была Зоя: красивая, желанная, любимая, но не его. У него на память остался только вкус её губ. И он поймал себя на мысли, что совершенно перестал стыдиться своего поступка. За спиной шептались все кому не лень: и о свадебной выходке, и о том, что Таисия живёт с ним.

Лоран нанял сиделку для Тайги и сам ни разу за полтора месяца не появился в служебной квартире.

Поначалу никто не знал, что сожительница следователя беременна. Но Тайга, выздоровев, быстро избавила всех от этого «недоразумения», придя к Лорану на работу и громко сказав ему, что малыш в животе соскучился по папеньке. Лоран промолчал. Он ждал этого момента и готовился.

Таисии его хладнокровность не понравилась, повысила голос и произнесла то же самое. Но Лоран промолчал опять. Он ликовал, что смог сдержать себя. А Тайга устроила истерику. Кричала, что без помощи мужа было тяжело, а сиделка морила её голодом и сама съедала всё. А ей, беременной, доставались только крохи.

И опять Лоран молчал. Он знал правду. Но все вокруг, конечно, верили Таисии.

Живот Тайги начал округляться, и Лорана беспокоило, что в церкви на венчании это будет заметно. Письмо от отца Таисии не приходило, и Лоран отправил за ним помощника. Приказал, чтобы тот силой привёз в Ростов отца. Ему очень хотелось посмотреть на человека, который вырастил такую ведьму.

Таисия прихрамывала. Она перестала себе нравиться, хромота больше не делала её привлекательной. Стала замечать, что мужчины совершенно перестали обращать на неё внимание. Это злило её очень. Да и беременность внесла свои особенности в образ. Лицо располнело, каждый день живот становился всё больше и больше.

Таисия расспрашивала знакомых о судьбе Николая, но никто ничего о нём не знал.

Середина марта 1910 года выдалась тёплой. Снег таял, образовывая потоки. Грязная вода неслась по улицам, прохожие перепрыгивали через лужи. Таисия медленно шла по городу в служебную квартиру Лорана. Ей было беспокойно. Что-то тревожило её последнее время. Со дня на день помощник Лорана должен был привезти «отца». Тайге было страшно. Она видела его всего один раз и очень боялась встречи. Предполагала, что Лоран опытным взглядом раскроет обман и тогда ей светит не свадьба, а тюрьма.

Таисия задумчиво обходила лужи и вдруг услышала:

– Тая…

Тайга оглянулась, не увидела никого.

– Тая, – послышалось опять. Взгляд её упал на группу мужчин, сидящих прямо на земле.

Их было пятеро. Один пристально смотрел на Тайгу.

– Тая, – чуть громче повторил он.

Девушка присмотрелась и ей почудилось, что это Николай. Подошла ближе. Поначалу ей стало казаться, что обозналась. Увидела шрам на лице, опухшие глаза. Он тянул к ней свои руки, но не вставал.

– Таечка, любимая…

Его соседи уставились на Таисию, потом на Николая и громко засмеялись. Один из них произнёс:

– Да ну его, ему эта Тая всё время чудится. Каждую бабу так зовёт, будто имён других не существует.

Николай смотрел на Таисию, она на него. Её сердце готово было выпрыгнуть из груди. Она подошла ещё ближе. Сомнений не осталось. Это был он. Николай заметил живот, его глаза потускнели.

– Таечка, где же ты была, любимая? – прошептал он.

Но Таисия ничего не ответила, лишь замотала головой, отвернулась и похромала домой.

Слёзы душили её.

– Коля, Коленька, прости меня, – шептала она.

– Тая… – слышалось вслед.

Но не оглянулась, ускорила шаг. Вытерла слёзы. Ругала себя за слабость, говорила себе:

– Что тебя с ним ждёт? Жизнь под забором? Бедность и пьянство? Не-е-ет, не для такой жизни я родилась на этот свет.

Тайга подошла к дому. По пути перед глазами пронеслись все прожитые годы. Пыталась найти в них самые яркие моменты, но не смогла. Даже любовная связь с Николаем уже не казалась ей счастливой. Всё пошло наперекосяк после смерти отца.

– Не тот я путь выбрала, ох, не тот, – думала Тайга. – Насобирала вокруг себя мужиков, а толку от них? Один лучше другого. А теперь вот хожу брюхатая… И не нужна никому. Всем только тело подавай да страсть, а хоть бы один пожалел, излечил бы всю. Ни одного не было такого, кому можно правду рассказать о судьбе своей горькой.