Анн Голон - Анжелика. Путь в Версаль
Впрочем, именно к Раймону отправилась Анжелика на следующий день после встречи с Молином.
Она знала, что найдет в нем верного союзника, который как бы невзначай, но самым надежным образом поспособствует восстановлению ее репутации в свете. Именно так и случилось.
Не прошло и недели, как рухнули все барьеры высокомерия, выстроенные между молодой женщиной якобы из простого сословия и благородными дамами квартала Маре. Анжелику расспрашивали о ее юной сестре, прелестной Мари-Аньес де Сансе, чья красота целых два сезона очаровывала королевский двор. Ее обращение к Богу временно, не правда ли? Но как бы то ни было, отныне двор будет гордиться присутствием другой Сансе, чья красота ничуть не уступает красоте младшей сестры, а деловой ум уже прославился повсюду.
Братья Анжелики — Дени и служивший пажом у мадам де Рошан Альбер пришли повидаться с ней и после долгих и вполне искренних излияний чувств попросили у сестры денег.
О другом брате, художнике, никто не упоминал, да никто о нем и не знал. Изредка вспоминали старшего брата, юного сумасброда, некогда уплывшего в Америку. Казалось, все забыли о первом браке Анжелики и о причинах, которые могли толкнуть наследницу древнейшего дворянского рода заняться производством шоколада. Легкомысленные придворные и знатные дамы, тайком сообщив друг другу те или иные доверительные сведения, прекрасно умели все забывать, когда это было в их собственных интересах.
Все бывшие фавориты короля, за исключением де Гиша, опасаясь монаршей немилости, научились быть сдержаннее. После дела маленького торговца вафлями Бард, уличенный в заговоре с «испанским письмом», томился в тюрьме. Гиш удалился в изгнание.
Несмотря на известную всем любовь к сплетням, Великая Мадемуазель по своей искренней доброте тоже молчала. Она лишь нежно обняла Анжелику и сказала, растроганно смахнув слезинки:
— Моя дорогая, будьте счастливы, очень счастливы!
Разумеется, странные подробности из жизни некой Анжелики де Сансе могла припомнить мадам де Монтеспан, но, увлеченная собственными интригами, она даже не удосужилась о них подумать. Атенаис искренне радовалась, что скоро Анжелика будет представлена ко двору. Присутствие нежной Луизы де Лавальер и хмурой, плаксивой королевы превращало королевский дворец в весьма унылое место. Двору не хватало задора. А серьезный и несколько чопорный король стремился к радостям и безумствам, которых был лишен в ранней юности. Жизнерадостный характер Анжелики отлично подходил для того, чтобы оттенить яркий блеск Атенаис. Они составят отличную пару: две веселые красавицы, умеющие вовремя подать друг другу нужную реплику. Разве в модных салонах их появление не считалось залогом успешного вечера?
Атенаис де Монтеспан примчалась к подруге с кучей советов по поводу туалетов и драгоценностей, необходимых для первого появления в Версале.
А в порядочности госпожи Скаррон можно было не сомневаться. Рассудительная вдова искренне заботилась о том, чтобы настоящее, прошлое или будущее людей, которых она любила, не стало достоянием досужих сплетен, и потому никогда не опускалась до опрометчивой болтовни.
Так, окруженное всеобщим молчаливым согласием, недавнее прошлое Анжелики будто по мановению волшебной палочки провалилось в никуда. Как-то вечером, взглянув на кинжал Родогона-Египтянина, молодая женщина подумала, что все, случившееся с ней, было всего лишь кошмарным сном, о котором не стоит больше вспоминать. Ее жизнь идет по давно задуманному плану, — жизнь Анжелики де Сансе де Монтелу, благородной девицы из Пуату, которая, как ей теперь казалось, еще с юности была обещана Филиппу дю Плесси-Бельеру.
Впрочем, исчезновение целой полосы прошлого не могло пройти без маленьких недоразумений.
Как-то утром, когда Анжелика занималась своим туалетом, ей сообщили, что ее просит об аудиенции дворецкий графа де Суассона, некий Одиже. Вместо того чтобы надеть платье и выйти в приемную, Анжелика сочла подобающим остаться в будуаре у туалетного столика. Знатная дама может себе позволить принимать представителя более низкого сословия в пеньюаре.
Когда Одиже вошел в комнату, она даже не повернула к нему головы, продолжая припудривать пышной пуховкой шею и грудь. В большом овальном зеркале Анжелика увидела, как в будуар вошел по-мещански скромно одетый посетитель. Строгое выражение лица, которое было ей хорошо знакомо, когда-то предшествовало так называемым «супружеским сценам».
— Входите, входите, Одиже, — самым сердечным тоном обратилась к нему Анжелика, — садитесь сюда, на табурет, рядом со мной. Мы давно не виделись, но ведь в этом не было необходимости. Со славным Маршандо наши дела идут просто великолепно!
— Я всегда тревожусь, когда долго не вижу вас, — срывающимся голосом заявил молодой человек. — Потому что за это время вы обычно делаете массу глупостей. Если верить молве, вы собираетесь выйти замуж за маркиза дю Плесси-Бельера. Это правда?
— Истинная правда, друг мой, — небрежно ответила Анжелика, снимая маленькой кистью излишки пудры с лебединой шеи. — Маркиз — мой кузен, и я полагаю, что на самом деле всегда была влюблена в него.
— Теперь наконец вы сумели осуществить все проекты, которые рождались в вашей маленькой честолюбивой головке! Я уже давно понял, что для вас нет ничего невозможного. Любой ценой, какого бы труда это ни стоило, вы стремитесь стать дворянкой…
— Я — дворянка, Одиже, я оставалась дворянкой, даже прислуживая клиентам мэтра Буржю. Если вы действительно в курсе последних новостей, то вам должно быть известно, что я — урожденная Анжелика де Сансе де Монтелу.
— Да, я знаю. И это известие позволило мне понять причину вашего пренебрежения. Вот почему вы отказывались становиться моей женой!.. Вы стыдились меня.
Нервным движением Одиже ослабил воротник, который душил его. Переведя дыхание, он продолжил:
— Я не могу представить себе, почему вы пали так низко, почему, когда мы с вами познакомились, вы были бедной служанкой и почему скрывались от собственной семьи. Но я достаточно разбираюсь в жизни, чтобы догадаться, что вы стали жертвой гнусных преступных интриг, которыми славится королевский двор. И вы хотите вернуться в этот мир?! Нет, я пока что не могу относиться к вам как к знатной даме и поэтому продолжаю разговаривать с вами дружеским тоном, который, возможно, вас уже коробит… Нет, Анжелика, не исчезайте, это было бы страшнее смерти! Ведь из-за одного только мелочного тщеславия вы хотите опять окунуться в эту подлую, лицемерную и глупую среду! Анжелика, ведь вы — женщина, чьим ясным умом и здравым смыслом я всегда восхищался. Как же вы можете оставаться слепой и не замечать изъянов сословия, к которому принадлежите? Вам нужна здоровая атмосфера, в которой вы сможете расцвести. Как вы можете с такой легкостью отказаться от братского отношения, от доброты простых людей — всего, что вы нашли в нашей среде? Видите, я не стыжусь поставить себя на одну доску с мэтром Буржю!.. Вы останетесь в одиночестве среди этих интриганов, чье ничтожество и глупость будут вам претить, или сами станете такой же испорченной…
