Кэти Максвелл - Искушение леди
Мир остановился и замер. Время замедлило свой бег.
Дебора переводила взгляд с одного мужчины на другого, их сходство было явным и несомненным, она не могла ошибиться. Тони был выше ростом, но обоих отличали широкие плечи, прямая и сильная спина, квадратная челюсть. Даже темные, густые брови и тонкие, чувственные губы были у них одинаковыми.
Сэр Ричард впился взглядом в лицо Тони, пожирая глазами каждую его черточку и каждую морщинку. Он молчал и не двигался с места. Тони, напротив, отреагировал быстро и недвусмысленно. Уголки его губ дрогнули и презрительно опустились, он вызывающе повернулся к пожилому мужчине спиной.
– Пойдем, Дебора.
Голос его звучал ровно и твердо, но она чувствовала, что он потрясен и раздавлен, перед ним было доказательство того, чьим сыном он на самом деле является.
Подтвердились его потаенные страхи, которые он носил в себе с раннего детства. На Дебору снизошло озарение, и она вдруг с пронзительной ясностью поняла, почему в ночных кошмарах именно Тони держал в руках дымящийся пистолет. Да, он знал. Должно быть, он с самого начала знал и поэтому избегал встречи е этим мужчиной…. до сегодняшнего дня.
Дебора почувствовала себя предательницей из-за того, что пошла на поводу у Софии и пожала ей руку. Уж мать-то Тони должна была понять нежелание сына встречаться с генералом! Взяв Тони под руку, Дебора последовала за ним к дверям особняка.
Словно очнувшись, засуетились слуги. Дворецкий поспешил за ними.
Но они не успели сделать и двух шагов, как мать Тони бесстрашно заявила:
– Мы никуда не уедем, По крайней мере, до тех пор, пока не поговорим наедине.
Тони медленно повернулся к ней.
– Тогда тебе придется ждать очень долго, – пообещал он. Взяв Дебору за руку, он заставил ее перешагнуть порог.
Дворецкий рассыпался в извинениях:
– Прошу простить меня, милорд. Они прибыли только вчера, и вся деревня замерла в ожидании. Мы не знали, как вести себя в ваше отсутствие. Тони рубанул воздух рукой.
– Все в порядке, Гиббоне. Вы ничего не могли сделать.
Внутри особняк поражал дорогими деревянными панелями, полами, выложенными мраморной плиткой, и прохладным полумраком. На стенах в просторном холле висели портреты представителей династии Алдерси, С высокого потолка свисал огромный канделябр, искусно сплетенный из медных и железных полос. По обе стороны холла простирались боковые крылья дома – одно налево, другое направо. Вычурная лестница, одна сторона которой крепилась к стене, а другая обрывалась в пустоту, вела на второй этаж.
В холле толпились слуги. Они собрались там, чтобы приветствовать своего лорда, но явно опасались приближаться к нему. Дебора справедливо заключила, что они были свидетелями встречи матери с сыном и вполне разумно полагали, что сейчас лучше не попадаться ему под руку.
Тони не стал задерживаться внизу и повел ее к лестнице наверх.
– Распорядитесь насчет нашего багажа, Гиббоне, – бросил он через плечо. – Его совсем немного. – Поставив ногу на первую ступеньку лестницы, он остановился и обратился к слугам: – Миссис Персиваль – мой близкий друг. Требую относиться к ней с уважением.
София и сэр Ричард уже подошли к двери и услышали его последние слова. На мгновение Дебору захлестнули противоречивые чувства. Ей не следовало приезжать сюда, она не хотела становиться действующим лицом драмы, которая разыгрывалась между Тони и его родителями, – теперь она нисколько не сомневалась в том, что сэр Ричард был отцом Тони.
Однако она буквально всей кожей ощущала напряжение, исходившее от Тони, и понимала, что он нуждается в поддержке. Он рассчитывал на нее, и – да поможет ей Господь! – она не могла отказать ему в этом. Только не сейчас.
Тони начал подниматься по лестнице, она последовала за ним.
– Я хочу, чтобы миссис Персиваль предоставили южную комнату. – Тони на ходу отдавал распоряжения Гиббонсу. – Пусть миссис Картер пришлет горячую воду, мыло и полотенца.
– Будет исполнено, милорд.
И дворецкий с поклоном удалился. Они поднялись на верхнюю площадку лестницы, и Тони зашагал по коридору так быстро, что она чуть ли не вприпрыжку припустила за ним. Он отворил дверь второй комнаты справа. Спальня была чудесно меблирована и отделана всеми оттенками синего. Лежащий на полу ковер с вытканными синими, желтыми и красными цветами был таким толстым, что ноги утопали в нем по щиколотку.
– Из твоих окон открывается замечательный вид на сады, – заметил Тони, закрывая за собой дверь. Он принялся расхаживать по комнате, выдвигая ящики комода и распахивая окна, – очевидно, чтобы она ощутила себя желанной гостьей. Дебора молча наблюдала за ним, стоя у двери.
– Конюшни находятся по другую сторону дома, – говорил он. – Их построили примерно двести лет назад. Обычно мы выводим лошадей на разминку два раза в день. – Вдруг он замер и повернулся к ней, как если бы в голову ему пришла неожиданная мысль. – Я так и не удосужился спросить: ты ездишь верхом?
– Ездила на лошадях, которые были у нас на ферме.
Тони лишь кивнул в ответ. Голова его явно была занята чем-то другим, не тем, о чем он спрашивал.
Дебора ждала.
Тони стоял, опершись руками о подоконник и повернувшись к ней спиной. Воцарилось долгое молчание, потом он сказал:
– Иногда мне кажется, что я ненавижу ее.
От этого признания кровь застыла у Деборы в жилах.
– Но бывает и так, что… – Голос Тони сорвался. Подняв голову, он посмотрел Деборе прямо в глаза и с жаром воскликнул: – Я рад, что ты здесь! Я знаю, ты чувствуешь себя не в своей тарелке, но твое присутствие имеет очень большое значение.
Дебора кивнула. А потом с отвагой, наличие которой в себе даже не подозревала, предложила:
– Может быть, тебе все-таки стоит поговорить с ней?
– Нет.
– Почему?
– Я не могу. – Тони широкими шагами пересек комнату и остановился у резного камина. – Ты же не слепая, Деб. Разве ты ничего не заметила?
– Что ты очень похож на сэра Ричарда?
Глаза у него опасно сузились, челюсть упрямо выдвинулась вперед.
– Они стали причиной того, что мой отец покончил с собой.
И еще он наверняка считал, что они стали причиной драматических перемен в его жизни. Вольно или невольно. Они породили его ночные кошмары и твердую уверенность в том, что отец Тони застрелился, потому что не был его отцом.
Он не мог бороться со своим отцом, зато теперь мог сразиться с ними обоими.
Дебора прошла на середину комнаты, сняла шляпку и положила ее на кровать. Тони внимательно и устало наблюдал, за ней, как если бы вдруг перестал доверять и ей тоже.
Доверие. Сколько раз он повторял, что верит ей? Женским чутьем Дебора вдруг поняла, что в его представлении доверие имеет большее значение, чем любовь.
