Розмари Роджерс - Связанные любовью
Во дворах не играли дети. Женщины не обменивались новостями, сидя на лавочках. И даже мужчины не собирались за бутылкой водки.
«Ах, Александр Павлович, неужели вы так слепы, что не видите зреющего недовольства?»
Проехав мимо двух часовых в конце поселения, Геррик покачал головой и остановился у обочины, где его терпеливо ждал Грегор. Глядя, как пруссак ловко соскочил с седла, Геррик не в первый уж раз позавидовал молодости. Сам он чувствовал себя абсолютно разбитым: ныло тело, болели, как будто в них насыпали песка, глаза.
Где те счастливые времена, когда, проведя день в сражении, он мог скакать всю ночь, спеша к очередной битве?
— Что узнали? — спросил Грегор, поправляя черный сюртук. В одежде он следовал примеру Геррика, предпочитавшего скромность и ненавязчивость. К тому же и внимание крестьян было им сейчас ни к чему.
— Ничего особенного. Они только подтвердили слухи о нападении на постоялый двор каких-то разбойников и женщине, которую увезли против ее воли, — ответил Геррик, старательно пряча страх за стоическим спокойствием.
Давать волю чувствам — непозволительная роскошь, когда ситуация требует хладнокровия и здравомыслия.
— Им известно, куда ее увезли?
— Начальник утверждает, что все дороги взяты под наблюдение и все кареты досматриваются.
— Другими словами, они все еще могут быть здесь.
— Да.
Видимо, уловив какую-то неуверенность, Грегор внимательно посмотрел на спутника.
— Вы, похоже, не очень-то в этом уверены.
Геррик кисло усмехнулся. Принимая на службу солдата с головой вместо бездумного исполнителя, надо быть готовым и к тому, что придется не только отдавать приказы, но и отвечать на вопросы.
— По словам того же начальника, вчера вечером одна карета все же прорвалась. Часовой попытался ее остановить, но едва сам не попал под колеса. — Геррик сжал поводья, и конь беспокойно переступил с ноги на ногу. При мысли о том, что он, подобравшись так близко к пленнице, упустил сэра Чарльза, хотелось выть от досады. — По его словам, часовой уверен, что видел в карете только одного человека, мужчину, но, конечно, наверняка никто ничего не знает.
— Да, жаль. — Грегор бросил взгляд на стоящих неподалеку солдат. Нахмурился. — Что будете делать?
— Сейчас нам ничего не остается, как только продолжить путь, найти указанный на карте дом и надеяться, что Софьи в той карете не было.
— Тогда давайте поспешим, — предложил Грегор. — Что-то мне не нравится, как на нас здесь смотрят.
Геррик кивнул и, тронув коня легкой рысью, оглянулся на однообразные серые строения и пустынные поля.
— Какая жалость, — пробормотал он. — Сама идея военных поселений была неплоха. Увеличить численность армии, разрешив солдатам жить с семьями и самим обеспечивать себя продуктами. Но Аракчеев, не решив одни проблемы, лишь создал другие.
Грегор философски пожал плечами:
— Из солдат крепких крестьян не получается. Либо ты занимаешься военной подготовкой, либо ходишь за плугом. Совмещать первое со вторым невозможно.
— Да и жестокое обращение с солдатами со стороны большинства офицеров тоже на пользу не идет. — Геррик тяжело вздохнул. — Аракчееву просто не дано понять, что настоящая преданность основывается на уважении, а не на страхе.
Грегор нахмурился. Жестокий нрав Аракчеева он испытал на себе, прослужив под его началом три долгих года.
— Достойный последователь императора Павла. Другого порядка, кроме армейского, он не приемлет, а все прочее считает баловством.
— Человеческое обращение — не баловство.
Грегор усмехнулся:
— Меня убеждать не надо.
Дорога уходила дальше. Поля уступали место березовым рощам и зарослям боярышника.
— Я делаю, что могу, но возможности мои ограничены, — признался Геррик. — Боюсь, склонность царя бросаться из одной крайности в другую приведет к тому, что Аракчеева сменит такой человек, как князь Александр Голицын.
Грегор вдруг рассмеялся. Как и Аракчеев, Голицын влиял на нынешнего царя далеко не самым лучшим образом и проблем создавал не меньше. Геррик считал себя человеком верующим, но появление при дворе все новых и новых религиозных фанатиков глубоко его беспокоило.
— Опасаетесь, как бы военные поселения не превратились в монастырские бараки? — спросил Грегор, хорошо знавший мнение Геррика на этот счет.
— Как и того, что люди будут целыми днями стоять в церкви и молиться за хороший урожай вместо того, чтобы работать в поле.
— Осторожнее, — с усмешкой предупредил пруссак, — а то еще попадете, чего доброго, в еретики.
— Мистическая чушь. Вреда от нее меньше, чем от Меттерниха. — Горькие слова сорвались с языка раньше, чем он успел остановиться. — Извини. Устал. Иначе бы не позволил себе такого.
— Передо мной извиняться не надо. И опасаться, что ваши слова пойдут дальше, тоже, — заверил его Грегор. — В отличие от других вы умеете вызывать в людях верность.
Сил хватило только на вымученную улыбку.
— Именно поэтому, друг мой, я и привлек тебя к этой деликатной миссии.
Грегор скользнул взглядом по подступающим к дороге деревьям.
— У вас есть план на случай, если Софья все еще в том доме?
— План? Убьем сэра Чарльза и вернем ее матери.
— Думаете, все так просто?
— До сих пор просто не получалось, но я надеюсь, что когда-нибудь… — Геррик достал из кармана заряженный пистолет. — Будь внимателен. Мы уже где-то близко.
— Даже ближе, чем вы можете себе представить, Геррик Герхардт, — раздался вдруг насмешливый голос.
Геррик спокойно натянул поводья, тогда как его спутник выругался и полез за пистолетом.
— Не надо, Грегор. — Голос был ему знаком. Он повернулся к вышедшему из тени плотному мужчине. — Борис. Даже не знаю, чему удивляться больше: тому, что тебя до сих пор не застрелил какой-нибудь чопорный англичанин, или тому, что ты оказался именно здесь. Могу ли я предположить, что и лорд Саммервиль тоже тут?
— Лорд Саммервиль остался в Англии. Я сопровождаю герцога Хантли.
На этот раз Геррик даже не попытался скрыть удивления. Последние годы герцог практически не выезжал за пределы Англии, и вот… Естественно, возникал вопрос…
— И что же привело герцога в такую даль?
— Очевидно, то же, что и вас. Догадаться, что имеет в виду Борис, было совсем не трудно.
— Софья?..
— Здесь, в доме, со своей служанкой, — быстро успокоил его слуга.
Выдохнув облегченно, Геррик соскочил на землю и бросил поводья Грегору. Слава богу, не опоздали.
— А сэр Чарльз? Борис состроил гримасу:
