Джулия Лонг - Танец страсти
Том задумался.
– Это совсем другое, Джен.
Пристальный взгляд темных глаз Генерала из-под густых бровей буквально сверлил Тома. Том столь же сурово смотрел на друга.
– Будь я проклят, – прервал Генерал затянувшуюся паузу. Он усмехнулся, достал часы из кармана сюртука и, загасив сигару, встал.
– Что ты хочешь этим сказать? – рявкнул Том. Генерал надел плащ и, направляясь к двери, бросил через плечо:
– Она была права.
Поскрипывали кресла, кто-то покашливал, и наконец тишина, словно тяжелый бархатный занавес, за которым притаились обещанные удовольствия, накрыла собой все звуки. Ожидания публики, казалось, можно было ощутить физически. Тишина как бы подчеркивала значимость происходящего.
Том выглянул из-за кулис и окинул взглядом лица, обращенные к сцене. Команда мальчишек приготовилась вытащить на сцену раковину, а девушки, как только Молли запоет, – выпорхнуть на сцену.
От тревожного ожидания у Тома засосало под ложечкой. Этого он не испытывал с того самого времени, когда владелец «Зеленого яблока» пригрозил перерезать ему глотку. Сейчас от этого единственного вечера зависело слишком многое.
Жозефина заняла свое место за фортепиано и, повернув голову, следила, когда Том подаст условный сигнал. Наконец Том поднял руку, Жозефина кивнула, и ее пальцы заскользили по клавишам в виртуозном глиссандо. Бархатный занавес медленно пополз вверх.
Том услышал общий восхищенный возглас и облегченно вздохнул.
Огромная раковина, медленно раскачиваясь, поднялась над сценой. Ее створки, словно гофрированные по краям, в свете рампы переливались сказочными блестками. Морские водоросли насыщенного темно-зеленого цвета струились вокруг. Гигантские, раскрашенные в яркие цвета экзотические рыбы парили рядом, словно воздушные змеи. Мальчишки за сценой старательно то натягивали, то отпускали нужные канаты и приводили в движение огромными кузнечными мехами воздух на сцене.
Генерал, стоявший рядом с Томом за кулисами, едва не подпрыгивал от гордости. Это зрелище, достойное удивления и восхищения, уже можно было считать триумфом.
Жозефина, преисполненная осознания важности момента, играла вариации нежной сонаты. После трех проигрышей раковина должна была раскрыться и явить наконец публике… Венеру.
Жозефина исполнила один проигрыш… затем второй… затем третий…
Однако на сцене ничего не изменилось.
Жозефина продолжала играть. Такт за тактом звучали звуки сонаты, но по-прежнему на сцене не было никакого движения. В зале послышался недоуменный шум.
– Что происходит, черт возьми? – прошипел Том, обращаясь к Генералу, который и без того напрягся от недоброго предчувствия.
Внезапно между гофрированными створками раковины показалась полная белая рука. Публика ахнула и загудела.
Рука отчаянно помахала, как бы взывая о помощи, и снова скрылась внутри раковины. Святая милосердная Мария…
– Черт побери, это же не Молли! Да ведь это Дейзи! – взревел Том. – Я убью ее!
Публика заволновалась, послышались удивленные возгласы. Этот ропот был явно не на пользу успеху.
Жозефина в панике подняла глаза на Тома, хотя ее пальцы продолжали добросовестно бегать по клавишам. Убаюкивающие мелодии сонаты продолжали омывать театр, подобно волнам, накатывающим на морской берег.
Тем временем между створок раковины показалась нога.
Точнее, часть ноги – ступня и полная икра в розовом шелковом чулке. Нога судорожно дергалась. Публика зашумела и вскочила со своих мест.
– Может, эта штука… съела ее? – высказал предположение кто-то из зала, и прозвучало это отчасти смущенно, отчасти – с надеждой.
В полумраке Том видел, как лицо Генерала покрылось крупными капельками пота. Он топтался на месте, как будто намереваясь куда-то бежать, но было заметно, что он не может сообразить, что следует предпринять. Наконец раковина со скрипом начала раскрываться.
Никаких сомнений не осталось – это была действительно Дейзи. Стоя на коленях, она, словно атлант, обеими руками упиралась в верхнюю створку раковины.
– О Господи! – воскликнул Генерал, схватившись за голову. – Должно быть, это мальчишки! Канаты! Что за черт…
Дейзи улыбалась зрителям, хотя ее глаза дико вращались и щеки покраснели оттого, что ей самой приходилось удерживать тяжелую створку.
Однако, несмотря на все усилия Дейзи, раковина снова начала медленно закрываться. Публика, Том и Генерал в последний раз увидели перепуганное лицо дивы. Раковина захлопнулась, и Дейзи исчезла в ее чреве.
Зал взорвался смехом.
И все это время звуки сонаты лились и ласкали слух присутствующих. Жозефина ни на секунду не переставала добросовестно исполнять свои обязанности.
– Да сделай же что-нибудь! – скомандовал Том Генералу.
Тот бросился за кулисы.
На какое-то время установилась тишина. Створки раковины оставались сомкнутыми, звуки сонаты заполняли притихший зал. Публика напряженно ждала, и Том это чувствовал.
И вот снова раковина чуть приоткрылась. Сидящие в зале с надеждой вздохнули. Однако внезапно раковина вновь захлопнулась. Публика дружно ахнула.
Раковина опять приоткрылась. Еще один дружный вздох надежды, но… раковина захлопнулась.
– Я думаю, что она ее жует! – предположил кто-то из зрителей.
Раздался смех. Похоже, надежды не оставалось. Мужчины заерзали в креслах, подталкивая друг друга локтями.
– Гениально, Шонесси! – выкрикнул кто-то. – Шонесси, ты гений!
Раковина заскрипела. На этот раз звук свидетельствовал об осмысленности происходящего. Раковина раскрывалась на дюйм, на шесть дюймов, на фут и наконец на три фута.
Зрители несколько успокоились и смотрели на сцену, с нетерпением ожидая, чем же все закончится на этот раз. В конце концов раковина открылась настолько, что все смогли лицезреть Дейзи. Взъерошенная, с ошалелыми глазами и с улыбкой, как будто приклеенной к лицу, она осторожно, с опаской посматривая через плечо на раковину, подняла руки над головой, пытаясь принять красивую позу.
Раковина захлопнулась, и Дейзи исчезла.
Публика взревела.
Жозефина, пребывая в некоторой растерянности и не зная, что можно предпринять еще, продолжала играть сонату. Том видел на ее лице крупные капли пота.
Однако негромкую музыку заглушил топот ног и рев мужчин.
Раковина снова, медленно, со скрипом начала открываться.
Лицо Дейзи с разметавшимися вокруг рыжими пышными волосами, разрумянившееся и утратившее оптимистичное выражение, появилось по центру между створок. Руки прикрывали голову.
Но как только Дейзи убедилась, что раковина осталась открытой, она высоко вскинула их, продолжая при этом с опаской посматривать через плечо на свою Немезиду.
