Саманта Джеймс - Любовь под луной
Он забрал у нее бокал. Сильные горячие руки легли на ее обнаженные плечи.
– Не бойся, Оливия, – шепнул он. – Все будет по-другому, я обещаю... – Он немного замялся. – Ты так красива, – вдруг мягко добавил он.
– И вы тоже... – На губах ее распустилась очаровательная улыбка.
– К мужчинам это не относится, – насмешливо хмыкнул он.
– А к вам относится, – ни минуты не колеблясь, возразила она. И сама удивилась не меньше Доминика, когда вдруг нежно обвела кончиками пальцев скульптурные очертания его рта.
Улыбка замерла у него на губах. Оливия ощутила, как они затвердели под ее пальцами.
– Ты жалеешь, что это случилось? – целуя кончики ее пальцев, чуть слышно прошептал Доминик.
Сердце Оливии упало. Они оба хорошо понимали, что он имеет в виду. Покачав головой, Оливия положила руки ему на грудь. Ладони ее скользнули в вырез рубашки, ощутив шелковистую твердость упругих мышц. Дрожь пробежала по ее телу. Набравшись храбрости, она подняла на него глаза и прошептала:
– А вы?
– Господи... конечно, нет. – Глаза Доминика потемнели.
Его ладонь, запутавшись в ее волосах, легла на затылок Оливии. Доминик запрокинул ей голову, жадно вгляделся в смущенное лицо и потянулся к ее губам. Оливия поняла, что ом хочет ее поцеловать, и подумала, что ей этого хочется больше всего на свете.
Губы их слились, дыхание смешалось. Прикосновение губ Доминика, нежное и настойчивое, всколыхнуло в груди Оливии ураган чувств. Страсть... Желание... Ненасытный голод... Кончик его языка, как будто вопрошая, коснулся ее губ, и Оливия с готовностью откликнулась на призыв, в свою очередь проведя языком по его губам и ощутив прохладную твердость зубов. Руки Оливии обхватили его за шею, и в глубине горла Доминика родился низкий, страстный стон. Оливия чувствовала, как твердеет и наливается силой его тело. Что-то горячее тяжело вжималось в ее мягкий живот.
Ее податливость воспламенила Доминика. Мускулистая рука, крепко обхватив ее талию, с такой силой прижала Оливию к нему, что она, чуть слышно ахнув, распласталась на его груди. Стук их сердец слился воедино. Поцелуй его стал жадным и требовательным. Пальцы Доминика, погрузившись в ее волосы, одну за другой вынули шпильки, и шелковистая масса волос водопадом хлынула по спине Оливии.
Бальное платье соскользнуло с ее плеч, чуть слышно шурша, сползло вниз и ослепительной лужицей растеклось у ее ног. Высоко подняв Оливию, Доминик осторожно опустил ее на постель.
Все еще немного стесняясь своей наготы, Оливия скользнула под одеяло, стремясь скрыться от голодного взгляда Доминика. Но он, казалось, нисколько не был смущен. Не отрывая глаз от нее, он резким движением сдернул с себя рубашку, оставшись обнаженным до пояса. Одного взгляда на него оказалось достаточно, чтобы у Оливии пересохло в горле. В свете свечей его могучий торс отливал золотом. Сейчас он напоминал ей великолепную статую древнего языческого божества. Сжав кулаки, Оливия вонзила ногти в ладони, чтобы не поддаться томительному соблазну провести ладонями по его спине, вновь ощутить сильные мускулы его плеч и рук, насладиться прикосновением шелковистых курчавых волос.
Руки Доминика ухватились за пояс бриджей. Оливия, по-прежнему не в силах отвести от него глаза, смотрела, как он резко стянул их вниз и медленно выпрямился.
В ту ночь, в его кабинете, она так и не увидела его обнаженным. А сейчас она наконец видела то, что тогда могла лишь осязать... Оливия оцепенела, завороженная зрелищем его великолепной плоти, во всей мужественной наготе горделиво восставшей между его мускулистых бедер. Она нервно сглотнула. Ничего удивительного, мелькнуло у нее в голове, что в ту ночь ей показалось, будто он вот-вот пронзит ее насквозь.
Отшвырнув в сторону одеяло и оставив ее обнаженной, Доминик вытянулся поверх Оливии. И все ее смущение исчезло, как по мановению волшебной палочки. Под его обжигающим взглядом она затрепетала. И вздрогнула, когда его чуть шероховатые горячие ладони скользнули вниз с еe плеч и коснулись бедер. Желание коснуться его тела сводило Оливию с ума. И, сдавшись наконец, она позволила себе обхватить Доминика за плечи.
Но ей казалось, что этого мало, ничтожно мало. Оливия сама толком не понимала, что ей нужно. Она провела руками по его затылку, пригладив спутанные волосы, потом ладони ее скользнули к груди, и тут она впервые заметила изящное золотое кольцо, висевшее на тонкой цепочке у него на шее. Робкими, неуверенными движениями она погладила выпуклые мышцы у него на груди, потом, все более смелея, спустилась вниз, ощутив мускулистые твердые ягодицы.
Но на этом она не остановилась. Рука Оливии пробралась ниже и легла на его восставшую плоть. Затаив дыхание, она упивалась ее шелковистой твердостью. Сердце ее вдруг бешено заколотилось, и, точно обжегшись, Оливия испуганно отдернула руку. Доминик уткнулся головой ей в плечо.
– Дотронься до меня, – хрипло прошептал он. Голос его, низкий и страстный, дрожал от едва сдерживаемого желания.
Взгляды их встретились. Он поймал ее руки и твердо направил вниз, смыкая их вокруг своей пульсирующей плоти.
– О Боже, – чуть слышно выдохнула она. Однако не решилась убрать свою руку. Ее пальцы со сводящей с ума медлительностью спустились вниз, к самому основанию его копья, потом так же медленно двинулись вверх. Бедра Доминика содрогнулись от наслаждения, и Оливия поняла, что все делает правильно. Это было как раз то, чего он хотел.
Теперь уже ее пальцы двигались сами собой, уверенно, будто она поняла, что от нее требуется. Прикосновение ее маленькой нежной ладони заставляло его испытывать мучительную и сладостную боль. Стиснув зубы, Доминик стонал, едва сдерживая почти ослепляющее наслаждение, волнами окатывавшее его тело. Подрагивая от этой изысканной пытки, он с трудом подавлял в себе жгучее желание, чтобы дать ей возможность познакомиться с его телом. И она будто услышала его. Ее рука все быстрее двигалась то вверх, то вниз, вознося его к вершинам наслаждения тем самым движением, о котором он мечтал...
Сердце Оливии гулко стучало. Глаза Доминика были закрыты, голова запрокинута, жилы на шее напряжены. Она понимала, что он сгорает от желания, и таяла от наслаждения и странной гордости, чувствуя на себе содрогания его мощного тела. Его напрягшаяся мужская плоть стала огромной. Твердая, как сталь, она была в то же время шелковистой, и горячей, и живой...
Вдруг глаза Доминика широко распахнулись.
– Боже милостивый, – прохрипел он, – прекрати, или я ни за что не отвечаю! Боюсь, все кончится здесь и сейчас!
Рука Оливии замерла в воздухе. Между бровями появилась легкая морщинка.
– О чем вы?..
