Джоанна Линдсей - Нежный плут
Она не спрашивала, почему плывет вместе с капитаном Мэлори. Чтобы задать вопрос, требовалось заговорить с ним, но женщина скорее вырвала бы себе язык, чем нарушила молчание. И если она выглядела сейчас упрямым ребенком, что из этого? Разве лучше быть сумасшедшим с пиратскими замашками похитителя?
– Слышишь, Джорджи? Постоянное подглядывание действует мне на нервы.
Скучающий взгляд Джорджины вернулся к окну. Проклятье! Как ему удалось заметить, что она следила за ним?
– Знаешь, это уже становится утомительным, – заметил Джеймс.
Она ничего не ответила.
– Твоя мрачность.
Джорджина молчала.
– Конечно, что можно ждать от девушки, выросшей среди варваров.
Ах, вот как!
– Если ты имеешь в виду моих братьев…
– Я имею в виду всю вашу проклятую страну.
– Ты великолепный экземпляр, приплывший из страны снобов.
– Лучше быть снобом, чем деревенщиной с горячей головой.
– Деревенщиной? – воскликнула она, ослепленная вспышкой гнева, вскочила с кресла и бросилась к столу Джеймса. – Когда ты не мог даже поблагодарить за свою спасенную жизнь?!
Капитан резко поднялся. Джорджину оттолкнул назад не страх перед ним, а инстинктивное нежелание подходить к нему близко.
– Кого же я должен был благодарить? Тех мещан, которых ты называешь своими родственниками? Тех, кто запер меня на замок, чтобы я посидел взаперти перед тем, как идти на виселицу?
– Ты постоянно напоминаешь об этом обстоятельстве! Оно доставляет тебе удовольствие! – крикнула Джорджина. – Но несмотря на то, заслужил ты виселицу или нет, все сделал Уоррен. Не Бойд и не Дрю. Они пошли против собственного брата, чтобы помочь тебе, отлично сознавая, что он предаст дело огласке, если узнает.
– Я не испытываю нужды в интеллигентности, негодяйка. Никому не стоило говорить мне, зачем они пришли. Как ты думаешь, почему я не сломал им их мерзкие шеи?
– О, великолепно. А я удивлялась, почему ты взял меня с собой. Нужно было сразу понять, что это не больше чем еще один способ нанести удар моим братьям, поскольку ты не мог остаться в том районе и устроить какую-нибудь более худшую гадость. Не так ли? Ты захватил меня из мести, зная, что братья сойдут с ума от тревоги за мою судьбу.
– Совершенно верно!
Джорджина не заметила, как покраснели лицо и шея Джеймса. А ведь это было доказательством тому, что ее вывод усилил чуть ли не вдвое его ярость и послужил главной побудительной причиной ответа. Она услышала только ответ, смертный приговор ее последней надежде, за которую, не признаваясь даже себе, она тайно держалась.
Горечь заставила ее разразиться бранью.
– Большего я и не могла ожидать от английского лорда, от карибского пирата!
– Не люблю обращать на подобные вещи внимание, маленькая ведьма, но твои эпитеты на годятся.
– Они такие, какими должны быть, по моему личному мнению! Боже, подумать только, я жду от тебя ребенка.
– Ты дьяволица! Я больше не прикасаюсь к тебе!
Джорджина отпрянула от Джеймса.
– И не нужно, глупец!
Капитан почувствовал, будто его ударил в грудь бык или он получил удар топором.
Но Джорджину нисколько не заинтересовала реакция супруга. Огромная обида вытолкнула ее за порог каюты, хлопнула за ней дверью и не дала услышать смешок, вскоре перешедший в веселый хохот.
Полчаса спустя Джеймс нашел Джорджину на камбузе распалившейся от ярости, а своих подчиненных слушающими злобную тираду по поводу мужчин в целом и в адрес капитана Мэлори в частности. Учитывая, что слова неслись из уст их Джорджи, снова одетой в мужские брюки, которая теперь являлась женой их капитана, члены экипажа, похоже, не собирались возражать против ее резких заявлений.
Джеймс несколько секунд послушал супругу и, наконец, заговорил, чувствуя себя похожим на осла, безмозглого быка и кирпичную стену одновременно. Кирпичная стена? Американские сравнения, по его мнению, в расчет не брались.
– Если не возражаешь, Джорджи, я хотел бы поговорить с тобой.
– Возражаю.
Она ответила, даже не оглянувшись. Джеймс лишь заметил, как слегка напряглась при его словах спина супруги. Очевидно, вежливость не подействовала.
Если бы Джорджина увидела сейчас улыбку Джеймса, то назвала бы ее дьявольской, но она не смотрела на своего супруга. Только члены экипажа наблюдали за капитаном. Он подошел к жене сзади и поднял ее с бочонка, на котором та сидела.
– Простите нас, джентльмены, но Джорджи пренебрегает своими обязанностями, – произнес Джеймс и вынес ее из камбуза.
– Вы должны отвыкнуть от своих варварских привычек, капитан, – злобно прошипела Джорджина, зная по опыту, что никак не сможет противостоять ему. – Воспитанность говорит сама за себя, не так ли?
– Мы доберемся туда быстрее, если ты помолчишь, Джорджи.
Она почти потеряла дар речи, услышав веселые нотки в голосе Джеймса. Чего забавного он нашел в настоящей ситуации, когда они оба презирали друг друга? А ведь меньше часа назад он был огнедышащим драконом. Но ведь это англичанин. Какие еще нужны объяснения?
– Куда доберемся быстрее? – спросила Джорджина. – И какие я должна выполнить обязанности? Напомнить, что я тебе больше не мальчик-слуга?
– Я отлично понимаю, кто ты теперь, милая девочка. И хотя я не могу сказать ничего хорошего о женитьбе, она дает одно небольшое преимущество, отвергнуть которое не удастся даже мне.
Джорджина на несколько секунд задумалась, пока до нее не дошел смысл сказанного.
– Ты сошел с ума или просто постарел? Я слышала, как ты сказал мне и всему экипажу, что больше не прикасаешься ко мне! У меня есть свидетели!
– Всему экипажу?
– Ты говорил достаточно громко.
– Значит, я врал.
– Ах вот как? Ты врал? Тогда у меня есть для тебя новости…
– Продолжай, Джорджи. Эта твоя склонность выносить на общее обозрение грязное белье…
– Я сделаю больше, безмозглое животное!
Но тут Джорджина услышала несшееся им вслед хихиканье и перешла на шепот:
– Только попробуй и… Только попробуй, и увидишь, что будет.
– Очень здорово с твоей стороны сделать это более интересным, моя радость, но совсем не обязательно, уверяю тебя.
Джорджина не ошиблась насчет намерений Джеймса. Она покраснела, поскольку не хотела ничего делать с ним. Почему он так поступил? Они в море уже неделю. Джорджина только и делала, что следила за капитаном, а тот едва ли вообще смотрел в ее сторону. Но Джеймс сам начал перепалку в каюте и заставил жену в гневе разговориться. И теперь еще это. Если он задумал свести ее с ума от удивления, то находился на правильном пути.
