Бал виновных (СИ) - Рейн Леа
– Деметрио, в двести тридцатом номере кто-то живет?
Администратор так и опешил, но послушно глянул на стойку с ключами и отрицательно покачал головой:
– Нет, сеньор, он свободен.
– Отлично, давай сюда ключ.
– К… конечно, – ответил мужчина, снял с крючка ключ с пузатым бочонком, на котором была вырезана цифра «230», и протянул его Йону.
Йон вернулся к мужчинам, которые внимательно наблюдали за его действиями около дверей кабинета, и продемонстрировал им зажатый в руке ключ.
– Обошлись без Лусии, – сказал он. – Идемте в номер.
Стал управляющим, так теперь показушничает, – пронеслось в голове дона Хоакина. Но все же он не без одобрения отметил такое стремление Йона найти доказательства убийства сеньора Этьена Бургуэна.
До номера добрались очень скоро. Йон сам открыл дверь и, как портье, пропустил всех внутрь, а после закрыл замок изнутри, чтобы никто сюда не вошёл и не помешал представителям закона искать правду.
– Вы говорите, что тело Этьена Бургуэна было найдено здесь? – спросил Монтойя у дона Хоакина, показывая рукой на пространство перед комодом.
– Абсолютно точно, – ответил тот.
– По официальной версии он поскользнулся и упал, ударившись головой об угол комода?
– Да. Но это неправда. Я видел, как моя мать ударила его вот теми часами по голове, – дон Хоакин указал на стоявшие на комоде деревянные часы, тиканье которых после его слов стало звучать как-то даже зловеще.
– И почему вы сразу об этом не сообщили?
– Она меня запугала. Да и это же моя мать, как я мог?.. Но теперь убили сеньориту Андреа Гарсиа из-за все тех же документов, из-за которых убили сеньора Этьена. И я понял, что уже молчать нельзя.
– Все это звучит очень странно, сеньор, – с подозрением сказал Монтойя. Отговорка дона Хоакина была слишком неправдоподобна, детектив не мог взять в толк, почему он молчал целых четыре года, а теперь вдруг решил обо всем рассказать. Хотя… донья Канделария его мать, может, ему и правда было тяжело обвинить ее в убийстве. А теперь совершилось новое убийство и появилась отвратительная статья в газете, из-за которой дон Хоакин наверняка почувствовал себя униженным. Наверное, это и подтолкнуло его к тому, чтобы рассказать всю правду. – Ладно, разберемся с вами позже. Где сейчас эти документы?
– У нее.
– Она их уничтожила, – вмешался Йон. – Документов больше нет.
– Что ж, что бы там ни было в этих документах, видно, они были действительно опасны, – заключил Монтойя. – Сиприано, давайте двигать комод.
Агент молча стал у одного бока комода, детектив стал у другого, и, крепко ухватившись, они отодвинули его от стены.
– Ага! – воскликнул детектив, изучая заднюю стенку. – Видите вот это небольшое пятно. Это кровь, которую не смогли отмыть, потому что она впиталась в дерево.
– Но это нам ничего же не доказывает, – сказал агент Сиприано.
– Нет, это я пытался доказать вам, что даже за четыре года следы преступления полностью не исчезают. Хотя все-таки кое-что нам это доказывает, – призадумался детектив. – Это доказывает, что дон Хоакин говорит правду и тело нашли действительно здесь. Кто расследовал это дело?
– Так никто, – ответил дон Хоакин. – Все считали это несчастным случаем.
– Понятно, – кинул Монтойя. – Теперь к часам, – он поднял с комода глыбу деревянных часов и внимательно её осмотрел. Как он и предполагал – часы ему много что рассказали. Детектив повернул их одним из углов к агенту Сиприано, и тот ахнул от удивления. – Видите, угол с вмятиной, которая пропиталась кровью? Часы и правда орудие убийства. Надеюсь, сеньор Гарсиа не будет возражать, если мы заберем их?
– Нет, конечно, берите все, что потребуется, – ответил Йон. Он никак не мог понять, правда ли все это или жестокий сон. Неужели это преступление с братом Адель совершила донья Канделария? И могла ли она совершить вчерашнее преступление? Просто не верилось, что эта надменная старушка – пусть обманщица и интриганка – могла кого-то убить. Но если все-таки эти преступления совершила именно она, то кто совершил остальные?
Неужели главных убийц несколько и каждый ведет свою игру?
***
Йон сидел в кабинете, курил и пытался осмыслить все, что случилось за утро. Пытался принять нового себя и свыкнуться с тем, что это место теперь его. Пытался понять, правда ли донья Канделария убила двоих или эти преступления хочет повесть на нее дон Хоакин. Но его мысли были прерваны доньей Беатрис и Альбой. Они громко вошли в кабинет, поздравили Йона с новой должностью и были явно очень счастливы видеть его в красивом костюме за этим столом. Но Йон моментально стер всю их радость, рассказав о доне Хоакине и донье Канделарии.
– Не могу поверить! – воскликнула Альба, тяжело опустившись на стул и закрыв лицо руками. – В последние дни отец стал так отвратительно поступать! Не понимаю, что с ним стало!
– Когда он запер меня в своей комнате, я заметила, что он вёл себя не как подлый мерзавец – то есть не как обычно – он вёл себя гораздо хуже. Как безумный ублюдок.
– Перестаньте! – воскликнула Альба, оскорбившись. – Вы говорите о моем отце, и я вас прекрасно слышу!
– Извини. Но ты знаешь, что отца твоего я на дух не переношу. Однако сейчас я хочу сказать, что, быть может, он сходит с ума? – предположила донья Беатрис. – Раньше он не был таким, но теперь смахивает на самого настоящего безумца!
– Если это так, то ему нужна помощь! – сказала девушка. – Я надеюсь, что доктор еще не уехал и сможет его осмотреть.
– Боюсь, тут нужен другой доктор, – заметила донья Беатрис.
– А где сейчас бабушка? – спросила Альба.
– Агенты увели ее в участок. Детектив тоже туда ушел совсем недавно вместе с часами и пистолетом, – ответил Йон.
– Нужно с ней поговорить! – Альба подскочила на ноги. – Я не знаю, чему уже верить! И не знаю, как сказать обо всем Адель, ведь бабушку обвинили в убийстве ее брата! Господи, да что же это за кошмар! Я сейчас же поеду в участок.
– Поедем вместе, – сказала донья Беатрис.
– Я бы тоже с вами поехал, но теперь я должен сидеть тут и решать управленческие вопросы, хотя даже не знаю, что делать, – произнес Йон. – Донья Канделария даже не успела объяснить мне, какие у меня обязанности.
– Я могу помочь тебе, – предложила Альба. – Только позже. После того, как вернусь из участка.
– Хорошо, спасибо, – отозвался Йон, посмотрев на подругу теплым взглядом. Моментально в голове всплыл утренний разговор о свадьбе, который уже успел позабыться из-за визита детектива. Было бы, возможно, даже здорово жениться на Альбе. О таком он раньше даже и помыслить не мог, а теперь его едва ли не отвели под венец насильно. Но… Нет. Такая свадьба была бы не настоящей. А для настоящей сейчас совсем не подходящее время.
Йон тряхнул головой, словно прогоняя эти мысли, и проводил взглядом Альбу и донью Беатрис.
Никого больше видеть он не хотел. Хотел лишь спокойно посидеть и поразмыслить о людских поступках. Но он стал управляющим, а это предполагало, что на нем лежит ответственность за все, что происходит в отеле. И вскоре эту ответственность он почувствовал в полной мере. К нему в кабинет пришла одна из горничных и крайне подавленным голосом стала говорить:
– Сеньор, я должна кое-что вам рассказать… Вы же знаете, что я старшая горничная по третьему этажу?
– Конечно, знаю, Кармен, – ответил Йон.
– Вчера у меня пропала связка со всеми ключами от комнат и… Я не знаю, что мне теперь делать.
– Ключи пропали вчера? – переспросил Йон, задумавшись. – А почему ты говоришь это только сейчас?
– Я не хотела никого тревожить, да и думала, что найду их. Но не нашла.
– Где ты их видела в последний раз?
– Я всегда ношу их в руках, а когда прибираюсь в комнатах, то оставляю их на столиках или комодах. Я убиралась в одном из номеров и положила ключи на стол, но когда закончила уборку, то их не стало. Я сначала подумала, что, может быть, я забыла их в замке, но там их не оказалось, потом подумала, что они могли упасть или куда-нибудь закатиться, но я везде посмотрела и так и не нашла.
