Жорж Оне - Серж Панин
— Полно, не уезжай сердитым! Ты ведь недолго будешь думать обо мне, — сказала она весело, — будешь спать всю дорогу. До свидания!
Кейроль поцеловал ее и подавленным голосом сказал:
— Прощай!
И он уехал.
Жанна, прислушиваясь, оставалась неподвижной. Ее лицо прояснилось. Она слышала в воротах шум отъезжающей кареты, увозившей мужа, и, с облегчением вздохнув, прошептала:
— Наконец-то!
XX
Придя в свою комнату, воздух которой был пропитан запахом духов, Жанна сняла с себя бальное платье и надела пеньюар из восточной материи, вышитый блестящими шелковыми цветами. Облокотясь на камин и затаив дыхание, она ждала. Вошла горничная и принесла вторую лампу. При ярком освещении особенно выделялись пунцовые плюшевые обои с золочеными украшениями и кровать, украшенная кружевами под темным балдахином.
— Все уехали? — спросила Жанна, притворно зевая.
— Господа Ле-Бред и Дю-Трамблей уехали последними, — отвечала горничная, — но господин Делярю через несколько минут после них вернулся. Он спрашивает, не можете ли вы, сударыня, принять его?
— Господин Делярю? — повторила удивленная Жанна.
— Он говорит, что хочет сообщить вам очень важные новости.
— Где же он? — спросила Жанна.
— Он ждет в коридоре. В зале начали уже гасить огни…
— Так что же, попросите его сюда.
Горничная ушла.
Сильно заинтересованная Жанна спрашивала себя, какая причина могла заставить Пьера вернуться. Без сомнения, случилось что-нибудь очень важное. Она почувствовала себя взволнованной. Пьер всегда внушал ей уважение к себе. В данную минуту мысль очутиться лицом к лицу с молодым человеком доставляла ей чрезвычайно тяжелое беспокойство.
Портьера поднялась. Пьер вошел в комнату. Он остановился почти у дверей, неподвижный и изумленный. Вся самоуверенность его исчезла. Вид этой большой постели стеснял его, и он не мог оторвать от нее глаз.
— Скажите, пожалуйста, — произнесла Жанна с притворной холодностью, — что-нибудь случилось, дорогой друг?
— Да, случилось, милая Жанна, — начал Пьер.
Нелегко ему было объяснить, что именно случилось, а потому он остановился и не мог продолжать.
— Но что же такое? — повторила настойчиво госпожа Кейроль.
— Извините меня, — сказал Пьер, — я нахожусь в большом затруднении. Идя к вам, я повиновался только собственному чувству и нисколько не думал о том, в каких словах объясню вам то, что хотел сказать. Теперь я чувствую затруднение передать вам все, чтобы не оскорбить вас.
Жанна приняла гордый вид.
— Друг мой, если вам так трудно сказать, что вы хотели мне сообщить, так и не говорите ничего.
— Невозможно! — ответил живо Пьер. — Из-за моего молчания могло бы случиться непоправимое несчастье. Ради Бога! Жанна, облегчите мою задачу! Поймите меня с полуслова!.. Ваши планы на сегодняшнем вечере открыты… Вам угрожает опасность: будьте осторожны!
Жанна вздрогнула. Но, победив свое волнение, она ответила с нервным смехом:
— Какие пустяки говорите вы мне, скучно слушать! Какая опасность может мне грозить? Я у себя дома, окружена людьми и мне нечего бояться. Не верю я вам.
— Не верите? — вскричал Пьер. — Я так и ожидал этого. Но вы напрасно так делаете. Послушайте, Жанна! Я ваш друг детства, вам нечего меня бояться. Я только и думаю о том, чтобы вам услужить. Вы должны понять, что если я здесь, значит, знаю все… Жанна, выслушайте меня.
— О, да вы с ума сошли, — гордо перебила его рассерженная молодая женщина, — или же поддались недостойной мистификации.
— К несчастью для вас, я в полном рассудке! — сказал резко Пьер, видя, что Жанна не хочет его понять, — К несчастью для других, тут нет мистификаций. Все это чистосердечно, серьезно и ужасно! И так как вы заставляете меня говорить вам прямо, без осторожности, то вот что: князь Панин уже у вас или сейчас придет? Ваш муж, о котором вы думаете, что он далеко отсюда, может каждую минуту войти сюда, чтобы вас застать… Разве это не серьезно?
Жанна вспыхнула от гнева, сделала шаг вперед и взбешенным, необузданным голосом, решившись не сознаваться, вскричала:
— Уходите, или я позову!
— Не зовите, это было бы нехорошо! — сказал Пьер спокойно. — Напротив, дайте прислуге разойтись и заставьте князя уйти, если он здесь, а если его еще нет здесь, то помешайте ему войти к вам. Пока я буду с вами, вы будете скрывать свой страх и не примете никакой предосторожности. Поэтому я ухожу. Прощайте, Жанна! Поверьте, что я так действовал только для того, чтобы оказать вам услугу, но как только я переступлю порог этой двери, я все забуду, что говорил вам.
Пьер раскланялся и, подняв тяжелую портьеру, закрывавшую дверь в коридор, вышел.
Как только дверь затворилась за Пьером, из противоположной двери в комнату вошел Серж, Молодая женщина бросилась в его объятия и, прижав свои холодные губы к уху возлюбленного, сказала:
— Серж, мы погибли!
— Я был тут, — ответил князь, — я все слышал.
— Что ты думаешь делать? — воскликнула растерявшаяся Жанна.
— Скорее уйти отсюда. Оставаясь здесь еще одну минуту, я поступил бы безрассудно.
— А я, если останусь здесь, что я скажу Кейролю, когда он приедет?
— Твой муж, — с горечью сказал Серж, — он любит тебя и все простит.
— Я знаю это. Но тогда мы были бы разлучены навеки. Разве ты хочешь этого?
— Ах, да что же я могу поделать? — вскричал в отчаянии Серж. — Кругом меня все рушится. Счастье, единственная цель моих трудов, ускользает от меня. Дружба, которой я изменил, давит меня; мне ничего не остается!
— А моя нежность, моя преданность? — сказала страстно Жанна. — Разве ты думаешь, что я оставлю тебя одного? Нужно бежать, Ведь я просила тебя об этом уже давно. Ты противился, а теперь минута наступила, Будь покоен, госпожа Деварен все заплатит и спасет твое имя. Вместо того ты вернешь ей ее дочь. Не станешь же ты удерживать ее, потому что любишь меня. Я твоя настоящая жена, готовая разделить с тобою несчастья. Итак, я вступаю в свои права, расплачиваясь за них честью, порывая все связывающие меня узы. Я твоя теперь, Серж! Наше общее падение соединит нас теснее всяких законов!
— Подумай, со мной тебя ожидает бедность, почти нищета! — воскликнул Панин, увлеченный порывом молодой женщины.
— Моя любовь заставит тебя все забыть!
— И у тебя не явится ни сожаления, ни угрызения совести?
— Никогда, ведь ты меня будешь любить!
— Если так, то идем! — сказал князь, сжимая в своих объятиях опьяненную от восторга Жанну, — Если жизнь будет слишком тяжела…
— Тогда, — докончила Жанна со сверкающими глазами, — мы оба найдем забвенье в смерти! Идем!
