Жорж Онэ - Таинственная женщина
Обзор книги Жорж Онэ - Таинственная женщина
Секретные службы Франции потрясены страшной новостью: в результате взрыва в лаборатории погиб генерал Тремон – знаменитый ученый, трудившийся над разработкой нового вида пороха. Полиция подозревает, что несчастный случай подстроен иностранными державами, готовыми на все, чтобы выведать секрет. Кроме того, выясняется, что в деле замешана коварная и обольстительная баронесса…
Жорж Онэ
Таинственная женщина
I
Военный министр в волнении ходил по кабинету. Брови его были нахмурены; покусывая усы, государственный муж вертел в пальцах монокль – все это говорило о лихорадочном нетерпении, не предвещавшем ничего хорошего тому, кто решился бы предстать перед ним в эту минуту. Подчиненные, несомненно, знали причину дурного настроения главы министерства: в канцеляриях, соседствовавших с кабинетом министра, царила глубокая тишина. Наконец, потеряв терпение, он подошел к камину и нажал на кнопку электрического звонка. В приоткрывшейся двери показалась голова встревоженного дежурного.
– Вернулся ли полковник Вально? – спросил министр повелительным голосом.
Служащий склонился так низко, будто собирался спрятаться под ковром.
– Не думаю, господин министр, – пробормотал он, – но сейчас узнаю.
Генерал побагровел. Из уст его вылетело, точно бомба, бранное слово… потом последовало второе… Третье не понадобилось – дверь затворилась, и дежурный исчез за ней.
– И что этот проклятый Вально так долго торчит там? – ворчал министр, без устали шагая взад-вперед по кабинету. – Ну и хороши же мои помощники! Черт бы их побрал!..
Он не успел договорить. Дежурный клерк радостно доложил:
– Господин Вально!
Тут же в кабинет вошел мужчина лет пятидесяти, высокий, стройный, с голубыми глазами и светло-русыми усами. Поклонившись министру, он произнес довольно фамильярно:
– Вы, похоже, совсем потеряли терпение, господин министр? Я встретил одного офицера, который ждал меня у входа в министерство… Ну а дело-то было совсем не простое!.. И, клянусь, я не зря потратил столько времени!..
– Вы из Ванва? – нетерпеливо прервал его министр.
– Да, господин министр.
– Один?
– Нет, я взял с собой одного из наших агентов… самого способного…
– И прекрасно сделали. Но вполне ли вы в нем уверены?
– Да. Он бывший унтер-офицер… Впрочем, я не говорил ему, что, собственно, нужно следствию; он не знает о наших опасениях. Он просто мой помощник в расследовании этой загадочной катастрофы.
– Прекрасно. Что же показало ваше расследование?
– Господин министр, если позволите, мы разделим информацию на две части: в одной соберем все имеющиеся факты, в другой – моральную подоплеку преступления. Дело это сложнее, чем казалось на первый взгляд, и, когда я изложу все, что удалось установить, ваша тревога не только не уляжется, но и, без сомнения, усилится.
– Ах, черт возьми! – только и смог произнести министр.
Он сел у письменного стола, оперся подбородком на руку и, указав полковнику на кресло, стоявшее рядом, произнес:
– Говорите, я вас слушаю.
– Дом, в котором жил генерал Тремон, находился на вершине холма, неподалеку от крепости, над деревней Ванв. Крепостная стража первой забила тревогу, и гарнизон крепости организовал помощь, когда начался пожар. Дом разрушен до основания. От взрыва веществ, находившихся в лаборатории, обрушился даже фундамент здания. Разлетевшиеся обломки найдены в радиусе двух километров от места взрыва; соседние сады, принадлежащие местным жителям, завалены ими… Если бы по соседству стояли жилые здания, последствия были бы ужасны…
– Это действие мелинита[1], очевидно?
– О, господин министр, это совсем не то. Если вы даже в сто раз увеличите действие пороха, то едва ли получите эффект, равный той разрушительной силе, которой обладал взрыв в лаборатории генерала Тремона.
Министр кивнул:
– Да. Действительно, припоминаю… Он говорил об этом, когда мы в последний раз встречались в комитете Артиллерийского собрания; генерал рассказывал о новом открытии, которое доведет наши пушки до такого совершенства, что победы на полях сражений будут нам обеспечены и наше военное превосходство станет несомненным… Не это ли открытие стало причиной катастрофы?
– Значит, господин министр, вы допускаете, что наши враги имеют отношение к этому событию?
– Я лишь высказываю подозрение. Когда вы закончите доклад, мы потолкуем… Продолжайте.
– Итак, господин министр, по прибытии на место происшествия мы застали командированный по приказу министерства военный кордон, который охранял доступ к владениям генерала Тремона. Кроме того, там собралась толпа человек в триста-четыреста, а двадцать представителей прессы производили больше шума, чем вся остальная публика, возмущаясь, что их не пускают к самому месту взрыва, к дымящимся руинам виллы. Маленький энергичный командир полка разогнал их с чисто военной решительностью. Вероятно, нам изрядно достанется от прессы, но по крайней мере пока нас оставили в покое, а это чего-нибудь да стоит… На развалинах мы застали только секретаря префекта, прокурора республики и начальника охраны. Мы с нашим агентом явились в самый подходящий момент: осмотр только начался.
– Где? В самом доме?
– На том месте, где он раньше находился. Там зияла большая воронка, в глубине которой виднелся погреб с обвалившимся сводом; из разбитого бочонка с вином натекла кроваво-красная лужа. От лестницы не осталось и следа… Я и не представлял, что возможны подобные разрушения. Но по какому-то невероятному стечению обстоятельств часть стены осталась цела – небольшая часть стены дома с узеньким окошком, в железной решетке которого застряла какая-то тряпка. Мы все смотрели с недоумением на эти уцелевшие обломки. Начальник охраны первым подошел к развалинам, коснулся концом трости безобразного лоскута на решетке и сбросил его на землю, но когда он его поднял, то вскрикнул от ужаса: это была часть руки, от кисти до локтя, вся окровавленная и почерневшая, словно обугленная. К ней прилипли кусок рукава рубашки и часть рукава сюртука.
– Вот так сюрприз! – воскликнул министр.
– Впечатление было жуткое, – продолжал полковник Вально. – Я видел мертвецов на поле битвы, видел тяжелораненых в госпиталях… В Гравелоте у меня на глазах ядро оторвало голову эскадронному командиру, и голова эта подкатилась к моим ногам, мигая покрытыми пылью веками… В Тонкине я видел четвертованных солдат, лица которых еще были обезображены гримасами, вызванными жестокими пытками… Но я никогда не испытывал того ужаса, который овладел мной при виде этой руки, лежавшей перед нами… Кому она принадлежала? Несчастному генералу Тремону? «Генерал жил не один, – заметил начальник охраны, – у него были кухарка и лакей. О кухарке не может быть и речи: это мужская рука. Стало быть, это рука генерала или его лакея». – «Если только она не принадлежит…» Воцарилось молчание. Это были первые слова нашего агента. Прокурор республики повернулся к нему: «Ну-ну, договаривайте». – «Если только она не принадлежит злоумышленнику, учинившему эти разрушения».
