Жаклин Брискин - Все и немного больше
Через улицу, на свободной стоянке для машин играли в войну темнокожие дети. Они ползали по земле, из укрытий целились друг в друга деревянными палками.
— Кх! Кх! Все, ты убит!
Их пронзительные, громкие крики смолкли около полудня. Неподалеку находилась лавочка, в которой продавались маисовые лепешки с мясной начинкой, но Алфея не собиралась покупать их и устраивать ленч.
Только в шестом часу к дому подкатил «форд», из которого вышла блондинка с большой сумкой, полной зелени и овощей. Вопросительно подняв бровь, она, покачиваясь, направилась к Алфее.
Алфея встала. Ноги и спина у нее занемели.
— Привет, — сказала она. — Я ищу Джерри Хорака. Вы не знаете, когда он появится?
Свободной рукой женщина откинула назад накрашенные волосы, которые падали ей на левый глаз.
— Джерри? — спросила она. — Джерри уехал.
— Уехал? А куда?
— Кто же знает? Он собрал свой скарб и отбыл.
— И никакого адреса… ничего?
— Джерри не тот тип, чтобы сообщать о своем маршруте.
Алфея прижала руки к бедрам.
— Похоже, вы его старая приятельница.
— Джерри только воспоминания о себе оставляет нам, старым друзьям. — Женщина заговорщически скривила крашеные губы. — Подержите, пожалуйста. — Она сунула тяжелую бумажную сумку в руку Алфее и полезла в кошелек. — Куда к дьяволу я задевала ключ? — Нащупав звякнувшую цепочку, она произнесла. — Эврика!
— Это ваш дом?
— Да, во всей своей красе.
— Я думала, он принадлежит мужчине.
— Это мой муж. Он сейчас в плавании. Застрял там надолго, и нет шансов, что скоро его отпустят. Если честно, Джерри мне больше по вкусу. Потрясающий парень, если отбросить в сторону его некоторую ненадежность. А вы, может быть, рассердились, что он остановился здесь?
— Не я. — Алфея холодно улыбнулась и поставила сумку на веранду.
— Вот так, сестра! — Женщина засмеялась. — Если он объявится, что-нибудь передать?
— Ничего.
— Точно?
— Абсолютно.
— Даже вашего имени?
— Даже моего имени.
Блондинка пожала плечами. Стоя на крыльце, она закурила сигарету. Когда Алфея села в машину, женщина помахала ей рукой.
Алфея завела машину. В голове у нее был сумбур.
Одно дело отстраненно рассуждать о предыдущих увлечениях любимого, и совсем другие чувства испытываешь, когда видишь перед собой крашеную блондинку, от которой разит дешевыми духами с запахом сирени и которая дружелюбно сообщает, что он периодически с ней спит. Алфея нажала на газ и помчалась по безлюдной улице. Дура, дура, дура! Господи, сколько же времени ей понадобится, чтобы научиться никому не доверять!
Пот выступил у нее на лице, и внезапно ей отчаянно захотелось, чтобы Джерри Хорак узнал, как мало он для нее значит, как наплевать ей на его отношения с этой химической блондинкой.
Она не заметила, как проскочила на красный свет, и отстраненно подумала, сумеет ли она без инцидентов доехать до института.
29
Алфея приехала туда около шести, в тот час, когда Генри Лиззауэр неизменно пересекал Родео-драйв, направляясь в ресторан Мамы Вейс на обед, чтобы успеть вернуться домой до наступления комендантского часа. Она жала на кнопку звонка до тех пор, пока дверь не открылась.
— Мисс Каннингхэм. — Генри Лиззауэр открыл и затем неуверенно закрыл рот. Наконец лицо его приняло выражение чопорного достоинства. — Мне сообщили о вашей болезни.
— Слухи, всего лишь слухи. — Она ослепительно улыбнулась. — Мне нужно поговорить с вами.
Он нервно, как бы загораживая ей путь, ступил на порог.
— Я собираюсь уходить.
Алфея протиснулась мимо него в зал.
— Это займет несколько секунд, — сказала она.
— Мы можем поговорить, когда институт будет открыт.
— Мистер Лиззауэр, — перебила она его, одарив еще одной ослепительной улыбкой. — Джерри Хорак оставил массу вещей у меня дома — краски, кисти, холсты. Они захламили купальню. Родители досаждают мне, требуют, чтобы я очистила место. Он снова переехал… Какой у него номер телефона?
При имени Джерри Генри Лиззауэр потускнел.
— У меня нет сведений о мистере Хораке.
— Но вы были друзьями, он здесь жил. Вы должны знать, каким способом можно с ним связаться.
— Мы не говорили с ним с того времени, как я… гм… вынужден был попросить его съехать. Он не дал мне никакого адреса.
— Как вы не хотите понять? Я должна вернуть ему его вещи!
— Мисс Каннингхэм, я прошу прощения, но помочь вам не могу… А сейчас… вы позволите мне…
Ей вспомнился Моцарт.
— Вы не хотите мне сказать, потому что ревнуете к нему!
Генри Лиззаузр передернулся, словно от боли.
— Мисс Каннингхэм, я прошу вас… Вы сейчас расстроены… Пожалуйста, идите домой к родителям, они решат, как поступить с вещами, которые мистер Хорак оставил в вашем доме. — Очки без оправы сильно увеличивали его встревоженные, напуганные глаза.
Господи, это она, Алфея Каннингхэм, поднимает бучу и выставляет себя на посмешище, как еще одна из многих идиоток, околпаченных Джерри Хораком.
Она сбежала вниз по ступенькам. Входная дверь тут же закрылась, послышался звон цепочки.
В машине Алфея склонилась на руль. У нее не было сил возвращаться в позолоченную клетку, дарованную ей ее мучителями, — они наверняка знают о неверности Джерри и хихикают по этому поводу. Но куда ей направиться сейчас?
— Рой, — вслух произнесла она.
Дом Уэйсов на Кресчент-драйв никогда не был для нее таким же убежищем, как квартира над гаражом, да и раны, нанесенный ей Рой, еще не затянулись; и все-таки она направилась к этому небольшому оштукатуренному бунгало.
Дверь открыла Рой, одетая в шорты и просторную блузку.
Карие глаза ее расширились, рот раскрылся от удивления и лишь затем сложился в радостную, доброжелательную улыбку.
— Не могу поверить! — воскликнула она и повернулась к окну, чтобы громко крикнуть во двор: — Вы все! Ни за что не угадаете, кто приехал! Алфея! — Она сжала вялые ладони Алфеи, притянула ее к себе. — У нас Джошуа, Мэрилин и Би-Джей.
— Я проезжала мимо, — проговорила Алфея.
— У тебя все в порядке? Ты выглядишь какой-то расстроенной.
Со двора откликнулась Нолаби:
— Приводи Алфею сюда!
В маленьком заросшем дворике недавно была установлена треугольная печь из красного кирпича с вертелом, и возле нее — в ароматном дыму, в клетчатой спортивной рубашке и бермудах, вооруженный длинной вилкой — хлопотал над аппетитным поджаренным цыпленком Джошуа Ферно. Би-Джей поднялась на ноги — она тоже была в шортах, открывавших ее массивные ляжки. Мэрилин лежала в новом шезлонге красного дерева, широкое, не стесняющее движений платье не могло скрыть ее беременности.
