Аннет Клоу - Колдовское наваждение
Маленький сын стал единственной отдушиной, отвлекавшей его от мрачных, мучительных раздумий. Все надежды Эмиля на блестящую офицерскую карьеру рассеялись, как утренний туман. Но вот в его жизни появилось прелестное родное существо, и когда он был с ним рядом, возникала надежда, что еще не все потеряно.
Патриция избегала Эмиля и проводила большую часть времени на палубе или в своей каюте. Впервые за последние полтора года у нее оказалось много свободного времени, и она смогла полностью посвятить его сыну.
Часть III
Возрождение
Глава 19
Пароход прибыл в Новый Орлеан в начале сентября. В Бостоне в это время уже становилось прохладно, а здесь их ожидала жара.
Еще стоя на палубе, Патриция вдыхала горячий воздух родного города. На нее нахлынули воспоминания, и, волнуясь, она с нетерпением ждала, когда сможет ступить на берег. Это был город, где она родилась и выросла, где встретила любовь и горе, где она пережила войну.
Пароход причалил к пристани, и Патриция почти бегом сошла по трапу на берег. Она наняла большой закрытый экипаж, который доставил их всех в гостиницу. Только Мэй ехала отдельно, сопровождая фургон с багажом.
Джонни по дороге прилип к окну и восхищенно смотрел на новый, открывающийся ему мир. Он беспрерывно показывал руками на что-то, привлекшее его внимание, и задавал вопросы. Патриция смеялась, отвечая сыну, а сама украдкой поглядывала на его отца.
В отличие от сына он был безучастен. Как хотелось Патриции узнать, о чем он думает, о чем вспоминает. Неужели возвращение сюда, в город их любви, не вызовет никакого отклика в его душе?
На Патрицию сразу же обрушилось множество проблем. Ей нужно было получить номера в гостинице, всех удобно расселить, распаковать багаж. Она крутилась, как белка в колесе, и каким-то чудом успевала все сделать.
Решив первые проблемы, она не могла позволить себе расслабиться, потому что жизнь в гостинице их не устраивала. Ей было нужно одновременно найти подходящий участок для строительства магазина и купить хороший жилой дом для всей семьи.
Необходимо было как можно быстрее разыскать тетушку Монику и показать ей Эмиля. Ей нужно было нанять хороших слуг в дом, купить мебель. О, господи, как много ей еще нужно было сделать!
У Патриции даже стала побаливать голова от забот, но она решительно начала действовать. Послав Мэй на поиски тетушки Моники, Патриция вместе с Джонни отправилась навестить Полину Бовэ.
Патриция очень рассчитывала на ее помощь. Когда она подошла к особняку Бовэ, то была потрясена, увидев, в какой упадок он пришел. Прекрасный фонтан в саду был разрушен, клумбы и тропинки заросли сорняками и травой, балконные решетки покосились, и местами с них слезла краска.
Патриция осторожно постучала и была очень удивлена, когда Полина сама открыла дверь. Она выглядела постаревшей, уставшей, на лице у нее залегли морщинки. Глаза Полины были печальны и смиренны.
Патриция улыбнулась своей подруге. Какое-то мгновение Полина смотрела на нее и не узнавала, но потом лицо ее озарилось радостной улыбкой, и она воскликнула:
— Патриция!
Подруги бросились друг другу в объятия. Затем Полина слегка отстранилась и стала рассматривать Патрицию. Слезы медленно струились у нее из глаз.
— Ох, Патриция! Я уж и не думала с тобой вновь встретиться. Ты выглядишь прекрасно, просто великолепно…
Она хотела сказать что-то еще, как вдруг заметила Джонни.
— Это… Это твой ребенок? — спросила она у Патриции.
Та утвердительно кивнула.
— Боже мой, какой же ты уже большой! — сказала Полина, обращаясь к мальчику.
— Что ж это я вас держу на пороге? — всплеснула руками Полина. — Проходите, проходите же скорее в дом!
Они вошли в дом, и такие же следы разрушения, как снаружи, бросились в глаза Патриции.
«Видимо, семья Полины, которая и раньше не была особенно богатой, за годы войны совсем обнищала», — печально подумала Патриция.
Да и платье на подруге было очень старым, и к тому же черного цвета — это сразу бросилось Патриции в глаза. Полина была в трауре.
— Полина, кто умер? Отец? — тихо спросила Патриция, осторожно дотронувшись до ее плеча.
Подруга утвердительно кивнула.
— Да, папа погиб в шестьдесят третьем под Виксбургом. Если бы не война, он бы еще мог долго жить. Он ведь совсем не был солдатом. Ты же помнишь его — он всегда был так добр и кроток. А здесь решил себе доказать, что не трус. И погиб…
— Мне бесконечно жаль его, Полина, — сказала Патриция. Некоторое время они молчали, а потом Патриция первой прервала тишину.
— Как у тебя дела?
Полина пожала плечами, и потом ответила:
— Только что не голодаю… Ты ведь знаешь, что и перед войной нам приходилось несладко. Мы жили благодаря щедрости папиного брата. У него была большая плантация. Но во время войны он все потерял, и у него нет денег, чтобы восстановить дом и посадки. А папа всегда зарабатывал своими научными трудами слишком мало… Мне некому теперь помочь. У меня нет денег ни на слуг, ни на ремонт дома. Я немножко зарабатываю рукоделием. Шью постельное белье и продаю его. Этого хватает только на то, чтобы прокормиться, — рассказала Полина и, закончив, горько усмехнулась.
— Представляю себе, что бы сказала моя бабушка, если бы узнала, что ее любимая внучка Полина Бовэ шитьем зарабатывает себе на жизнь…
— Полина! У меня идея! — воскликнула Патриция. — Нужно только немного терпения, и я смогу предложить тебе работу, которая высоко оплачивается.
И Патриция, в свою очередь, рассказала подруге обо всем, что случилось с ней с того момента, как они расстались. Правда, говорила она в основном о своих успехах в работе, в торговле, и о том, что приехала открывать универсальный магазин в Новом Орлеане.
Полина изумленно смотрела на свою подругу:
— Но, Патриция, у меня это просто никак не укладывается в голове. Я никогда не могла и предположить, что ты станешь таким бизнесменом!
— Полина, в моем магазине ты возглавишь отдел готового платья, — предложила Патриция.
— Я? Да не смеши! Я умею шить, но я совершенно не разбираюсь в моде!
— Не разбираешься в моде? — переспросила Патриция и, махнув рукой, засмеялась.
— Мне не нужны твои познания в моде. Для этой цели я найду других обедневших аристократок. Мне нужно твое имя, твой такт и уважение, которое питают к тебе в Новом Орлеане. Ведь твоя семья — одна из самых старинных; и те дамы, мужья которых разбогатели на военных спекуляциях, придут к тебе поучиться хорошим манерам. К тебе придут все из нашего общества, потому что уважают тебя. А вот ко мне они не придут, и ты прекрасно это знаешь.
