Джин Уэстин - Разбойник и леди Анна
– Разумеется, радость моя, говори, я весь внимание.
Джон хотел рассказать Анне правду, не дожидаясь, когда она сама заведет об этом разговор. Леди Каслмейн поклялась, что и она, и доктор будут хранить молчание, но теперь в этом уже нет нужды.
Джон про себя улыбнулся. По правде говоря, ему хотелось знать, что думает Анна, его умная прекрасная Анна, о мужском естестве.
Анна откашлялась.
– Джон, ты уверен, что не понял меня?
– Разумеется, – ответил Джон, прижимаясь лицом к ее затылку. – Умоляю тебя, моя любовь, продолжай.
– Слушай внимательно, чтобы правильно понять меня.
– Продолжай, Анна, пока не забыла, что хотела сказать.
– Это невозможно забыть, – ответила Анна очень серьезно.
– В таком случае выкладывай все, – сказал Джон, – без утайки.
– Джон, я просто хотела сказать, что люблю тебя за то, что ты самый лучший человек на свете, а вовсе не потому, что питаю к тебе страсть, и ты доставляешь мне наслаждение. Этого наслаждения я никогда не забуду. – Анна умолкла, не зная, как закончить свою речь.
Джон тоже молчал, ожидая окончания этой тирады, все крепче прижимая Анну к себе.
– Прекрасно сказано, моя сладостная Анна. Я и в самом деле счастливчик, несмотря на… ну, несмотря на свое состояние. Не назвать ли нам его так из деликатности?
– Как хочешь, – вздохнула Анна. – Джон!
– Да, мой ангел.
– Это я навлекла на нас такую судьбу, нарушив обет целомудрия, я в ответе за то, что случилось с твоим… с тобой…
Джон дрожал от желания.
Неужели ей предстоит вернуться к целомудренному образу жизни? Его тело, прежде зажигавшее в ней страсть, зажигало ее и теперь.
– Джон!
– Да, любовь моя!
– Помнишь, когда мы были у Нелл?
– Кое-что помню.
Неужели он ее дразнит? Неужели не может говорить серьезно на столь серьезную тему?
– Мы сидели у камина, и ты кормил меня клубникой.
– Спелой и сочной, – сказал он, причмокнув губами.
– Джон!
– Да, моя прелесть?
– Господи! Я хотела поговорить вовсе не о клубнике. Ты тогда сказал, что любовь нечто большее, чем близость.
– Да, что-то такое я говорил, моя дорогая Анна.
– В таком случае объясни, что ты имел в виду.
– Дай подумать, – сказал Джон, уже раскаиваясь, что поддразнивал ее, потому что шутка зашла слишком далеко.
– Ты забыл?
– Нет, но это нечто такое, о чем нельзя говорить во время тряски на Оксфордской дороге.
Джон подался вперед и коснулся языком ее уха, любовно и медленно проводя им по нежным его изгибам, а потом прикусил мочку.
– Я покажу тебе, моя дорогая.
Она вздрогнула, но не от холода, потому что жар распространился от низа ее живота по всему телу. О Господи, сможет ли она оказаться достаточно сильной, чтобы перенести страдание Джона, если страдает сама?
Его руки и мощная грудь были все еще обманчиво сильными. Она слышала, что мужчины, потерявшие свои детородные органы на войне или ставшие евнухами в каком-нибудь серале в плену у неверных, становились дряблыми и жирели. При этой мысли Анне стало не по себе. Неужели его звучный баритон превратится в сопрано, как у кастратов Италии? Анна закрыла глаза. Боже милостивый! Никогда больше она не даст обета целомудрия и никакого другого!
Четверо путешественников миновали Бэгшот-Хилл с мрачными рядами виселиц, призванных напоминать разбойникам о том, что им грозит, и быстро перекусили.
Именно тогда из небольшой рощицы появился всадник, одетый как джентльмен, и вытащил пистолеты.
– Поостерегитесь вы все! – крикнул он, приближаясь.
– Успокойте ее, – сказал Джон Уиндему, когда Кейт в страхе издала вопль, похожий на мяуканье. – Позволь мне поговорить с ним, Анна. Этому человеку нельзя доверять.
Джон спешился, придержал Сэра Пегаса за голову и ждал, пока разбойник не окажется в нескольких футах от него.
– Ты Том Бэрроу, верно?
Человек рассмеялся:
– Можете меня утопить, если ты не Джентльмен Джонни Гилберт. Однажды я встречал тебя с Черным Беном.
– Скажи-ка мне, в чем заключается твое дело, Том, – сказал Джон, прерывая воспоминания, не предназначенные для ушей Анны.
– Ну, пес пожирает пса. Так ведь, Джонни? Отдавай твои побрякушки или присоединяйся ко мне.
Том Бэрроу оглядел остальных:
– Я слышал, у тебя есть стиль, Джон, но девица, доктор и служанка скорее подходят для путешествующего герцога. Как насчет партнерства? Что скажешь?
Джон поклонился:
– Весьма польщен, Том, но король даровал мне прощение, и я торжественно обещал леди Анне покончить с грабежами на большой дороге.
Том Бэрроу, сидя на лошади, нацелил пистолет в грудь Джона, переваривая полученную информацию. Он поклонился Анне.
– Прошу прощения, миледи. Мне следовало сразу догадаться, что вы высокого происхождения.
– Следовало, – надменно ответила Анна. – Вы совершенно не разбираетесь в людях, поэтому едва ли добьетесь успеха в своем ремесле.
Мужчина прищурился:
– Вы не боитесь меня?
Анна пожала плечами:
– Я ничего не боюсь. Мне грозил брак с человеком, которого я ненавижу, чума, гнев короля и виселица, и все это в течение одной недели.
Том Бэрроу заткнул пистолеты за пояс.
– Напугать такую, как вы, невозможно. – Он рассмеялся. Слова Анны его позабавили. – Итак, Джон, я думаю, мы трое можем останавливать кареты на Оксфордской дороге.
Джон кивнул, бросив на Анну предостерегающий взгляд.
– Возможно, ты прав, Том. Это позор, но я дал клятву, а эта леди очень строга насчет клятв и обетов.
– Какую тиранию юбок вынуждены терпеть мы, мужчины, – задумчиво произнес Том Бэрроу.
– Как это верно, – согласился Джон, почувствовав, как остроносый башмачок Анны толкнул его в спину.
Том приподнял шляпу.
– Что ж, Джон Гилберт, оставляю тебе все твое имущество, чтобы ты мог совладать с требованиями Купидона. Думаю, тебе придется избрать более тяжкое ремесло.
Продолжая улыбаться, Том Бэрроу поскакал дальше. Джон крикнул ему вдогонку:
– Знаешь что-нибудь о моих людях?
Том обернулся:
– Теперь в твоем курятнике хозяйничает другой петух, Черный Бен.
– Что он там болтал о тирании юбок? – спросила Анна, когда Джон вскочил в седло позади нее.
Вместо ответа Джон поцеловал ее и взял в руки поводья.
– Мы должны поспешить, доктор. Нам надо еще напоить и накормить животных в гостинице, но все же я хотел бы добраться до Уиттлвудского леса сегодня же.
Они пустили лошадей рысью.
– Бедная твоя голова, Анна. Ты сможешь это выдержать? – спросил Джон.
– И это, и многое другое, – ответила она.
Джон поцеловал ее в затылок.
– Том Бэрроу прав, – сказал он. – Из тебя получился бы отличный разбойник, лучший, чем мы все.
