Герцель Давыдов - Мариадон и Македа
У Садока было время перевести дух, пока Соломон продолжал орать на военачальника.
— Я ей предлагал вчера покинуть дворец, но она сказала, что хочет остаться со мной. Мы вместе провели ночь, и теперь ты приходишь и говоришь, что она сбежала. Ты видишь в этом какой-то смысл?
— Нет, — продолжая держать голову опущенной, проговорил военачальник Урушалема.
— Я тоже никакого смысла во всем этом не вижу, — гневно продолжал царь.
— Если позволите, повелитель, — пытаясь вмешаться в разговор, тихо произнес Садок.
— Говори, может, хоть раз от тебя услышу что-то разумное.
Собираясь с мыслями первосвященник произнес:
— Может, она сбежала с военачальниками? Вы же сами говорили, что она провела ночь с Мариадоном в пещере, и они могли сблизиться.
— Как ты смеешь говорить такое о моей невесте? — Соломон обрушил гнев на первосвященника.
— Простите, господин, за высказанную мной глупость, больше такого не повторится, — поспешил оправдаться он.
— Если она собиралась сбежать вместе с ними, то зачем ей понадобилось вчера возвращаться. Вы что, хотите дурака из меня сделать? — переводя взгляд с Садока на Ванею и обратно, повелитель гневно продолжал: — Я повторяю, что вчера она вернулась и сказала, что хочет быть со мной. После ужина мы провели с ней ночь. Ты же знаешь, как трепетно она относится ко всему этому.
— Знаю, повелитель, — тихо ответил Садок.
Один из стражников, на одежде коего были видны следы крови, попросился пройти к Ванее, владыка позволил сделать это. Быстрым шагом подойдя к военачальнику и что-то прошептав ему на ухо, тот поспешил удалиться из зала.
— Что он хотел? — возмущенно спросил Соломон.
— Он сказал, что на допросе служанка созналась. Еще днем царица с няней покинули дворец и отправились вместе с военачальниками в Савею.
— Этого не может быть! Этого не может быть! — грозно повторил повелитель несколько раз подряд.
— Чтобы усыпить бдительность стражников, она оставила во дворце жрецов, своих многочисленных слуг и стражников. Мы всех схватили, сейчас их уже допрашивают.
Государь задумался над словами Ванеи, потом грустно произнес:
— Получается, она бросила меня.
Ему был непонятен ее поступок. Он обратил свой взгляд на единственное, что напоминало о прекрасной Македе, подаренное ею кольцо.
Немного подождав, военачальник продолжил:
— Стражники говорят, что и левитов во дворце не видно, возможно, они сбежали с ними.
Владыка, слушая Ванею, молчал, пребывая в раздумьях о Македе, затем он произнес:
— Если левиты тоже сбежали, значит, это точно заговор. Садок говорил, что они вчера встречались с Мариадоном и другими военачальниками.
— Государь, они не могли далеко ускакать, мы догоним их, — проговорил Ванея.
— Нападение на военачальников будет нарушением подписанного мной указа о вольной, что навсегда подорвет мою репутацию миролюбивого царя, верного своему слову. Вдобавок ко всему среди них находятся левиты, а они неприкосновенны, их смерть может навлечь множество проклятий.
— Вы же знаете, господин, я не страшусь никаких суеверий и готов по вашему приказу отправить на тот свет кого угодно, — положив ладонь на меч, продолжал Ванея.
— Отец наказывал строго оберегать их жизнь, как хранителей святых тайн, в этом я не могу его ослушаться.
— Как скажете, повелитель, — тихо произнес раздосадованный ответом военачальник.
Видя в отъезде левитов добрый знак для себя, Садок поспешил поддержать владыку:
— Да, пускай эти левиты убираются в Савею. Теперь мы, верные государю коэны, наконец-то перестанем подчиняться этой касте египетских жрецов и по праву займем высокое место в Урушалеме.
Властитель снова взгрустнул и, тяжело вздохнув, произнес:
— Я бы всех их променял на одну Македу! Мне она дороже всего на свете. Как я буду без нее?
— Не грустите, повелитель, все еще может измениться, — продолжая поддерживать государя Садок.
— Все изменится только в одном случае, если мне удастся разузнать то самое слово или заполучить меч военачальника. — Немного подумав, повелитель продолжил: — Только так я смогу стать властелином мира, спасителем, кому покорятся все народы. И тогда она сама ко мне вернется. Я заставлю ее пожалеть о совершенном поступке и докажу, что я, а не кто-то другой являюсь избранным, мудрость коего признают все народы.
Садок чуть не произнес вслух: «Забудьте вы ее». Но промолчал, дав Соломону продолжить.
— Они пожалеют, что выставили на посмешище самого государя Урушалемского. Я убежден, это все дело рук Мариадона, а правительница Савеи здесь абсолютно ни при чем, поэтому я не успокоюсь пока не отомщу ему за содеянное.
Услышав эти слова, военачальник Урашалема, приободрился и сказал:
— Зачем владыке марать свои руки? Есть те, кто давно мечтают отомстить ему. Обещаю, что сегодня им удастся выведать тайное слово и отобрать меч, а вы будете абсолютно ни при чем.
Властитель собирался приказать Ванее остановить заговорщиков, но, подумав о том, что меч Мастера, вернет ему расположение царицы, промолчал.
Военачальник продолжил:
— Государь, эти те самые три офицера, прибывшие в Урушалем и жаловавшиеся на Мариадона.
Соломон внимательно слушал его.
— Вчера они поджидали военачальника, но вмешался его друг, и им пришлось заколоть того. Следуя законам Урушалемского царства, мои стражники схватили их. Но, как мне стало известно, они планируют совершить побег, чтобы снова напасть на Мариадона.
— Если им столько времени не удалось выведать слово чина военачальника, навряд ли что-то удастся и на сей раз, — усомнился владыка. — Мариадон говорил, что они бестолковые офицеры, и из-за них я потерял пятьсот колесниц.
— На сей раз они не оплошают, — заверил царя Ванея.
Владыка задумался:
— А что если, узнав о нападение на Мариадона, военачальники, отправившиеся в Савею, решат напасть на нас?
Ванея молчал, в разговор вступил Садок.
— У нас сильная армия. Если вы поставите главным военачальником всего Урушалемского царства Ванею, они потерпят сокрушительное поражение. Но я убежден, что они никогда не осмелятся напасть на нас, пока мы удерживаем их первенцев, — уверил правителя первосвященник.
Владыка, размышляя над предложением Ванеи, поинтересовался у первосвященника:
— Садок, а с религиозной точки зрения это не считается грехом?
— Нет, — не раздумывая, ответил первосвященник, после чего продолжил: — Я поражаюсь вашему милосердию, коему нет предела, великий повелитель. Как вы можете жалеть его после всего того, что он вам сделал? Вы должны хоть иногда прибегать к правилу, записанному в святом писании: «око за око, зуб за зуб».
