Адель Эшуорт - Герцог-обольститель
– Что вы! Не извиняйтесь, – приветливо улыбнувшись, ответил Колин. – Мы обожаем сюрпризы. Не так ли, Сэм?
Она снова перевела взгляд на предмет своих надежд, вспомнив, как Сэмсон любил над ней подшучивать, как они вместе смеялись, как он признался, что любит ее.
– Вы нас представите, или это сделать мне? – подняв брови, довольно резко спросила сидевшая в кресле женщина.
Сэмсон встрепенулся. Шок оттого, что он увидел Оливию, вдруг прошел, вытесненный необходимостью соблюсти светские формальности.
– Леди Оливия Шей, урожденная Элмсборо. Разрешите представить вам Уильяма Роли, герцога Трента, и его супругу Вивиан.
Оливия присела в реверансе:
– Ваша светлость. Мадам.
У Сэмсона дернулись уголки губ, когда он сказал:
– И вы, разумеется, знакомы с Колином Рамзи, герцогом Ньюарком.
– Ваша светлость, – еще раз присев, сказала Оливия. Поскольку все трое молчали, она улыбнулась и добавила: – Боже мой, столько аристократов в одной комнате. И все такие красивые.
– Зачем вы пришли, Оливия? – прервал ее Сэмсон напряженным голосом.
Ей надо собраться с силами, подумала она. Он, очевидно, не собирается ей помочь.
– Может быть, нам оставить вас вдвоем? – глядя на Сэмсона, вмешалась Вивиан.
– Нет, прошу вас... – Оливия нервно теребила веер. – Я всего на минуту. Я хотела сказать Сэму, что... э... политический климат во Франции изменился.
– Мы в самом деле только что были заняты серьезной дискуссией по этому поводу, – сказал Сэмсон, выходя из-за письменного стола.
Оливия заметила, что все с недоумением смотрят на него.
Сэмсон откашлялся и, присев на край письменного стола, скрестил на груди руки, видимо, ожидая, что она скажет еще что-нибудь.
– Понимаю. – Она постаралась сказать это как можно небрежнее. – Тогда вам, наверное, известно, что императрица Евгения изгнана из страны, а британское правительство проявило доброту и разрешило ей поселиться в Англии.
– Да, мы слышали об этом, – холодно заявил Сэмсон, но насторожился.
– Ах, эти французы. Вечно у них какие-нибудь неурядицы. – Колин отпил виски из своего стакана. – Всегда дают англичанам повод посплетничать на своих вечеринках.
В этот момент Оливия решила, что Колин ей очень нравится.
– Где вы были? – тихо спросил Сэмсон.
Этот вопрос застал ее врасплох, и она помедлила с ответом.
– Вы меня искали? – ответила она вопросом на вопрос, и ей показалось, что ее голос прозвучал слишком робко.
Помолчав, он прошептал:
– Да.
Она не могла удержаться от улыбки.
– Последние три дня я жила у леди Абетнот, а до этого я гостила в Корнуолле.
– В Корнуолле? – воскликнули все трое разом.
– Да, у меня там есть родственники – кузены со стороны отца, и поскольку Евгения уже не будет покровительствовать мне в Париже, я приехала, чтобы... понять, какие у меня есть возможности здесь.
– Возможности... – повторил Сэмсон. Оливия вздохнула:
– Полагаю, что Дом Ниван в Париже обойдется без меня. Я предполагаю открыть здесь его новый филиал. – Она пожала плечами. – Для императрицы Евгении, конечно.
– Конечно, – насмешливо сказал Сэмсон. Это придало ей уверенности.
– Я не хочу терять ее расположения. Она обожает мои композиции духов и другой парфюмерии, и я только что создала для нее новый изысканный аромат.
Она заметила, что не только Сэмсон, но и другие в комнате были смущены.
– Извините, что такое Дом Ниван? – в недоумении спросила Вивиан.
Оливия в первый раз внимательно посмотрела на Вивиан. Это была красивая женщина с темными волосами и выразительными глазами.
– Дом Ниван – это парфюмерная компания, которая мне принадлежит. Она находится в Париже.
Муж Вивиан рассмеялся, а двое других мужчин уставились на Сэмсона. Он покраснел, напомнив ей, каким он был, когда они занимались любовью. При мысли об этом ее вдруг охватил такой жар, что она в смятении опустила глаза.
– Не хотите ли сесть, леди Оливия? – предложил герцог Трент.
– Нет, благодарю вас. Я здесь не за тем, чтобы...
– Зачем же? – спросил Сэмсон холодно.
Он все еще сидел на краю письменного стола со скрещенными на груди руками. Она уже начинала нервничать и сердиться, что он продолжал задавать ей вопросы, будто желал, чтобы она признала свою вину еще до того, как он скажет, что скучал по ней.
Она выпрямилась и стала обмахиваться веером.
– Я вижу, вы ждете ребенка, – обратилась она к Вивиан.
– Через четыре месяца. – Лицо молодой женщины озарила улыбка.
– Через четыре месяца? – удивилась Оливия. Вивиан положила руку на живот.
– Я знаю, я стала такая большая. – Оливия направилась к ней.
– А это не отечность? – забеспокоилась она. – Это может стать проблемой в такую жару, как сейчас...
– Оливия, прекратите говорить ерунду, – приказал Сэмсон.
Оливия посмотрела на него сердито и хотела что-то возразить, но в эту минуту в дверь снова постучал дворецкий и, открыв ее, провозгласил:
– Ваша светлость, обед подан.
– Сейчас идем, Гарольд, – сказал Колин, но его восхищенный взгляд был прикован к Оливии.
Дворецкий вышел, а Сэмсон спросил Оливию:
– Вы наконец скажете, зачем вы пришли? – Она склонила голову набок.
– А вы как думаете, Сэм?
– Понятия не имею, – пожал он плечами.
– Вы иногда можете быть таким грубым, – прищурившись, бросила она.
– Он? – Колин поставил бокал на каминную полку. – Миледи, вы не представляете себе, сколько этому человеку требуется времени, чтобы решиться хотя бы заговорить с...
– Будет тебе, Колин, – упрекнул Уилл.
Оливия посмотрела на Сэмсона и увидела, что он ждет, что она на это ответит. Она снова сложила веер и сказала:
– Тогда я могу предположить, что в мое отсутствие вы ни за кем больше не ухаживали, ваша светлость.
Сэмсон сморщил лоб и, прищурившись, стал смотреть на нее.
Повисло общее молчание.
– Ах, любовь!.. – прошелестел вдруг Колин. Оливия зарделась.
– Вы женаты, сэр?
– Нет, но мне сейчас захотелось, чтобы был. А вы ищете мужа?
– Да, – сказала она и посмотрела на Сэмсона. Сэмсон лишь поднял брови, и это разозлило ее.
– Вообще-то однажды у меня уже был один, но он оказался наглым лжецом. – Все молчали, поэтому она добавила: – А потом я узнала, что на самом деле вовсе не была за ним замужем.
В комнате снова наступила тишина.
Оливия глубоко вздохнула. Эмоции захлестнули ее.
– Потом я случайно встретила другого человека, очень хорошего, разительно отличавшегося от первого. Он был такой красивый и умный и относился ко мне просто чудесно. Ему были небезразличны мои чувства, моя работа, моя жизнь.
Выражение лица Сэмсона смягчилось.
