Киран Крамер - Скажи герцогу «да»
— Совершенно верно.
— И мы должны произвести на них благоприятное впечатление. — Эрон ухмыльнулся. — Вот зачем нас собирают сегодня.
Оскар покачал головой:
— Маркизу и маркизе не понравится, что Холси уже подарил леди Дженис то роскошное рубиновое ожерелье.
Люку это тоже не понравилось, но вряд ли его мнение кому‑то интересно.
Когда Эрон ушел, за столом остались только Люк и Оскар. Старик откинулся на спинку стула и бросил куриную косточку на тарелку.
— Вы ее любите, верно?
— Кого? — раздраженно спросил Люк.
— О, вы прекрасно знаете кого. Леди Дженис. Вы всегда прибегаете к всевозможным уловкам, чтобы побольше разузнать о ней.
— А вы никогда ничего мне не говорите. — Люк скрестил руки на груди и уставился в окно на коричневые прогалины, проступившие по всему выгону.
— Я просто пытаюсь отвлечь вас и заставить думать о чем‑нибудь другом.
Люк обернулся:
— Это не помогает.
Кучер пожал плечами:
— Когда‑то, очень давно, я был влюблен в леди Брэди.
— Леди Брэди?
Люк казался таким ошарашенным, что Оскар заметил:
— Вот видите? Вы понимаете, насколько это неправдоподобно.
— Если вы думаете, будто мне нужно напоминать, что я не могу получить леди Дженис…
— Нет. Вы разумный человек, — перебил его Оскар. — Но если позволите, расскажу вам свою историю. Когда я в первый раз увидел леди Брэди в ее швейной мастерской, это была прелестная маленькая мисс с чудесной улыбкой, побуждавшей вас благодарить Господа Бога за то, что живете на свете. Я безумно влюбился. Одновременно с лордом Брэди. — Кучер покачал головой и невесело рассмеялся: — Хоть мы и не из господ, у нас есть сердце.
— Лорд Брэди знал?
— Конечно, знал! Только она‑то полюбила не меня, а его. И он вовсе не задирал нос, хотя и жалел меня.
Оскар умолк, и вспышка боли на его лице сказала Люку, что эта история не пустая выдумка.
— Он дал мне на то Рождество сорок фунтов. Жалованье за целых два года. И предложил, когда пожелаю, пользоваться его рыбачьим домиком в Баллибруке.
— Вам повезло.
Оскар рассмеялся:
— А затем он сказал, что я бесстыжий старик: леди Брэди была на добрых двадцать лет младше меня.
— Вы и есть бесстыжий старик. — Люк наклонился вперед, улыбка соскользнула с его губ. — Значит, можете дать мне совет? Только не говорите, что этого не должно было случиться: знаю не хуже вас.
— Не стоит так убиваться. Просто продолжайте жить, а время все расставит по своим местам. У меня получилось, так что жаловаться грех.
— Но вы так и не женились… — заметил Люк.
Оскар усмехнулся:
— Я был не из тех, кто женится. Мои чувства к леди Брэди не были такими глубокими, как у лорда Брэди. Это была скорее страсть, чем любовь. Даже если бы мы с ней были равными по положению, я не стал бы ее добиваться. Я люблю свою свободу…
Люк помолчал с минуту, прежде чем ответить.
— Раньше я тоже так думал.
Оскар ткнул в него пальцем:
— Тогда вопрос: если бы вы считали, что у вас есть шанс, то сделали бы ей предложение?
Люк чуть не подскочил.
— Не спрашивайте меня о подобных вещах!
— Вот видите? Ваша реакция — неопровержимое доказательство, что да, безусловно.
— Нет, ничего подобного.
— Вы уверены?
— Разумеется, — солгал Люк.
— Значит, вы пережили вспышку безрассудной страсти. — В глазах Оскара снова мелькнул лукавый огонек. — Истинная любовь приводит вас к краю обрыва и увлекает в пропасть. А раз этого не произошло, вам следовало бы почувствовать облегчение, как мне тогда. Я‑то уж начал вас жалеть: думал…
— Я не нуждаюсь ни в чьей жалости! — Люк кинул на него предостерегающий взгляд, хотя и старался изо всех сил держать себя в руках из уважения к пожилому человеку. В данный момент ему больше всего хотелось, чтобы его оставили в покое.
— Я знаю, что вам не терпится избавиться от меня. — Голос Оскара звучал теперь значительно мягче. — Но хочу, чтобы вы запомнили: даже простая страсть умирает медленно, поэтому дайте себе немного времени. И кто знает? Может, появится другая девушка, одного с вами положения, которую вы действительно полюбите.
— Я не хочу это слышать!
— Злитесь на меня? Это лучше, чем впадать в уныние. — Кучер подмигнул ему и затопал по лестнице вслед за мальчишкой.
Люк задумчиво провожал их взглядом. Разговор с Оскаром взволновал его куда сильнее, чем он готов был признать, да еще и солгал бессовестно… Конечно, он сделал бы это чертово предложение. Но что можно поделать сейчас?
Разве может мужчина, влюбленный не в ту женщину, поступать правильно?
Нет. Осознание этого хоть и обожгло, но в то же время расчистило местечко в его перепутанных мыслях. Чувства к Дженис подвергли опасности его миссию помочь сиротскому приюту Святого Мунго. Но еще не поздно все исправить.
Может, леди Дженис и сочла брак с его кузеном вполне приемлемым, но, если ей повезет найти тот дневник, она полностью изменит свои планы.
Люку необходимо было с ней поговорить. И уж коли она не реагирует на условный сигнал, придется передать ей с Эроном записку.
Глава 26
Если Дженис не суждено стать счастливой, то по крайней мере можно научиться быть довольной. Она в совершенстве постигла искусство избегать герцога. Никогда не ходила завтракать в одно с ним время и проводила большую часть дня с экономкой, очередным лакеем и миссис Пул, стараясь улучшить условия жизни вдовствующей герцогини. Когда была не с ними, Дженис часто навещала щенков в комнатке возле кухни, где обычно собиралась небольшая компания: миссис Фрайди, Изобел, Эрон и, конечно же, Оскар.
Этим утром переезд вдовствующей герцогини в светлую просторную спальню в главном крыле здания наконец завершился. Дженис и миссис Пул взволнованно суетились, как наседки. Сама герцогиня сидела у окна в передвижном кресле и жадно смотрела во двор, словно не могла поверить своему счастью.
— Я так давно не видела этот пейзаж, — произнесла ее светлость. — Раньше, бывало, каждый день смотрела на эти деревья, пока камеристка одевала меня по утрам. Дети обычно тоже здесь играли. Наблюдая за ними, я смеялась над их проделками и подзывала Лайама. Он обвивал меня руками сзади и веселился вместе со мной, глядя на шалунов через мое плечо.
Дженис ощутила острый приступ печали, вспомнив, как Люк обнимал ее именно таким образом, с той лишь разницей, что она сидела у него на коленях.
— Каждый вечер, — продолжала герцогиня, — мы вместе стояли здесь, глядя на луну и звезды. Как было тогда хорошо.
