Жаклин Нейвин - Встретимся в полночь
Джулия с тоской подумала, что Рафаэль не задумываясь отпустил бы ее и на гораздо больший срок.
– Наверное.
– Я бы сказала, что вам следует почаще ходить куда-нибудь. Ваш дом… он не очень-то веселый, дорогая моя. Я не хочу вас обидеть.
– Дом просто ужасен.
– Вот именно. Вы еще молоды, и вам не повредит, если вы будете иногда бывать в обществе. Если я оповещу всех, что вы придете, билетов будет продано больше. Да, говорила ли я вам, что деньги от продажи билетов пойдут на дом квакеров? Они идут на нужды молодых женщин, живущих в этом доме.
Заинтересованная, Джулия подалась вперед.
– Вы не сказали, что это благотворительный вечер. Я с удовольствием помогу.
Это начинание окрылило Джулию. По дороге домой она строила разные планы. Рафаэль великодушно предложил ей пользоваться деньгами. Значительную сумму он хранил в сейфе в библиотеке. Он сказал ей, что она может просто брать оттуда, сколько ей нужно, только оставляя записку, сколько она взяла, для его расчетов. Пока что она брала из этих денег совсем немного, даже если учесть, что на обновление дома ушла некоторая сумма. В голове Джулии возникали разные варианты. Она любила делать пожертвования, коль скоро эти деньги шли на благотворительные цели.
Вечером за ужином она заговорила о своих идеях с графиней и матерью Рафаэля.
– Мне кажется, это довольно интересно, – сказала маркиза.
Голос ее звучал равнодушно. И вид у нее был совершенно не заинтересованный.
С самого начала их знакомства Джулия поняла, что у нее нет ничего общего со свекровью. Враждебности между ними не было, но не было и ничего, что могло бы стать основой для дружбы.
– А что, Рафаэль ужинает? – рокочущим голосом спросила графиня. – Если он считает неудобным есть вместе с нами, я хочу хотя бы быть уверенной, что он питается чем-то, кроме виски.
– Да, он ест, – сказала маркиза, не поднимая глаз.
Она отрезала кусочек мяса у себя на тарелке. Как правило, Виолетта пила чай в библиотеке вместе с сыном. Джулии казалось удивительным, что тот терпит ее присутствие. И еще она немного ревновала. Сама она видела мужа по утрам, только если заставляла себя присутствовать при массаже. Когда же она проделывала упражнения с его ногами, они вообще не разговаривали.
– Ну ладно, проследи, чтобы он ел что-то кроме конфет и джема с хлебом, хорошо, Виолетта? Если уж ты – единственная, кого он допускает до себя, значит, это твое дело.
Графиня говорила повелительным голосом, но это не помогало ей скрыть тревогу. Она держалась от Рафаэля на расстоянии, но когда они случайно встречались, на лице у нее неизменно появлялось выражение, очень походившее на тоску. Джулия всегда отворачивалась, видя это. Она очень хорошо понимала чувства графини.
Чтобы внести разнообразие в разговор, Джулия рассказала о танцевальном вечере, который намечался на начало года.
– О, я скорее всего вернусь к тому времени домой, – беззаботно сказала Виолетта. – Но я считаю, дорогая, что вам следует пойти. А вы, мама, будете сопровождать ее?
– Виолетта, я еду в Инвернесс с Хендриксами. Ты же знаешь, мы всегда проводим февраль в Шотландии. Отдыхаем в блаженном покое перед тем, как ринуться в Лондон на очередной сезон.
Присутствие маркизы не вызывало у Джулии никаких возражений, но все же она почувствовала облегчение, узнав, что та вскоре уезжает. Но вот отъезд графини ее огорчил. Ей нужно было чем-то заняться, чтобы не сойти с ума, когда дамы уедут, и она снова останется одна с Рафаэлем. Она сказала задумчиво:
– Пожалуй, я займусь этим домом квакеров, который меня приглашают посетить. Наверное, будет хорошо, если деньги Фонвийе пойдут на оказание помощи несчастным.
Джулия не хотела сказать ничего обидного. Но едва слова эти были произнесены, она встревожилась. На лице графини была улыбка, у маркизы улыбки не было.
Виолетта наклонила голову и надменно произнесла:
– Именно так, дорогая. Именно так.
Джулия совершенно не понимала, что она имеет в виду, но постаралась сохранить спокойствие и откланялась сразу же после окончания трапезы. У себя в комнате она взялась за письма, на которые давно уже следовало ответить. К началу рождественского светского водоворота ее семья вернулась в Лондон, собираясь затем снова уехать в деревню, что полностью соответствовало кочевому духу высшего общества.
Джулия написала письма, но это ее не успокоило. Она решила пойти в библиотеку и взять какую-нибудь книгу.
В библиотеке было тихо, низкое пламя в камине отбрасывало тени на стены. Другого огня в комнате не было. Рафаэль сидел в своем кресле, придвинутом к огню. Казалось, он спит. Под ногой у Джулии скрипнула половица, и он резко вскинул голову.
– О, вы меня испугали, – сказала молодая женщина.
– А, это вы крадетесь. – Голос его звучал мягко, без всякой враждебности. Он занял прежнее положение, словно забыв о ней.
Джулия думала, что он закричит и выгонит ее. Ее удивило, что он не злится.
– Вообще-то я искала вас, – сказала она.
Глаза под тяжелыми веками посмотрели на нее, потом скользнули в сторону. Вид у Рафаэля был рассеянный, словно он размышлял о чем-то важном, когда она вошла.
– Извините меня, Рафаэль. Я, кажется, помешала вам.
– Нет, – ответил он, махнув рукой. – Вы мне не мешаете. Джулии было не по себе; она пыталась понять, в каком он настроении, чтобы решить, остаться или уйти. Ей хотелось остаться, хотя она и не могла бы объяснить почему.
Рафаэль немного оживился и посмотрел по сторонам:
– Лампы еще не зажгли.
– А вы только сейчас это заметили? – Джулия потянула за ленту звонка. Она волновалась, однако движения ее были точны. Какое странное сегодня у них настроение. Странное и интересное. – Я велю Дорис прийти и зажечь.
Он наклонил голову, потом спросил:
– Для чего вы хотели меня видеть?
– Я не могла понять, куда вы исчезли. – Джулия села рядом с ним и вымученно улыбнулась. – Когда вы не появились вчера за ужином, а потом я не увидела вас за завтраком, я не знала…
Бросив на нее проницательный взгляд, он сказал:
– И вы не пришли заниматься упражнениями.
– Я подумала, что вам, вероятно, не хочется.
– Мне никогда не хочется.
Да, но это другое. Джулия начала терять уверенность, ясность цели. Она пропустила упражнения, потому что ей стало трудно встречаться с ним каждый день; ей мешали чувства, которые она все еще испытывала к этому человеку. Гораздо легче было поручить его матери, а самой спрятаться в собственном мире, который быстро пополнялся новыми друзьями и делами. Это ее отвлекало. А отвлечься ей было просто необходимо.
– Вот и Дорис! – воскликнула она, обрадовавшись, что приход служанки прервал неловкую паузу.
