Жанна Монтегю - Укрощенная любовью
– Могу. Даже если я погибну, это все равно лучше, чем жить в сатанинской тени моего мужа. Не волнуйся: в случае удачи я позднее пошлю за тобой.
Мужчины, усталые и голодные, привязывали лошадей в тени, где животные могли пощипать траву, и бросались под огромные деревья, наслаждаясь сиестой. Некоторые из них заняли места на постах охраны с ружьями наизготове, пристально и настороженно вглядываясь вдаль. Это были стойкие бойцы, многие из которых участвовали в войнах с индейцами.
Сердце Беренис бешено колотилось. Все это будет нелегко, даже учитывая то, что Себастьян лег на траву, закинув руки за голову и закрыв глаза. Полковник Перкинс был назначен ответственным за охрану лагеря, и она заметила, что в сонной атмосфере расслабляющей сиесты он тоже начал клевать носом.
– Мне на минуту нужно отлучиться, Далси, – громко объявила Беренис и направилась по узкой тропинке, ведущей к тому месту, где у ручья стоял Перегрин, держа в руках поводья двух лошадей.
Как только кусты скрыли ее от лагеря, она бросилась к нему с бьющимся, словно барабан, сердцем. Его взволнованное лицо не прибавило Беренис спокойствия, и она рассердилась, думая, что он мог бы проявить и побольше рвения. Было ясно, что ей придется самой принимать каждое решение. Она почувствовала, что сомневается в его способности вынести такое рискованное предприятие, однако не оставалось ничего другого, как попытаться… сейчас или никогда.
– Бежим? – прошептала она.
– Да, – ответил он, вдохновленный ее храбростью и зачарованный тем, как солнечный свет сиял в глазах Беренис, превращая их в сапфиры.
Перед ним стояла прекрасная женщина, и он хотел ее. Он был лишен женщин слишком долго. В Чарльстоне не было возможности найти проститутку, а Перегрин не привык сдерживать свои желания. Он не способен был думать ни о чем, кроме одного: скоро они останутся одни и у него будет возможность заняться с ней любовью.
Беренис беспокоила практическая сторона:
– Ты захватил еду, воду, пистолеты? – спросила она, стараясь сдержать раздраженные нотки, когда он обвил рукой ее талию. Сейчас, определенно, не время! Боже! У него еще будет достаточно возможностей доказать свою любовь. Почему он должен был выбрать именно этот момент?
– Да, да. Я взял все, что ты сказала…
– Хорошо. Едем, Перегрин! Нам нужно торопиться, – настаивала она.
– Не волнуйся, дорогая, – пробормотал он, возбужденный идеей похищения чужой жены. Это было не впервые: он предпочитал опытных женщин – проституток или видавших виды замужних дам. Он находил Беренис даже более привлекательной, зная, что ею обладал Себастьян.
– Мы не можем задерживаться! – Неожиданно Беренис стало не по себе при виде странного блеска его глаз. Он был ее спасителем, ее нежным рыцарем; но она, с ее израненными чувствами, была не готова принять его как любовника… не сейчас.
Она быстро вскочила на лошадь, которая была спокойна под ее уверенной рукой, и Перегрин трусил рядом, когда они углублялись в лес. Нужно было возвращаться по следам отряда, но пока они не осмеливались на это. Вначале они должны оторваться на максимально возможное расстояние, чтобы уйти от погони, которая будет непременно, как только обнаружат их побег – а это может случиться в любую минуту.
Отъехав подальше, Беренис пустила лошадь рысью, сдерживая желание мчаться еще быстрее. Она все время прислушивалась, ожидая услышать позади шум, означающий, что их исчезновение обнаружено. Но все было тихо. Лес подступал плотной зеленой стеной, а справа от них протекал ручей. Полуденная жара была нестерпима, но они не осмеливались остановиться, и когда, наконец, лес немного поредел, пустили лошадей в галоп. С каждым глухим стуком лошадиных копыт Беренис все больше охватывала буйная радость.
Она сделала это! Она свободна! Полнейший восторг добавил ей безрассудства, и она опустила поводья, низко наклонившись, одной рукой придерживая шляпу, чувствуя, как низкие ветки хлещут ее по лицу.
В конце концов, предусмотрительность взяла верх. Беренис знала, что не должна загонять лошадь, так как впереди еще длинный путь. Перейдя на шаг, они некоторое время ехали молча, затем она сказала:
– Нам необходимо найти безопасное место для ночлега, пока не стемнело. Ты знаешь, как разжигать костер, Перегрин?
– У меня в кармане есть трутница, – ответил он и добавил с сомнением:
– Но мне никогда не приходилось пользоваться ею, разве что зажигать свечу.
Беренис начала беспокоиться. Их побег был хорош в теории, но сейчас действительность испугала ее, и она посылала небу горячие молитвы, чтобы они не попали в руки каких-нибудь мародерствующих бандитов. Тревожный взгляд вверх подтвердил, что солнце уже начинало садиться, отбрасывая таинственные тени, которые принесут блаженную прохладу, но, вместе с тем, и пугающую темноту.
Они следовали вдоль ручья, который извивался и журчал и, наконец, широко разлился между низкими берегами, впадая в заросшее по краям озеро. Спешившись и напоив лошадей, Перегрин прильнул к воде. Он набирал ее в горсти и плескал себе в лицо. Он давно уже не снимал свой сюртук, его рубашка вся промокла от пота, бриджи были вымазаны в грязи, а сапоги покрылись толстым слоем пыли. Беренис с облегченным вздохом стащила серапе и шляпу, тряхнув головой, чтобы волосы рассыпались. Она опустила руки в прохладную воду, почувствовала приятное покалывание, и ей ужасно захотелось искупаться.
Спустя мгновение она объявила:
– Я собираюсь поплавать! Мы уже отъехали довольно далеко, и я не могу двигаться дальше, если не отдохну. Отвернись Перегрин, мне надо раздеться!
Он начал было протестовать, считая, что еще слишком опасно задерживаться, но один взгляд на ее решительное лицо сказал ему, что спорить бесполезно, поэтому он услужливо отвернулся. Беренис разделась, оставив одежду лежать бесформенной грудой на траве, и вошла в воду, забыв о присутствии Перегрина и желая одного – смыть пыль и грязь. Даже мысль об аллигаторах, которые ужасали ее, когда она впервые увидела их в реке, не могла удержать Беренис.
Она окунулась, затем смело поплыла, крикнув:
– Как чудесно!
Перегрин обернулся, и у него захватило дух от той картины, которая предстала пред ним. Она была словно наяда. Он не мог оторвать взгляда от плавных линий ее тела, просвечивающих сквозь воду, волос, плывущих позади нее, груди, приподнявшейся на мгновенье, когда она махнула ему.
Всепоглощающая страсть, которую он сдерживал так долго, чуть не взяла верх, и он знал, что должен утолить ее.
Беренис блаженствовала и не понимала его состояния, охваченная восторгом нового ощущения от купания обнаженной. Участвуя в пикниках с купанием в Брайтоне, она всегда надевала длинную фланелевую рубашку. Это же было что-то совершенно новое, и она поймала себя на том, что хочет, чтобы Себастьян был сейчас вместе с ней. Даже позволила себе помечтать, как было бы здорово, если бы его сильное, бронзовое тело оказалось рядом с ее телом в воде… ныряния, прикосновения, игры, поцелуи…
