Элизабет Хойт - Обольстить грешника
Салли встала и заглянула в котелок, от которого поднимался пар. Может быть, следует добавить что-то еще. Соль! Вот что! Мистер Пинч счел бы ее дурочкой, если бы ей не хватило ума посолить тушеное мясо. Она подошла к огромному буфету, стоявшему в углу, и начала обыскивать его. Он был почти пуст, но ей все же удалось отыскать соль и немного муки.
Когда спустя минут десять она пыталась замесить в миске тесто из муки, соли, масла и воды, в кухне появился мистер Пинч. Он поставил фонарь и подошел к ней, посмотрел, как она месит тесто, и остался, молча стоять рядом с ней, глядя в миску.
Салли рассердилась.
— Это клецки для тушеного мяса. Я стараюсь делать так, как делала миссис Кук, но я не знаю, что у меня получится, только на вкус это похоже на клей. Знаете, я не повар. Я камеристка, и мне не нужно знать, как готовят еду. Вам придется удовольствоваться тем, что я могу сделать, и если получится что-то ужасное, не хочу и слышать об этом.
— Я не жалуюсь, — сдержанно проговорил мистер Пинч.
— И не надо.
— И я люблю клецки.
Салли подула на локон, упавший ей на глаза, и неожиданно засмущалась.
— Правда? Он кивнул:
— Да, и выглядят они очень аппетитно. Помочь вам поднести миску к огню, чтобы вы положили их в котелок?
Салли расправила плечи и кивнула. Она потерла руки, снимая с них остатки теста, а мистер Пинч взял большую глиняную миску. Они подошли к камину, и он держал миску, пока она осторожно ложку за ложкой опускала тесто в котелок. Она накрыла котелок железной крышкой, чтобы клецки потушились вместе с мясом, и повернулась к мистеру Пинчу. Она понимала, что выглядит не лучшим образом: что лицо покрыто потом от жаркого огня, пряди волос упали и прилипли к лицу, но она посмотрела ему в глаза и сказала:
— Вот. Ну и как?
Мистер Пинч наклонился к ней и ответил:
— Превосходно.
А затем поцеловал ее.
Мелисанда складывала на полу одеяла, следя за мужем, ходившим по комнате. Он был страшно возбужден, казалось, в любую минуту, потеряв самообладание, он выбежит из комнаты и понесется неизвестно куда. Не так ли вел себя и сэр Алистэр, разъезжая в темноте? Не пытается ли и он убежать от своих демонов?
Но Вейл оставался с ней, и она была ему за это благодарна, хотя он и не ответил на ее вопрос о Спиннерс-Фоллс. Он выпил виски и теперь беспокойно ходил по комнате, но не пытался скрыться от нее. Это как-то успокаивало.
— Понимаешь, это произошло после Квебека, — неожиданно начал он. Глядя в окно, Джаспер, возможно, говорил даже не с ней, хотя в комнате, кроме нее, никого не было. — Был сентябрь, и мы получили приказ прибыть в форт Эдуард на зимние квартиры. Мы уже потеряли в сражении более сотни человек и оставили еще человек тридцать тяжелораненых, тех, что не могли идти. Потери были велики, но нам казалось, что самое плохое уже позади. Мы выиграли сражение — Квебек пал, и теперь дело было только во времени — французам все равно придется сдаться окончательно, и тогда войне конец. Но события приняли совсем другой оборот. — Он замолчат, отхлебнул виски и тихо продолжил: — Мы были полны надежд. Война вот-вот закончится, и мы вернемся домой. Это все, чего мы хотели: вернуться домой к нашим семьям. Немного отдохнуть после битвы.
Мелисанда положила простыню на одеяла. От простыни пахло плесенью — видно, ею давно не пользовались, — но другой не было. Занимаясь бельем, Мелисанда живо представляла, как на другом конце света еще молодой Джаспер идет со своими солдатами через осенний лес. Он радуется одержанной победе. Счастлив, что скоро вернется домой.
— Мы шли по узкой тропе, с одной стороны были крутые холмы, а по другую сторону бежала река. Идти можно было только по двое. Рено подъехал ко мне и сказал, что мы слишком растянулись, конец нашей колонны находится примерно в полумиле. Мы решили связаться с полковником Дарби и попросить головные ряды колонны идти медленнее, чтобы хвост подтянулся. В эту минуту нам и нанесли удар. Тут все и началось.
Он говорил бесстрастным тоном, и Мелисанда присела на корточки, слушая его. Он все еще смотрел в окно, и она видела только его широкую прямую спину. Ей хотелось подойти к нему, обнять и прижать к себе, но Мелисанда боялась прервать рассказ. Ведь она понимала: ему необходимо выговориться — как необходимо вскрыть загноившуюся рану, чтобы выпустить гной.
— Во время сражения не думаешь. — Он слегка усмехнулся. — Инстинкт и эмоции берут верх. Ужас при виде Джонни Смита, пронзенного стрелой. Ярость и ненависть к индейцам, с криками обрушившимся на ваших солдат. Убивавшим ваших солдат. Страх, когда под вами убивают лошадь. Паника, охватывающая вас, когда вы понимаете: необходимо мгновенно соскочить с лошади, иначе будете придавлены животным. И чувство беспомощности перед топором.
Джаспер медленно пил вино, а Мелисанда пыталась осознать его слова. Сердце ее сильно билось, будто она чувствовала ту же панику, которую он пережил много лет назад.
— Я полагаю, мы хорошо дрались, — прервал молчание Вейл. — По крайней мере, мне так говорили другие. Я сам не могу оценить эту битву. В тот момент для вас существуют только те люди, которые окружают вас, и только тот маленький кусочек земли, который вы защищаете. Лейтенант Клеммонс пал, и лейтенант Найт тоже, но, пока я не увидел, как Дарби, нашего командующего, стаскивают с коня, мне и в голову не приходило, что мы терпим поражение. Что нас всех убьют.
Должно быть, он хотел рассмеяться, но звук получился сухим и резким, совсем не похожим на его обычный смех.
— Вот тогда я и должен был почувствовать страх, но, как ни странно, его не было. Я стоял среди множества мертвых тел и размахивал шпагой. И я убил нескольких из этих воинственных дикарей. Да, убил, но недостаточно. Недостаточно.
И вновь зазвучал тихий, усталый голос ее мужа, и Meлисанда почувствовала, как на глаза ее набегают слезы.
— В конце концов, пали все мои солдаты. Меня окружили. Я получил удар по голове и упал. Как оказалось, на тело Томми Пейса. — Джаспер отошел от окна и направился к столу, на котором стоял графин с виски. Наполнил свой стакан и отпил. — Не знаю, почему меня не убили. А должны были убить, убили почти всех. Но когда я очнулся, то увидел, что привязан зашею к Мэтью Хорну и Нейту Гроу. Я огляделся и увидел среди пленников Рено. Ты не поверишь, какое я почувствовал облегчение. Рено по крайней мере был жив.
Он замолчал, глядя на нее и ее не видя. Но через некоторое время продолжил:
— Много дней индейцы вели нас через леса. Дни за днями, давая глоток воды и никакой пищи, а среди нас были раненые. Во время сражения Мэтью Хорн был ранен в мягкую часть руки. Когда раненый Джон Купер больше не мог идти, его увели в лес и убили. После этого, когда Мэтью спотыкался, я подставлял ему плечо, побуждая идти вперед. Я не мог позволить себе потерять еще одного солдата. Не мог позволить себе потерять еще одного человека.
