Патриция Макаллистер - Горный ангел
– Здесь им придется нелегко, – со вздохом про говорил Холт. – Даже летом не бывает вдоволь еды.
– Разве они не принадлежат к племени? – гордо спросил Каго. – Они способны сами охотиться и до бывать себе пропитание Тебе не придется нянчиться с ними, как с младенцами.
– Да они еще совсем дети, Каго, – внимательно оглядев шестерых храбрецов, все еще стоявших за деревьями, сказал Холт. – Неужели у Маски не нашлось воинов постарше для защиты племени?
– Других воинов у него не осталось, – резко оборвал его Каго.
– Не осталось?! – Холт был поражен. Угрюмое молчание Кати было ему страшным ответом.
– Они могут пробыть здесь до весны. Потом им придется уйти на север.
В ответ Каго едва заметно кивнул, продолжая глядеть в пространство. Холт положил руку на плечо индейца и твердо произнес:
– Каго, нужно защитить женщин и детей. Пока стоит зима и военные действия приостановлены, ты дол жен отправлять их ко мне маленькими группами.
Когда индеец повернулся к Холту, тот был немало удивлен, увидев в его глазах слезы.
– Даже если у тебя сердце белого человека, Игашо, то душа у тебя настоящего индейца! – гордо прошептал он.
Холт понимал, что идет на большой риск, но иного выбора у него не было. Вместе с Кагой он устроил юных храбрецов в шахте, где им придется очень и очень не легко. Разводить костры можно будет очень редко, а охота в этих местах никогда не приносила много добычи. Стояли крепкие морозы, и, хотя все шестеро были одеты по погоде, они не были гарантированы от переохлаждения и даже обморожения. Холт, конечно, будет время от времени навещать их и привозить им провизию и шерстяные одеяла, разумеется, втайне от всех, особенно от Эйнджел и Нила.
В связи с этим Холту придется до окончания праздничных дней вернуться в Оро, чтобы отговорить Нила возвращаться на прииск. Необходимо сочинить какой-нибудь очень правдоподобный предлог для отказа от его помощи. Честно говоря, он не мог пожаловаться на Нила все то время, что они провели вместе на прииске. Холт опасался, что его сводный брат окажется нытиком, однако Нил с большим желанием взялся помогать Холту. Он даже обещал помочь выстроить новую хижину, когда настанет весна и земля хоть немного оттает.
Весной многое изменится, думал Холт, осторожно спускаясь с горы. Дойдя до того места, где нашли смертельно раненную Лили, Холт остановился, и сердце его сжалось от боли. Постояв так в молчании, он стал спускаться дальше. Пошел слабый снег, укрывая свежим покровом старые следы и затягивая былые раны. Холт возвращался к жизни быстрее, чем ожидал.
Эйнджел. Она, наверное, все еще сердится за то, что он бросил ее тогда на Рождество? Холт не знал, как объяснить ей отношения, существовавшие между ним и Лили. Больше, чем дружба, но меньше, чем любовь. Он не допускал и мысли о том, что Эйнджел могла просить его покинуть Лили в ее смертный час, но в глубине души опасался, что именно этого она тогда и хотела больше всего. Честно говоря, если бы в тот день Эйнджел заставила его выбирать между ней и Лили, то выбор оказался бы не в ее пользу. К счастью, она не стала этого делать. В конце концов, она пошла вместе с ним к Лили, чтобы успокоить и поддержать ее в страшный час смерти, хотя, несомненно, это и причиняло самой Эйнджел нестерпимую боль.
Холт вздохнул. Он должен был все объяснить ей. Кроме того, однако, было совершенно необходимо как можно скорее отправить ее домой, в Миссури. Здешняя жизнь была не для нее. Даже такой тертый калач, как Лили, в конце концов нашла свою смерть. Она погибла потому, что хотела предупредить Холта об опасности, и теперь он не мог себе этого простить. Он ни минуты не сомневался в том, что ее убил шериф Гаррет или его дружки. Проблема заключалась в том, чтобы найти убедительные доказательства и представить их суду. Впрочем, судья Фелтон Гаррет примет заранее известное решение по делу, в котором замешан его брат. А потом и Холт был в этом уверен, во всех преступлениях, совершенных в округе Колорадо, обвинят его, Холта.
Он не отрицал, что действительно нарушал закон, помогая беглым индейцам. Но ведь это не шло ни в какое сравнение с убийством! И он не чувствовал, что обязан оправдываться перед кем бы то ни было за спасение людей. Больше всего он боялся, чтобы об этом не узнала Эйнджел, так как не хотел вмешивать в это любимую женщину, слишком она была дорога ему.
Эйнджел была в кухне, когда услышала скрип от крывшейся входной двери.
– Самое время обедать! Все уже готово! – крикнула она, думая, что это вернулся Нил. Вытирая выпачканные мукой руки и поспешно поправляя непослушные волосы, она направилась к двери.
Однако улыбка тут же сошла с ее лица, и она нерешительно остановилась.
– Холт? Я тебя не ждала.
– Вижу, – несколько сдержанно произнес он, снимая шапку. Черные, как вороново крыло, волосы блеснули знакомым синим отливом. Он положил на деревянный стол большой сверток, исподволь разглядывая Эйнджел. Она раскраснелась от жара духовки, непослушные золотистые локоны обрамляли лицо. Даже сейчас, слегка усталая и огорченная, она была для него прекрасней всех на свете.
– Что это? – Она ткнула пальцем в сторону свертка.
– Это оленья туша. Мне ее разрубили и завернули в магазине у Какстона.
– А-а-а... спасибо.
Эйнджел взяла мясо и уложила его на ледник. Ополоснув руки, она стала хлопотать у плиты, безуспешно пытаясь унять сильно бившееся сердце.
Не дожидаясь приглашения, Холт уселся за обеденный стол, любуясь своей женой.
– Ты, наверное, голоден, – начала Эйнджел, яростно оттирая тряпкой застарелое пятно на плите, чтобы хоть чем-то занять дрожавшие руки.
– Да, очень, – как ни в чем не бывало ответил Холт.
Дрожь пробежала у нее по спине. Она узнала знакомые нотки в голосе мужа, хотя он сказал всего два слова, и решила не подавать виду, что поняла скрытый смысл его ответа.
– Что ж, как только Нил вернется от Максвеллов, мы пообедаем все вместе, – сказала Эйнджел, стараясь, чтобы голос звучал весело и безмятежно.
– Кажется, Нил будет обедать у Максвеллов. Проезжая мимо их дома, я заметил его лошадь, все еще не запряженную в сани.
– Не может быть, чтобы он остался там обедать, не предупредив об этом меня... – Полуобернувшись, Эйнджел заметила иронию в глазах Холта и слегка нахмурилась. – Пожалуй, пора снимать обед с плиты, иначе все сгорит.
– Если это послужит тебе утешением, то обещаю, твои труды не пропадут даром, – сказал Холт. – Я голоден, как волк.
Сдержанно кивнув, Эйнджел взяла чистую тарелку и положила на нее щедрую порцию тушеного мяса с картофелем, выложив по краю несколько ложек овощей и бобов. Потом она налила кружку горячего свежесваренного кофе и молча накрыла на стол, стараясь не смотреть на Холта.
