Лиза Клейпас - Моя до полуночи
– Ни то и ни другое. Я презираю Меррипена за то, что он отказал мне в одной-единственной вещи, о которой я его попросил.
– В чем же он отказал вам?
– Позволить мне умереть.
– Вы имеете в виду случай, когда он помог выходить вас после скарлатины?
– Да.
– Вы вините человека в том, что он спас вам жизнь?
– Да.
– Я уверен, что с тех пор Меррипен много раз об этом пожалел, – холодно сказал Кэм.
Оба замолчали, а Кэм позволил себе расслабиться и ни о чем больше не думать. В наступившей темноте глаза Лео поблескивали серо-голубым светом… И Кэм наконец вспомнил.
Это было в далеком детстве, когда Кэм еще жил со своим табором. Среди них был человек с изможденным лицом и бесцветными глазами, сердце которого разрывала боль – у него умерла дочь. Бабушка Кэма советовала внуку держаться подальше от этого человека.
– Он mulady, – горестно вздыхала старуха цыганка.
– А что это значит, бабушка? – спрашивал Кэм, прижимаясь к ее руке, искривленной, жесткой и заскорузлой, как корни старых деревьев.
– Его преследует мертвый человек. Он слишком любил свою дочь.
Кэму было жалко этого человека, но и за себя он боялся.
– Я тоже буду mulady, когда ты умрешь, бабушка?
Кэм был уверен, что очень сильно любит свою бабушку.
Мудрая бабушка улыбнулась:
– Нет, Кэм. Mulady захватил его душу, потому что отец не хотел отпускать свою дочь на небеса. Ты ведь со мной так не поступишь, мой дорогой внучек?
– Нет, бабушка.
Вскоре тот человек умер, покончил с собой. Это было ужасно, но все в таборе почувствовали облегчение.
Теперь, когда Кэм – уже не мальчик, а взрослый человек – вспомнил об этом несчастном, он испытал жгучую боль. Как это ужасно – потерять женщину, которую любишь. Как заставить себя не желать вернуть ее? Печаль разорвет сердце на куски. Конечно же, тебе захочется, чтобы она была с тобой и после смерти. Или последовать за ней.
Когда Кэм вошел в дом вместе с блудным братом мисс Хатауэй, им навстречу бросились хмурая Амелия и улыбающаяся Беатрикс.
Амелия хотела было, что-то сказать Лео, но Кэм взглядом приказал ей промолчать. Кэм удивился, что она вдруг послушалась, и горькие слова, готовые обрушиться на Лео, остались невысказанными. Она лишь протянула руку, чтобы взять у брата пальто.
Оба избегали смотреть друг на друга.
– Мы только что поужинали, – пробормотала Амелия. – Все еще горячее. Не хотите поесть?
Лео покачал головой.
Беатрикс, очевидно, не совсем понимая ситуацию, бросилась к Лео и обвила его руками за талию.
– Тебя так долго не было! А у нас столько всего произошло – Меррипен болен, и я помогала готовить для него примочку и… – Она осеклась и наморщила нос. – От тебя плохо пахнет.
– Расскажи мне, как ты готовила примочку, – сказал Лео, направляясь к лестнице. Беатрикс, не умолкая ни на минуту, пошла рядом.
Кэм посмотрел на Амелию и понял, в каком она состоянии. Растрепанные волосы разметались по спине, в глазах – тоска и усталость. Она явно нуждалась в отдыхе.
– Спасибо, что нашел его. Где он был?
– В одном частном доме с друзьями.
Амелия подошла поближе к Кэму и робко принюхалась:
– Этот запах…
– Это запах опиума. Твой брат обзавелся новой дорогостоящей привычкой.
– Мы и старых-то не могли себе позволить, – вздохнула Амелия и начала нервно постукивать ногой. Она была такой хрупкой, такой разгневанной и такой восхитительной, что Кэм еле удержался, чтобы не схватить ее и не зацеловать до потери сознания. – Единственная причина, по которой я не убила Лео на месте, – сейчас он выглядит слишком заторможенным, чтобы понять, что я чувствую. Но когда он протрезвеет, я…
– Как Меррипен? – прервал ее Кэм, нежно погладив по плечу.
Дробный стук ступни прекратился.
– Меррипена все еще лихорадит, но ему, кажется, стало лучше. С ним Уин. Мы еще раз поменяли повязку… и рана выглядит менее отвратительной, чем раньше. Это хороший знак, как ты думаешь?
– Хороший.
– Принести тебе что-нибудь поесть? – Амелия окинула Кэма озабоченным взглядом.
– Сначала мне надо как следует помыться. – Кэм Роан оценивающе посмотрел на Амелию: – Иди ложись, monisha, у тебя усталый вид.
– У тебя тоже. – Она приподнялась на цыпочки и прижалась губами к его щеке: – Ты придешь ко мне сегодня ночью?
Такое застенчивое приглашение чуть было не заставило Кэма потерять самообладание. Это было признание, но он слишком ее любил, чтобы воспользоваться им, – Амелия была так измотана, что еле держалась на ногах.
– Нет. – Кэм обнял ее. – Тебе надо выспаться. Это тебе нужнее, чем мои ласки.
Амелия зарделась и прижалась к нему.
– Я против них не возражаю.
– Значит, ты оценила мои способности.
– Приходи, – прошептала она. – Будешь обнимать меня, пока я сплю.
– Птичка моя, – сказал он, целуя ее в лоб. – Если я буду тебя обнимать, я не удержусь и займусь с тобой любовью. Так что будем спать в разных комнатах и в разных постелях. Только сегодня ночью.
Кэму пришлось три раза намыливаться и три раза ополаскиваться, чтобы избавиться от запаха опиума, впитавшегося в тело и волосы. Вытерев насухо голову и надев черный шелковый халат, он пошел в свою комнату. За окнами гремел гром, сверкали молнии и шумел ливень.
В его комнате горел камин и было тепло и светло. Приглядевшись, он вдруг заметил на кровати под покрывалом маленькую фигуру.
Амелия подняла голову от подушки.
– Я замерзла, – сказала она, будто это было идеальным объяснением ее присутствия.
– Моя постель не более теплая, чем твоя. – Кэм медленно приблизился, пытаясь не чувствовать себя хищником и стараясь не замечать вспыхнувшего в крови жара. Все мускулы напряглись в предвкушении того, что должно было произойти. Он знал, что Амелия от него хотела, и был бы счастлив удовлетворить ее желание.
– Вдвоем нам будет теплее, – сказала Амелия смущенно.
Волосы мисс Хатауэй струились по ночной сорочке до самых бедер. Кэм сел рядом и, осторожно отделив одну блестящую прядь, провел ей по женской груди, по соску и так до самого конца. Амелия задержала дыхание.
А Кэм, сдерживая желание, замер, когда она начала неуверенно гладить покрытые черным шелком его плечи. Поддавшись импульсу, Амелия встала на колени и поцеловала его в ухо, в мочку которого была продернута бриллиантовая серьга.
– Ты не похож ни на одного из мужчин, которых я когда-либо знала, – призналась она. – Я даже во сне такого, как ты, не видела. Ты словно пришел из сказки, написанной на незнакомом языке.
– Надеюсь, что я принц?
– Нет, ты дракон, прекрасный, но грешный. – Ее голос стал задумчивым. – Не представляю себе, как можно жить с тобой обычной жизнью.
