Сью-Эллен Уэлфондер - Влюбленный дьявол
Затаив дыхание, Линнет легонько коснулась плеча Робби. Он открыл глаза и хотел что-то сказать, но Линнет приложила к его губам два пальца.
– Тише. Нам пора уходить.
Робби испуганно посмотрел на нее и кивнул.
Линнет тоже кивнула и погладила его по щеке. Затем поднялась и, взяв Робби за руку, шагнула за деревья.
Они задержались за раскидистыми ветвями тиса, подождав, пока глаза привыкнут к темноте, и направились к лошадям. Животные стояли смирно, и только одна из лошадей посмотрела в их сторону и тихо фыркнула, словно здороваясь.
Робби сжал руку Линнет.
– Мы украдем лошадь? – спросил он.
Линнет зажала ему рот ладонью и замерла от страха.
Неподалеку кто-то спал, положив голову на седло и громко храпя. К несчастью, в нескольких шагах от быстроногого скакуна, которого она приметила.
Неожиданно спящий со стоном перевернулся на бок. Линнет решила не рисковать и подсадила Робби на ближайшую лошадь, которая нравилась ей меньше.
Еще раз оглянувшись на спящего гиганта и сделав знак Робби молчать, она поставила ногу на поваленный ствол, влезла на лошадь позади Робби и прижала его к себе.
Никогда еще Линнет не приходилось скакать на лошади без седла.
Она сомневалась в том, что это вообще возможно, если бы даже под ней оказалась старая кляча.
Хорошо еще, что есть уздечка. Вздохнув с облегчением, Линнет взялась за повод свободной рукой и послала лошадь вперед.
Оставалось лишь надеяться, что у животного хватит сил увезти их достаточно далеко, прежде чем Кеннет придет в себя и обнаружит их исчезновение.
Глава 19
Дункан увидел, что Мармадьюк спускается по склону соседнего холма, возвращаясь из очередного рейда, и придержал лошадь. Англичанин мчался с такой скоростью, словно за ним по пятам гнались все дьяволы ада.
Это было дурным знаком.
– Их там нет, – сообщил Мармадьюк, вытирая пот со лба.
Дункану показалось, что он получил удар под дых. Он всматривался в лицо друга в надежде, что тот ошибся.
Однако вид англичанина не давал для этого никаких оснований. Выражение его лица было мрачным. Взмыленная лошадь с потными боками лишний раз свидетельствовала о том, что просто так он не мчался бы во весь опор.
Сердце Дункана болезненно сжалось.
– Ты уверен?
Мармадьюк кивнул.
Гнев, ярость и страх навалились на него. В глазах потемнело.
Когда туман рассеялся, он ничего не чувствовал. Ни боли от многочисленных ран, ни судорог душевных мук.
– Как далеко отсюда? – спросил он спокойно.
– Верхом совсем близко. Эти негодяи еще спят, лагерь охраняют лишь несколько человек, я легко смогу их убрать.
Дункан приподнялся в стременах и наклонился к другу.
– Я сам должен отомстить за жену и сына. Быть может, их уже нет в живых?
Мармадьюк выехал вперед и повернулся лицом к строю суровых воинов Маккензи.
– Только благодаря Всевышнему ваш господин смог проскакать так далеко. – Он с упреком посмотрел на Дункана. – Его раны открылись, и только его гнев заглушает боль. Он может погибнуть, если поедет дальше и вступит в бой.
Дункан молча смотрел на своих людей и ждал. Никто не проронил ни слова.
– Мне было приказано скакать вперед и найти лагерь Кеннета, – продолжил Мармадьюк. – Я нашел. Но там не оказалось ни Линнет, ни Робби. – Раздался недовольный ропот, и он поднял руку, призывая к тишине. – Но это не значит, что с ними случилось что-то плохое. Пусть одни поедут со мной отомстить мерзавцам, а остальные, в том числе и Дункан, продолжат поиски.
Снова молчание.
– Фергус, ты мудрый человек, что скажешь? – обратился англичанин к дворецкому.
Дункан ждал, подавив тяжелый вздох. Фергус откинулся в седле, его ястребиные глаза сверкали гневом.
– Ответь мне! – снова обратился к нему Мармадьюк.
Фергус выехал вперед и сплюнул на землю.
– Все, что ты говоришь, правильно, и ты человек хороший. Но не шотландец.
В ответ раздался гул одобрения, и Дункан облегченно вздохнул.
– Будь по-вашему, – ответил Мармадьюк и, пришпорив коня, повернул туда, откуда только что приехал. Дункану показалось, что он тихо пробормотал что-то вроде «упрямые сукины дети».
Они скакали недолго, и Мармадьюк сделал знак остановиться.
– Лагерь там. – Он указал на густой лес впереди.
Дункан пришпорил коня и вырвался вперед, остальные последовали за ним, устремившись к вражескому лагерю. Ветви хлестали Дункана по лицу, он едва не вылетел из седла, но продолжал мчаться вперед, пока не выскочил на поляну.
Кеннет безмятежно спал, растянувшись у костра. Взревев от ярости, Дункан ринулся прямо на негодяя, натянув поводья так, что конь встал на дыбы.
Мгновенно проснувшись, Кеннет едва успел откатиться в сторону.
Превозмогая боль, Дункан соскочил на землю.
– Готовься отправиться в ад, ублюдок. – Он пнул догорающие угли, засыпав раскаленной золой лицо Кеннета. Тот заорал и откатился еще дальше.
– Я же ослеп, ах ты сукин сын! – захрипел он, размазывая по щекам слезы.
– Пока еще нет. Но сейчас ослепнешь. – Подъехавший следом Мармадьюк соскочил с жеребца, выхватив меч. – Это будет достойная месть за меня и мою жену, ее кровь на твоей совести.
– Поднимайтесь все, хватайте их! – заорал Кеннет, отползая назад и прикрыв руками глаза. – Убейте их! Пусть подлец сдохнет на глазах у своей сучки!
Кое-кто из его людей потянулся к оружию, но боевой клич «Спасем короля!» быстро отрезвил их – это приближались люди Дункана верхом на конях, размахивая мечами.
– Трусы! – орал Кеннет, пытаясь открыть глаза и выхватить из-за пояса кинжал. – Вы что, не видите, эти ублюдки хотят меня убить!
– Сам ты ублюдок! – Дункан наступил на его левую руку. – И никто не собирается тебя убивать. Пусть Мармадьюк сам решит, что с тобой делать. Я не стану брать грех на душу, лишать жизни семя моего отца, хоть ты этого и заслуживаешь.
– Какое благородство, – съязвил Кеннет. – Значит, выколете мне глаза, держа за руки?
Дункан с силой прижал его руку к земле.
– Если хочешь драться, как подобает воину, скажи, что сделал с моей женой и сыном.
– Ничего я с ними не делал, – огрызнулся Кеннет. – Забирай эту чертовку и сопляка. С ними хлопот не оберешься.
В этот момент послышался хруст.
– Где они?
– Ты сломал мне руку! – корчась, взвыл Кеннет.
– Перестань верещать, как девка, и отвечай, – прохрипел Дункан. – Где они?!
– Ты что, ослеп, как одноглазый червяк, твой друг? Эта ядовитая тварь и пащенок там, под деревом, – пробормотал он, кивнув на высокую березу у края поляны.
На земле под березой лежало только грязное изорванное одеяло.
