Сью-Эллен Уэлфондер - Влюбленный дьявол
К нему вернулась решительность.
Как он и подозревал, стальные руки, удерживающие его, принадлежали англичанину. Его всезнающему одноглазому зятю.
Дункан сердито уставился на него, но Мармадьюк лишь молча посмотрел на него немигающим глазом.
– Отпусти меня сейчас же, – процедил Дункан сквозь зубы, – немедленно. Я хорошо себя чувствую.
Англичанин молча вскинул бровь.
– Я в полном порядке, – продолжал настаивать Дункан, злость придала ему сил, чтобы вырваться из рук Мармадьюка и снова сесть.
От резкого движения тошнота подступила совсем близко. Усилием воли Дункан подавил приступ головокружения, увлекающий его в пучину беспамятства и боли.
– Ты что, не видишь, что я вполне в порядке? – зло спросил он, сжимая кулаки и шевеля пальцами ног.
– Я вижу ни на что не годного упрямца, который держится одной злостью, – ответил англичанин, сложив на груди руки.
Дункан свесил ноги со стола, потом встал на пол, сдерживая дрожь.
Невыносимо болела каждая клеточка тела. Голова буквально раскалывалась.
Но он виду не подавал.
Поискал глазами Мердо. К счастью, негодяй все еще спокойно стоял у противоположного конца стола, нагло оскалив в улыбке желтые зубы.
– Вас что-то беспокоит, господин Маккензи? – поинтересовался он.
– Сейчас я побеспокою тебя, – прорычал Дункан.
– Вы совершаете большую ошибку. Маклауд…
– …не твой господин, – договорил за него Дункан. – Ты – человек Кеннета.
Лицо Мердо напряглось, рука скользнула в складки грязной одежды. Блеснуло лезвие, но Малькольм выбил нож из рук негодяя и приставил к горлу мерзавца кинжал.
Мармадьюк встал рядом с Малькольмом, держа наготове меч.
– Если вы причините мне вред, Кеннет перережет горло вашей жене, после того как позабавится с ней, – пригрозил Мердо. – Вы никогда не увидите…
Дункан грохнул кулаком по столу.
– Это ты ничего не увидишь, если не ответишь на все мои вопросы или же твои ответы мне не понравятся.
– Я не стану вам отвечать, – не сдавался Мердо.
– Неужели? – Дункан криво усмехнулся.
Он рванулся к Мердо, в мгновение ока преодолев разделяющее их расстояние и едва не застонав от боли.
Вплотную приблизившись к незваному гостю, он ощутил его зловонное дыхание.
– Значит, никакого пожара в замке Маклауда не было?
Мердо молчал, глядя прямо перед собой.
– Пожар – всего лишь уловка, чтобы я отослал своих людей, – холодно продолжал Дункан, справившись с приступом ярости и превозмогая боль. – Говори правду, если дорога жизнь.
Мердо не произнес ни слова.
– Ну что ж, – сказал Дункан. – Ты испытываешь мое терпение. Сознайся, что солгал.
Мердо сплюнул на пол.
– Какой ты смелый, – с усмешкой заметил Дункан, кивнув Малькольму, который все еще держал кинжал у горла наглеца.
Тот сделал легкое движение острым концом ножа. Показалась кровь, и тонкий алый ручеек заструился по шее пленника.
Дункан еще раз кивнул, и Малькольм сильнее прижал нож к горлу.
Глаза Мердо округлились, и он облизнул пересохшие губы.
– И где же Кеннет держит мою жену и мальчика? – тихо спросил Дункан.
Мердо все еще колебался, но, заметив, что Дункан вновь повернулся к Малькольму, заговорил:
– Я не хотел вам зла. Просто выполнил приказ, поймите!
– Я понимаю больше, чем ты думаешь. Так где моя жена?
– К югу… к югу отсюда, – запинаясь сказал Мердо.
– А ты говорил к северным островам?
На лбу Мердо выступила испарина.
– Я увел бы вас к северу, а часть своих людей вы отослали бы к Маклауду. За это время Кеннет собирался спокойно без погони отойти на юг.
– А что моя жена? И мальчик? Он собирался взять за них выкуп?
Мердо побледнел.
– Говори, иначе умрешь.
– Не знаю, – сказал он, – клянусь жизнью. Не знаю, что он собирается с ними сделать.
– Твоя смерть предрешена, но умрешь ты не сразу. Забери у него это, – кивнул он англичанину, поддев пальцем висевший на поясе Мердо кошелек.
Взяв кошелек у Мармадьюка, Дункан заглянул внутрь. Брошь Маклауда сверкнула огромным рубином.
– Эта брошь украдена, – сказал Дункан, завязывая кошелек. – Ты вернешь ее хозяину. Малькольм и Алек будут тебя сопровождать. Что сделает с тобой Маклауд, не мое дело. Но если он оставит тебя в живых, чтобы ноги твоей не было на земле Маккензи. Я собственными руками лишу тебя жизни. – Обернувшись к Малькольму, он добавил: – Отправляйтесь сейчас же, он и так слишком долго отравлял воздух в моем доме.
Дункан стоял, не двигаясь, пока они оба не скрылись из виду, потом оперся о стол и закрыл глаза. Левая рука ныла и горела, снова открылась рана.
Но эта боль не шла ни в какое сравнение с болью душевной.
Самые дорогие для него люди похищены. Эта мысль гнала его вперед, не давая покоя, наполняя сердце ненавистью и яростью.
– Клянусь, этот сукин сын и есть двухголовое чудище, привидевшееся твоей жене, – сказал Мармадьюк, вкладывая меч в ножны.
Дункан с трудом открыл глаза и повернулся к англичанину:
– Я и без тебя это понял.
Мармадьюк слегка улыбнулся.
– Ты делаешь успехи, дружище.
Брови Дункана сошлись на переносице.
– Тут не надо быть семи пядей во лбу. Он произнес слово «брат». Никто из моих друзей или союзников не стал бы при мне называть Кеннета моим братом.
Мармадьюк посмотрел на левую руку Дункана:
– У тебя открылась рана.
– «У тебя открылась рана», – передразнил его Дункан. – Я что, по-твоему, не вижу? Странно, что я весь не в крови, если вспомнить, сколько во мне дырок.
– Да, и Элспет наверняка захочет перевязать твои раны, в первую очередь руку. Она выглядит совсем плохо, – сказал, подходя, Фергус. – Думаю, нам нужно…
– Вот и думай на здоровье, – рассердился Дункан, отталкивая его.
Неустрашимый Фергус строго посмотрел на него, как в те времена, когда Дункан еще был мальчишкой. Но сейчас это не сработало.
– Вы не можете ехать с такой рукой, из раны сочится кровь, – не сдавался дворецкий.
– Еще как могу, – стоял на своем Дункан. – Хватит причитать из-за нескольких капель крови. Если хочешь помочь, прикажи приготовить самых быстрых коней.
Густые брови Фергуса поползли вверх.
– Но поездка верхом для тебя смертельно опасна, мой мальчик, и людям надо отдохнуть. Отложим до утра.
– Утром может быть поздно. Мы едем сейчас же. – Дункан не задумывался о том, хватит ли у него сил осуществить свой план.
Поискав глазами оруженосца, Дункан приказал ему подойти.
– Локлан, неси мою одежду и оружие, – приказал он. – И шевелись побыстрее, – добавил он, раздраженно разглядывая свое израненное и перебинтованное тело. – Мне надоело чувствовать себя спеленутым младенцем.
