Дебра Маллинз - Три ночи
Безудержная страсть Люсьена освободила Эвелин от последних остававшихся у нее комплексов. Она покусывала его шею, водила пальцами по волосам груди, ласкала его плоские соски до тех пор, пока он не застонал. Она прильнула открытым ртом к его груди, в то время как он, запустив пальцы в ее длинные волосы, хрипло повторял шепотом ее имя. Эвелин медленно скользила ртом вниз по его телу под мягкий шелест шелка, оставляя блестящий след на его груди. Она задерживалась на каждом рубце, прижималась к нему губами. Так она дошла до талии, и пальцы Люсьена стиснули ее волосы, когда она, дразня его, провела языком линию вдоль пояса. Затем, лукаво улыбнувшись, Эвелин продолжила движение вниз, зарываясь лицом в его брюки.
Изнемогая от желания, Люсьен опустил ее на пол и сам лег на нее сверху. Он удерживал ее руки вытянутыми над головой, когда приник к ее рту в долгом страстном поцелуе, от которого у Эвелин закружилась голова.
Они слышали биение сердец друг друга, Эвелин ощущала жар тела Люсьена даже сквозь шелк ночной рубашки. Она выгибала бедра, прижимаясь к нему, чтобы острее почувствовать его эрекцию. Люсьен бормотал что-то, затем перехватил ее запястья одной рукой, а другую опустил вниз к ее груди.
Произнося шепотом его имя, Эвелин закрыла глаза, прислушиваясь к пронзительным ощущениям. Люсьен сунул руку под ее рубашку и отыскал ее голую грудь. Трещали кружева, когда большим пальцем он ласкал ее сосок; они терзали и покусывали губы друг друга, их языки переплетались...
Эвелин вскрикнула от неожиданности, когда Люсьен двумя руками разорвал лиф ее ночной рубашки, но этот крик тут же сменился стоном наслаждения, поскольку он быстро прильнул горячим ртом к ее набухшему соску. В поведении Люсьена сейчас совершенно отсутствовала нежность, но Эвелин и не нужна была нежность. Она хотела Люсьена с его грубой, ничем не стесненной страстью.
Эвелин гладила руками его спину, с женским любопытством ощупывала его мышцы. Затем он сжал один сосок зубами и потянул, и весь мир закружился в ее глазах. Она впилась ногтями в его спину и выгнулась, прижимаясь к его рту.
С хриплым стоном Люсьен задрал подол ее ночной рубашки и скользнул рукой меж ее бедер. Там было влажно и горячо. Эвелин широко раздвинула колени, с готовностью принимая его, и задрожала, когда он начал ласкать ее как раз там, где ей было нужно.
Люсьен провел пальцем по ее влажным складкам, и она едва не достигла пика. Но он вовремя убрал палец, чтобы тут же вставить его обратно, но уже медленнее, касаясь только того места, что страстно желало его ласки. Эвелин издала исступленный горловой звук и задвигала бедрами в погоне за пьянящим наслаждением, которого ей никак не удавалось достичь.
Люсьен ласкал ее груди языком, а пальцем вершил чудеса меж ее бедер. Много раз подводил он ее к самому краю, а затем останавливался и пережидал, пока ее трепещущая плоть успокоится. Затем он снова отправлял ее на вершину.
Каждой клеточкой своего тела Эвелин тянулась к нему, ее кожа подрагивала в ответ на прикосновения мастера. Люсьен знал, где и как ласкать ее, знал, когда она готова достичь пика и когда следует отступить. Она тяжело дышала, их волосы переплелись. Его тело покрылось потом, потом же пропиталась нависшая надо лбом прядь волос.
– Пожалуйста, Люсьен, – поймав его взгляд, умоляюще прошептала Эвелин. – Пожалуйста...
Он заглушил ее слова поцелуем и потянулся к брюкам, чтобы расстегнуть их. Она помогла ему стащить одежду вниз до сапог. Но этого оказалось достаточно. Его твердый член в отсветах огня четко вырисовывался; его конец влажно блестел. Эвелин протянула руку и ощутила его твердость. Люсьен содрогнулся, затем убрал ее руку и прижал ее спиной к ковру. Она с готовностью раскинула ноги, чтобы он расположился между ними.
– Эвелин, – пробормотал Люсьен, убирая волосы с ее лица. То, как он произнес это, придавало этому имени гораздо больший смысл. Затем он медленно проник в нее. После пылкой страсти, которая так завела их, Эвелин ждала бешеного соития, однако вместо этого Люсьен двигался медленно, глубоко проникая в нее, а затем так же медленно совершая обратное движение. Эвелин прижималась к его плечам, обнимала его ногами, в то время как Люсьен, стиснув челюсти, сдерживал себя и сохранял все тот же мучительно неторопливый ритм.
Он сжимал руками ее ягодицы и проникал в нее все глубже, разжигая жар в ее лоне. Вот-вот, почти... Люсьен вышел из нее со скоростью улитки, в результате чего они оба затрепетали, затем так же медленно снова вошел в нее. На этот раз он задержался внутри и принялся раскачивать бедрами, вызывая восхитительное трение в ее лоне, которое все нарастало и нарастало, пока Эвелин вдруг не ощутила себя там, на самом верху блаженства. Наслаждение волнами прокатилось по ее телу, исторгнув из горла хриплый стон.
Люсьен лишь чуть запоздал; откинув назад голову, он сделал один толчок, другой. Черты его лица исказились сосредоточенной гримасой, по виску пробежала струйка пота. Он издал крик облегчения, и его тело содрогнулось, когда он выплескивал свое семя в ее лоно. Люсьен обессиленно рухнул на нее, и Эвелин с усталой улыбкой обвила его руками.
Люсьен очнулся от забытья из-за того, что задыхавшаяся Эвелин толкала его в грудь, пытаясь высвободиться из-под него. Бормоча извинения, он скатился с нее и опрокинулся на спину. Он слышал ее тяжелое дыхание, затем их пальцы переплелись. Теперь они лежали на ковре рядом. Люсьен повернул голову, с несколько самодовольной улыбкой оценивая растерзанный вид Эвелин.
– Жена, по-моему, ты выглядишь неопрятно.
– Меня взяли силой. – Эвелин произнесла это с довольной усмешкой, и Люсьену захотелось проделать все сначала. Эвелин повернулась на бок, чтобы видеть лицо мужа. Остатки ее ночной рубашки лохмотьями свисали с ее соблазнительного тела. – Мне кажется, что вы, мистер Дюферон, помните не так уж много из старых приемов Люцифера.
– А мне, миссис Дюферон, кажется, что вы очень страстная и ненасытная женщина.
Эвелин мило зарделась.
– Вините в этом себя самого, поскольку вы меня научили этому.
– Тогда я должен похвалить себя за незаурядный учительский талант.
На этот раз Эвелин рассмеялась:
– По правде говоря, я жутко нервничала. Ведь прежде мне никогда не приходилось соблазнять мужчин.
– Я удостоен чести быть первым.
– Как будто кто-то мог держать свечку в спальне великого Люцифера, – поддразнила она его. – Ты просто разрушил мою жизнь.
Люсьен сразу стал серьезным.
– Я знаю, что это так. И приношу за это свои извинения. Я должен был проявить к тебе участие той ночью, а не использовать в своих эгоистичных целях.
