Джулиана Грей - Леди никогда не лжет
— Абсурд! — взвилась Александра, но сразу взяла себя в руки. — Я имею в виду, абсурдна мысль, что меня это может волновать. Пусть сколько угодно флиртует с деревенскими девушками… и не только флиртует, только сначала ему придется признать проигрыш в пари.
Абигайль села и взяла с блюда оливку.
— Мм, это очень вкусно, синьорина Морини. Мне не терпится увидеть, что еще вы придумали для сегодняшнего праздника.
Подозрительно уставившись на домоправительницу, которая, улыбаясь, раскладывала оливки на блюде, Александра с большим опозданием почувствовала что-то неладное, какую-то связь между синьориной Морини и своей сестрой.
Александра уперла руки в бока:
— Не кажется ли вам, синьорина Морини, что вы слишком стараетесь? Мне бы очень не хотелось убедиться в том, что вы занимаетесь делами, которые вас совершенно не касаются.
Синьорина Морини улыбнулась доброй мудрой улыбкой, встала, взяла Александру за руки и поцеловала в обе щеки.
— Bella donna. Belissima синьора Морли. Сегодня прекрасная ночь, замечательный праздник. Девушки из деревни говорят, что в эту ночь всегда случаются чудеса. — Она придвинулась ближе, и Александра почувствовала исходящий от ее кожи запах свежевыпеченного хлеба. — Вы молоды и красивы, вы влюблены. Это чудо. Это судьба. Не надо бороться с судьбой. Она знает, что делает.
В коридоре пробили старинные часы.
— Как все это нелепо, — скривилась Александра. — Я ни за что не надену костюм служанки. Это недостойно. И не думай, Абигайль, что сумеешь меня уговорить.
— Это недостойно, — сказала Александра, поправила фартук и взяла с кухонного стола поднос.
Абигайль взяла другой поднос и направилась к двери.
— Чепуха, ты выглядишь замечательно.
— Замечательно недостойно. По крайней мере в платье Лилибет вырез не доходит до пупка. Мне кажется, что я вывалила на поднос свою грудь, — проговорив это, Александра посмотрела вниз и поморщилась.
— У наших платьев вырезы совершенно одинаковые. Просто у тебя грудь другая. Ну пошли же! Лилибет там одна. И не съешь, пожалуйста, по пути все оливки.
— Не съем, — вздохнула Александра. — В данный момент только они и защищают мою скромность.
И она пошла вслед за сестрой.
На террасе были поставлены длинные столы и скамейки. Вокруг висели гирлянды, горели факелы, здесь же прохаживались несколько десятков смеющихся людей из деревни. Все были в масках. Из дальнего угла доносилась музыка — очевидно, там разместили музыкантов.
— Поставь поднос на ближайший стол, — сказала Абигайль. — Все рассядутся, когда внесут первое блюдо.
У Александры не было времени найти Финна в толпе. У нее не было времени ни на что. Она вместе с Абигайль, Лилибет, Франческой и Марией сновала между террасой и кухней, ставя на столы блюда, тарелки и кувшины с вином. Когда столы заполнились, гости, повинуясь какому-то невидимому сигналу, стали рассаживаться.
— Неужели мы их всех пригласили? — шепотом спросила Александра у Абигайль, когда все заняли свои места.
Она уже давно заметила Финна — его рыжую шевелюру невозможно было не заметить. Он сидел в дальнем конце другого стола. В простой черной маске он выглядел потрясающе. Она увидела, что Финн занят оживленной беседой с сидящей рядом женщиной, темно-красная маска которой была богато украшена перьями и блестками.
— Конечно, нет. Многие пришли сами. Так всегда бывает. Но ты не беспокойся. Мы с синьориной Морини все прекрасно спланировали.
— Это меня и тревожит. Могу я наконец поесть? Или пост — тоже часть вашего превосходного плана?
— Ешь, конечно. Лилибет заняла для тебя место в уголке.
Александра огляделась и увидела Лилибет. Та помахала ей рукой. Филипп сидел рядом с ней и круглыми глазенками взирал на происходящее вокруг. По другую сторону от нее место было свободно, и стояла тарелка, наполненная едой.
Все это выглядело очень привлекательно, только вот место находилось в противоположном конце террасы от Финеаса Берка и его очаровательной собеседницы в темно-красной маске.
— Как ты думаешь, тетя Александра, — спросил Филипп, когда она уселась, — правда, у меня первоклассная маска?
Она внимательно осмотрела малыша:
— Я считаю, что у тебя, несомненно, самая лучшая маска. Лучшая из лучших. Это орлиное перо?
— Да. Дядя Роуленд нашел его для меня. Правда, он хороший, мой дядя Роуленд? Мужик что надо!
Лилибет выронила оливку:
— Филипп, где ты слышал эти слова?
— Не в бровь, а в глаз, милый, — засмеялась Александра. — Твой дядя Роуленд именно мужик что надо. Лучше не скажешь. Разве ты так не думаешь, Лилибет?
— Дядя Роуленд не должен был учить тебя таким словам.
— Дядя Роуленд водил меня сегодня утром на рыбалку на озеро. Ты когда-нибудь ловила рыбу на озере, тетя Александра?
— Нет, — ответила она. — Пока нет.
— Зря. Это чертовски забавно. Я поймал целую кучу рыбы, но дядя Роуленд заставил меня всю ее выпустить обратно. Негодяй.
— Филипп!
— А я думала, что он мужик что надо, — усмехнулась Александра.
— В основном, да, но бывает…
— Послушай, Филипп, — вмешалась Лилибет, — почему бы тебе не закончить ужин? Тогда мама отвела бы тебя в комнату и уложила спать.
— Это вряд ли, — возразил Филипп. — Какого черта я должен спать, когда здесь так весело?
Лилибет наклонилась и что-то зашептала малышу на ухо.
— Ну ладно, ладно, чего ты? У меня просто сорвалось. Бывает. Ведь мне всего лишь пять лет. — Филипп взял вилку и воткнул в фаршированную оливку. — Эта штука дьявольски вкусная.
— Не могу с тобой не согласиться, Фил, — сказала Александра и с надеждой подняла голову, поскольку на ее тарелку упала тень.
— Привет всем, — сказал лорд Роуленд.
В том, что это действительно лорд Роуленд, не было никаких сомнений. Синяя маска не могла скрыть ни его темно-золотистой шевелюры, ни широкой улыбки.
— Вы не должны были нас узнать, — сказала Александра. — Меня заверили, что в костюмах и масках никто никого не узнает.
Было трудно определить направление взгляда лорда Роуленда, но Александре показалось, что он не может оторвать глаз от груди Лилибет.
— Это было трудно, но я справился, — сообщил младший брат герцога.
— Я только что слышала от Филиппа неприличные слова… ругательства… — пробормотала Лилибет. — Хочется верить, что он научился этому не от вас.
Лорд Роуленд выглядел таким оскорбленным, каким только может выглядеть человек в маске.
— Мне больно слышать, что ты можешь обвинять меня в подобных вещах, — заявил он. — Я уделяю самое тщательное внимание своей речи, тем более когда нахожусь рядом с мальчиком.
