Тесса Дэр - Пленник ее сердца
Полина снова прикоснулась к нему.
– Расскажите мне о ней. У кого на руках ей нравилось больше: у вас или у матери? Она улыбалась? Гулила? Как ее звали?
Грифф молчал.
– Вы ведь очень любили ее.
Он прокашлялся и, отстранившись, холодно сказал:
– Вам лучше уйти. Скоро слуги начнут разжигать камины.
Вот так. Все, что было между ними, не в счет.
Полина кивнула и направилась к выходу.
– Как пожелаете.
Глава 20
– Господи! Ничего хуже просто не может быть? – раздраженно произнесла герцогиня.
– Можно мне взглянуть? – спросила Полина.
Воксхолл и все, что за ним последовало, осталось в дне вчерашнем, а сейчас, пасмурным утром, герцогиня и ее компаньонка коротали время в гостиной.
Герцогиня показала ей результат своих трудов: с вязальных спиц свисало нечто серовато-желтое, больше всего напоминающее дохлую крысу.
– Да, выглядит жутко, – вынуждена была признать Полина.
– Неверно. – Герцогиня прищелкнула языком. – «Жутко», а не «шутка». Над вашим произношением еще работать и работать, детка. Мы продвигаемся гигантскими шагами, но к завтрашнему вечеру все недочеты необходимо устранить. Вы же не хотите опозориться перед его величеством, верно?
– Я не собираюсь встречаться с его величеством, ваша светлость.
При одной мысли о завтрашнем дне у Полины начинала болеть голова и живот. Герцог и герцогиня Халфорд, а также мисс Симмз из Суссекса получили приглашение на бал в Карлтон-Хаус, в резиденцию самого принца-регента. Герцогиня очень рассчитывала на этот последний для Полины шанс произвести фурор в столичном высшем обществе.
– Даже если буду безукоризненно произносить все эти «х», «ш», и «ж», своей во дворцах я не стану. Ваша светлость, мне бы очень хотелось, чтобы вы оставили свои безнадежные мечты.
– Вы меня не убедите. У нас остался шанс, и мы должны его использовать.
Когда Полина спустилась к завтраку, Гриффа там не было, и герцогиня пришла к выводу, что ее надежды на Воксхолл не оправдались, хотя ей и не были известны некоторые подробности.
– Не говорите, что я вас не предупреждала, – сказала Полина. – Никогда он на мне не женится.
– По собственному желанию, возможно, и нет. – Герцогиня вернулась в кресло и с пылом заработала спицами. – Но ему придется сделать вам завтра предложение: таковы условия сделки. Если вы станете гвоздем сезона, он обещал на вас жениться.
Полина покачала головой.
– Вы должны признать очевидное, ваша светлость: это невозможно.
– Возможно. Я знаю, что это кажется маловероятным, но настал момент, когда мы сделаем рывок и с триумфом финишируем. Сегодня утром поработаем над дикцией, потом – урок танцев: я пригласила в дом учителя – после этого отработаем реверансы и приветственные речи. Я приобрела для вас набор прелестных колокольчиков на замену бокалам с водой. И конечно, мы закажем для вас самый красивый наряд. Я не намерена сдаваться. – Герцогиня приподняла свое жуткое вязанье. – Вы видите, что творится. Этому надо положить конец, и только вы в силах мне помочь.
Со вздохом Полина раскрыла Библию: сегодня ей предстояло читать только слова, начинающиеся с шипящих. Краем глаза заметила в дверях знакомую фигуру.
О черт! Грифф.
Ею тотчас овладело множество противоречивых побуждений: захотелось подлететь к нему, обнять, вытрясти из него душу, опрокинуть его на ковер. Где бы раздобыть эту хваленую флегму, чтобы не выдать себя с головой?
Но Полина могла бы не беспокоиться по этому поводу: герцогине было не до нее. Вскочив с кресла со спицами в руках, она лихорадочно искала взглядом, куда бы спрятать свое уродливое произведение, но не успела.
Герцог, нахмурившись, смотрел на мать, потом опустил взгляд на вязанье.
– Что, скажи на милость, это такое?
Очень хороший вопрос. И Полина рассчитывала, что теперь герцогине придется наконец дать на него честный ответ.
– Это?..
– Ну да, это.
С надменным видом она обернулась к Полине:
– Эта работа выполнена безобразно, мисс Симмз. Я ожидала от вас большего.
С этими словами герцогиня швырнула вязаную крысу вместе со спицами в камин.
– Ханжество, – с упором на трудный для нее звук «х» произнесла Полина, глядя в книгу, и, надо сказать, на сей раз дикция ее была безупречной.
Проигнорировав достижение своей ученицы, герцогиня обратилась к сыну:
– Ну и с чем ты пришел?
– Мне нужно кое-что тебе сказать.
У Полины радостно подпрыгнуло сердце. Может, он все же передумал, увидел пользу в том, чтобы облегчить душу. Она оторвала глаза от Библии, пытаясь приободрить его своим взглядом. «Пожалуйста, сделайте это. Вам станет стократ легче».
Но все зря: он даже не повернулся в ее сторону.
– Я отослал твое аметистовое колье ювелиру, – сообщил он спокойно матери. – Сломался замок.
Полина разочарованно вздохнула: глупо было рассчитывать на их честность.
Герцогиня подозрительно прищурилась.
– Сломалась застежка?
– Да. – Выдержке герцога можно было позавидовать. – Ты получишь свое колье обратно через несколько дней.
Конечно, получит, подумала Полина. Как только ювелир закончит изготовление точной копии изделия. Что за нелепая трата времени, денег и сил? Не проще ли просто сказать правду: колье украдено?
– Ты уверен, что его стоило отдавать в ремонт? – спросила герцогиня. – Может, мне следовало бы самой посмотреть, что не так с застежкой?
– В этом нет необходимости. К тому же оно уже у ювелира.
– Ха, – вклинилась в их диалог Полина, а когда они оба вопросительно на нее посмотрели, ткнув пальцем в Библию, сказала: – Вот: «Ханаан, сын Хана».
Почему в этой семье не принято просто разговаривать друг с другом? С начала сезона они живут под одной крышей, сидят вместе за столом… и при этом тщательно скрывают друг от друга то, что считают для себя самым важным. Герцогине так хочется поделиться нерастраченной нежностью, а Гриффин, как никто другой, нуждается в утешении. Полина оказалась как раз между ними: каждый поверял ей свои тайны, но при этом требовал молчания. Не дай бог кому оказаться на ее месте!
Они принадлежат к привилегированному сословию, у них есть все, о чем только можно мечтать: богатство, положение в обществе. Но больше всего им повезло друг с другом: у сына есть любящая мать, а у матери – любящий сын. Чего еще желать от жизни?
– Чепуха, – пробормотала Полина.
– Стих, – бросив на нее пренебрежительный взгляд, сказал Грифф.
– Что?
– Главу и стих назовите. – Он наклонил голову, заглядывая ей через плечо. – Мне бы хотелось знать, где именно святой Павел в своем послании к эфесянам использовал это слово.
Полина заерзала на стуле, заслоняя от него Библию.
