Патриция Галлахер - Искры под пеплом
— Я с трудом могу поверить в происшедшее, — прошептала она. Все казалось ей волшебным сном. — Ты был прав.
— И тебе уже не стыдно?
— Нисколько.
— Потому что ты насладилась любовью?
— Да, после всего…
— После всего, для чего и существует любовь между мужчиной и женщиной, — прервал он. — Любовь — наслаждение для обоих.
— Думаю… думаю, Денис не знал об этом. — Она замолчала, не желая говорить вслух, что он в любви заботился лишь о своем удовольствии. — Мы были такими юными и… ничего не умели, так мало знали о любви и совсем ничего о браке. Ну да это для тебя не новость, не так ли? Ты уже давно обо всем догадался.
— Дети могут лишь играть в любовь, Гарнет.
— А женатые дети только играют в семью, — грустно сказала она. — Представляешь, в моей комнате на кровати все еще сидят куклы, Брант!
— Слава Богу, только куклы, Гарнет! У тебя ведь мог быть ребенок.
— В Авалоне женщины, оставшиеся вдовами, готовились стать матерями. Но, к счастью, не я.
— Да, к счастью!
Поколебавшись немного, она осмелилась задать вопрос:
— Тебе обязательно отправляться на отгон скота?
— Это — часть моей работы, дорогая, но мы поженимся еще до моего отъезда. Дюки будут счастливы устроить нам свадьбу на ранчо.
Она молчала, лежа на его руке и глядя на потемневшие балки. Наконец промолвила:
— Мы не можем поступить так, дорогой. Это было бы неприлично.
— Что? — воскликнул он, резко повернувшись к ней.
— Прошло всего несколько месяцев, как я стала вдовой.
— Ты стала вдовой больше двух лет тому назад, Гарнет!
— Но я же о том не знала.
— Какая разница?
— Как это будет выглядеть? Люди подумают, что я не любила или не уважала своего мужа.
— Что за чушь, Гарнет! Ты достаточно скорбела по своему мужу и в душе, и на людях. Пойми, наконец, он мертв, а мы с тобой живы и любим друг друга. Только что я и ты доказали это друг другу. Неужели позволим глупой традиции и дальше разделять нас?
— Ситуация такая неопределенная, Брант. И еще этот отгон скота. Дядя Сет говорил, что это опасно.
— Я вернусь, Гарнет, — улыбнулся он. — Действительно, путь отсюда до Миссури весьма далек и очень непрост, но я же не зеленый юнец. Не беспокойся. Гарнет вздохнула:
— Именно поэтому я думаю, что нам надо подождать, Брант.
— Как долго, Гарнет?
— Принятый период траура не так уж продолжителен. К тому же мы все равно не сможем быть вместе во время отгона скота. Так что зачем такая спешка?
— Я хочу знать, что ты будешь ждать меня, когда я вернусь, — сказал он твердо.
— Я буду ждать тебя, Брант.
— Обещание — еще не законный обет.
— Ты что же, не веришь мне? — Она села и склонилась к нему, заглядывая в глаза. — Ты думаешь, я буду неверна тебе в твое отсутствие? Что я такая же, как другие? Неужели все так легко сдаются, если на руке нет обручального кольца?
Неожиданно ее охватил страх от того, что произошло. Она соскочила с кровати и торопливо принялась одеваться, в спешке путаясь в белье.
Брант встал и, обхватив ее за плечи, легонько встряхнул:
— Перестань заниматься ерундой! Ты снова ведешь себя, как ребенок. Минуту назад ты говорила, как взрослая женщина, и вот опять маленькая девочка. Я не могу вечно ждать, пока ты вырастешь!
— Я и не прошу ждать. Ты свободен, нас с тобой ничто не связывает. И ради Бога, оденься. Что если сюда заглянет кто-нибудь из работников?
— Я никогда не понимал женщин! — пробормотал Брант, отступая и начиная натягивать брюки.
— О, думаю, ты прекрасно понимаешь их, находясь в постели! А вне постели — нет!
— Ты выйдешь за меня? — решительно спросил он, застегивая рубашку.
— Пока нет, — отрезала она, поправляя нижнюю юбку. — Время покажет. Он про себя выругался.
— Гарнет, будь же благоразумна! Я уеду на несколько месяцев, Мы ведь только что занимались любовью. Надо еще что-то объяснять?
— Ты мне говорил, что был осторожен.
— Предохранение, моя дорогая, еще не гарантия.
— Ничего, я рискну.
— Черт возьми, Гарнет! Ты просто сводишь меня с ума!
— А ты меня, — пробормотала она, надевая платье, завязывая ленты шляпки и накидывая шаль. — Ты меня отвезешь или мне снова придется добираться до дома самой?
Застегивая пояс с кобурой, Брант предостерег:
— В прошлый раз это заняло у тебя слишком много времени, если ты помнишь, конечно. Не советовал бы предпринимать вторую попытку. А если решишь снова стрелять в меня, не промахнись, потому что мне придется тогда хорошенько тебя отшлепать!
— Ах так? Если я когда-нибудь буду целиться в вас, мистер Стил, то постараюсь попасть прямо в сердце.
Он обиженно взглянул на нее:
— Вы уже сделали это своими словами.
— Ничего. Это не смертельно.
— Клянусь Богом, таких резвых кобылок мне никогда не доводилось объезжать.
— Ха! Что ж, вы неплохо покатались на мне, ковбой! Будет теперь о чем рассказать у костра: как вы соблазнили эту недотрогу, вдову Лейн.
— Боже, что ты говоришь?
— А что, ковбои не хвастаются?
— Не я, — мягко ответил он. — И не этим. Они замолчали и вышли из хижины. На обратном пути Гарнет старалась отодвинуться от него как можно дальше.
До самого Лонгорн Джанкшин Брант не произнес ни слова и только возле самой лавки спросил:
— Когда я смогу снова увидеть вас?
— Зачем?
— О Господи, что за вопрос «зачем»? Я же люблю вас, Гарнет. И надеюсь переубедить относительно того, прилично ли нам устроить свадьбу.
— Наша ссора заставила меня принять окончательное решение, мистер Стил.
— Гарнет, милые бранятся — только тешатся.
— Говорите только за себя, сэр.
Разумеется, было совершенно невозможно продолжать разговор подобным образом, и Брант, ничего не ответив, пошел прочь.
Глава 29
На следующее утро пришло приглашение от миссис Дюк.
— Думаю, нам будет интересно! — воскликнула Дженни.
— Брант говорил, что именно так ты и прореагируешь. Как долго ты там пробудешь, тетушка?
— Вероятно, несколько дней. А ты разве не едешь? Тебя ведь тоже приглашают.
Гарнет расчесывала волосы, раздумывая: не будет ли слишком большой вольностью украсить их черным бархатным бантом.
— Что хорошего на клеймении? Одни лишь коровы, да ковбои — ничего для меня интересного.
— Да? Почему же большую часть вчерашнего дня ты провела в компании управляющего ранчо Дюка?
— Он… он так настаивал на том, чтобы показать мне цветущую прерию, как будто она — страна Эльдорадо и лютики там из чистого золота!
— Хорошо. Я уже приняла приглашение за нас обеих. Теперь мы можем обидеть миссис Дюк отказом. Просто поезжай вместе со мной, а там ты сошлешься на головную боль и, если захочешь, можешь остаться на усадьбе. Но все же я не понимаю, почему ты не хочешь поехать? Надо тебе будет о чем-то рассказывать, когда мы вернемся в Авалон. Ты же знаешь, как мало там тем для разговоров!
