Фиби Фиджеймс - Серебряный ангел
— Подумать только, и ты поверил в существование этого рудника! — проворчал он, вставая с кресла.
Успокаивало его лишь то, что Ник Мэллори скоро уберется из этих мест и никогда больше сюда не вернется. Правда, как ни старался, Слоан никак не мог представить Ника, пробирающегося трудными тропами Аризоны. И вообще, очень удивлял тот факт, что Мэллори одержим таким рискованным предприятием, которое могло потребовать от него большой физической выносливости.
«Наверное, — подумал Таг, — возможность положить себе в карман пару миллионов серебром, заставила этого подонка стиснуть зубы».
Слоан хотел сделать то, что сначала предложила ему Брайди: вытащить Ника из отеля и заставить его отвечать перед законом за грабеж и попытку убийства. Таггарт ни на минуту не сомневался в том, что Ник следовал за Брайди от самого Бостона и, вообще, ходил за ней по пятам с тех пор, как в ее руки попал браслет Мойры.
Кроме того, Таг пришел еще к одному выводу. Брайди как-то вскользь упомянула о чьем-то ночном вторжении со взломом, произошедшем в Драмкине сразу после смерти ее тетушки. И в этом случае, он усмотрел почерк Ника Мэллори.
Это тем более очень вероятно, потому что Ник был на востоке, когда до него дошли слухи о смерти Мэй. Однако, нельзя было сказать с полной уверенностью, когда именно старик Шеймус рассказал племянничку о медальоне. Он вполне мог это сделать много лет назад. Важно то, что трагедия в Драмкине разыгралась приблизительно через пять дней после того, как весть о смерти Мэй дошла до Востока. Мальчик понял, что, потеряв сестру, он лишился и возможности доить его, Таггарта, а значит, нужно было искать другой источник дохода. Вот он и вспомнил байку дяди-ювелира. И началась охота за браслетом.
Хотя Таг и не решался рассказать Брайди все это, он был даже рад, что Мойра умерла своей смертью. Если бы в ту ночь она была еще жива, слабая и неспособная позвать на помощь… Не хотелось думать о том, что могло бы произойти.
Он потянулся и перевел взгляд на часы. Почти половина пятого. Таггарт подошел к маленькому столику, взял с него вазу, которую едва не разбила Консуэла, и улыбнулся, вспомнив, как ловко Брайди ее поймала. Она тоже прекрасно знала истинную цену этой вещи. Умная леди. Упрямая, несгибаемая, прямолинейная. Но умная.
Одному Богу известно, чего ему стоило сдерживать себя, чтобы не перегнуться через стол и не поцеловать ее. Да что там поцеловать! Таг начинал бояться, что долго этой пытки не выдержит и натворит, Бог знает что! Перевернет стол, схватит Брайди в охапку и, зацеловав насмерть, отнесет в спальню. И только после того, как она вышла из гостиной, отправившись спать, он облегченно вздохнул. Но все равно, долго еще не мог успокоиться. Таггарт слышал, как она ворочалась во сне, и все внутри у него замирало при мысли о том, что…
Нет! Только не это!.. Хотя неудавшийся брак с Мэй и не оттолкнул его от женщин вообще, но романтизма в нем не осталось. Это несомненно. Слоан поклялся самому себе, что на эту удочку он больше не попадется.
В Консуэле же он нашел практически все, что ему было нужно. Таг сам не знал, почему решил порвать их отношения, и где-то в глубине души немного сожалел о содеянном. Не то, чтобы он привязался к этой красивой мексиканке, просто она казалась ему чем-то постоянным и незыблемым. Она кричала на него, смеялась вместе с ним, до полного изнеможения занималась с ним любовью, после чего отправлялась домой. И это вполне устраивало их обоих. Он платил ей за то, чтобы она оставалась ему верной и, на сколько ему известно, Консуэла выполняла условия их соглашения. Но одно было очевидным: они были слишком разными людьми. И за все те годы, что она была его любовницей, эта женщина так ничуть и не поумнела.
С Мэй было иначе. Ею двигал лишь холодный расчет. Эта бездушная красавица хорошо, да мельчайших деталей, продумала, как лучше всего захомутать его и сделать дойной коровой. Мэй знала его гораздо лучше, чем он ее.
А Брайди… Таггарт не хотел влюбляться в нее, но, к сожалению, ничего не мог с собой поделать. Эта девушка так решительно заявляла о себе и ему, и всему свету, что было просто невозможно не обращать на нее внимания. К тому же, она едва ли подходила под стандарты нынешних красавиц. Слишком высокая, чересчур худая, с таким волевым лицом, что фотографию ее вряд ли поместили бы на обложке дамского журнала. Но в чертах этого лица была классическая красота. Красота достойная средневековой королевы. Брайди и виделась ему такою королевой, увешанной жемчугами и закутанной в меха, с распущенными по плечам вьющимися волосами.
Осторожно поставив вазу на каминную полку, где она всегда и стояла, Таггарт приоткрыл двери спальни. Брайди лежала на краю постели. Лицо ее казалось неестественно бледным при свете луны, проникавшем сквозь оконные шторы, а юбки выделялись на покрывале темным пятном.
В спальне стояло еще и кресло. Опустившись в него, Таг сбросил с ног ботинки. Он решил было поспать в кресле, но оно явно не подходило для этой цели, и ему ничего не оставалось, как вернуться в гостиную и устроиться на диване.
Проходя на цыпочках мимо кровати, он задержался, чтобы еще раз взглянуть на девушку. Она спала, и веки ее едва заметно вздрагивали во сне. Что, интересно, ей снится? Видит ли она во сне его? Осторожно отодвинув в сторону юбки Брайди, Таггарт присел на краешек постели, стараясь не задеть спящую.
«КАК ОНА КРАСИВА», — подумал он, легонько касаясь лица девушки. Когда же пальцы его осторожно дотронулись до ее приоткрытых губ, она издала едва различимый стон. Затем стон повторился, и Брайди заулыбалась во сне.
— Помоги мне Боже! Брайди, — прошептал Таггарт, медленно наклоняясь и чуть касаясь губами ее высокого белого лба, затем, губ.
«ПОМОГИ МНЕ БОЖЕ».
Брайди вздрогнула и чуть слышно прошептала:
— Джонни…
Слоан резко, как от пощечины, выпрямился. Держась неестественно прямо, он больше не дотрагивался до девушки, а лишь сжал руки в кулаки. Убедившись, что не разбудил ее, он встал и осторожно вышел из спальни, думая о том, что был все же прав. Верить женщинам нельзя, и уж тем более красивым.
ГЛАВА 17
Закрыв фляжку пробкой, Консуэла опустила ее вниз, и она ударилась о бок лошади.
Солнце уже час, как взошло, и всадники уже достаточно далеко отъехали от Потлака. Ник ехал впереди, за ним следовала лошадь, груженная их многочисленным скарбом, и завершала этот караван она, Консуэла.
— Ты уверен, что знаешь куда ехать? — спросила она Ника уже во второй раз.
На этот раз он снизошел до ответа. Сложив карту, которую изучал все это время, он повернулся в седле.
