Джослин Келли - Любовь-целительница
– Может быть, такого, как он выдумал. И это может быть предзнаменованием того, что теперь моя очередь потерять разум.
– Но ты здоров!
– Разве? Я верю в призраков и проклятия.
– Я тоже в них верю.
– Что может лишь доказывать, что ты также психически нездорова. Ты убедила меня, что ураган – это работа призрака, и я зашел так далеко, что даже заговорил со вспышкой света, словно она в самом деле была призраком.
Поднявшись на ноги, она положила ладони на его гладко выбритые щеки.
– Ты не безумный, Александр. Если бы ты был безумным, то пережитое тобой на поле боя тебя не мучило бы.
Он вздохнул:
– Я хотел бы в это верить, но безумие передается от отца к сыну во всех поколениях моего рода.
– И каждый перворожденный сын гибнет в тридцатый день рождения. – Она поморгала, чтобы сдержать слезы. – Это не сумасшествие, Александр. Это проклятие, которое Квинт наложил на твою семью.
– Это одно и то же сейчас. – Он отступил на шаг от Чайны. – Чайна, ты должна уйти. Если я сойду с ума, как мой отец, ты можешь пострадать.
– Ты в самом деле думаешь, что я оставлю тебя до того, как пробьет полночь?
– Я думаю, что ты должна это сделать. – Он вздохнул и улыбнулся. – Но ты останешься здесь вплоть до горестного конца, не так ли?
– Никакого горестного конца не будет. – Она опустила руку ему на плечо. – Он должен быть радостным. – Подняв другую руку, она прижала ее к его плечу, позаботившись о том, чтобы не причинить боль поврежденным ребрам. – Я хочу остаться рядом с тобой, лорд Брэддок.
Он обнял ее за талию и легонько поцеловал в губы. Она почувствовала неутолимое желание. Она выпуталась из его объятий, подошла к двери и заперла ее, затем вернулась на прежнее место, где он поджидал ее с улыбкой.
– Ты удовлетворена? – спросил он, выпрямляясь после того, как снял башмаки.
Она откинула ему волосы со лба.
– Пока что нет, но думаю, что скоро буду.
Он подсунул руки ей под колени и поднял, прижимая к груди. Укладывая ее на кровать, он сказал:
– Я очень постараюсь.
– Я знаю.
– Скажи мне, чего ты хочешь, – зашептал он, наклоняясь над ней.
– Хочу, чтобы ты любил меня.
Он заключил лицо Чайны в широкие ладони и стал целовать его – медленно, с улыбкой и явным удовольствием. Он исследовал ее губы, словно никогда раньше не знал их вкуса.
Чайна засмеялась, когда своим теплым дыханием он словно омыл ей ухо.
Александр улыбнулся:
– Я не ожидал, что ты будешь смеяться под моими ласками.
– Я так счастлива быть с тобой.
Когда его пальцы заскользили по ее груди, смех превратился в тихий стон. Он лег рядом с ней. Он снимал с нее платье так медленно, что ожидание будущих прикосновений становилось мучительным. Чайна сняла с него наполовину завязанный галстук и прижалась ртом к пульсирующей жилке у основания шеи.
За платьем последовала рубашка, и Александр взял в рот ее грудь, заставив воспрянуть сосок, в то время как его руки оглаживали ее бедра. Она не могла оставаться неподвижной. Ее тело жаждало движений, которые ей хотелось разделить с ним.
Чайна отбросила свою одежду с кровати, расстегнула Александру рубашку. Ее губы принялись исследовать его тугую грудь и мускулистый живот, отчего возбуждение ее непрерывно возрастало. Улыбаясь ему, она смахнула его темные волосы с голубых глаз, пламя которых, казалось, могло ее воспламенить. Она хотела отдать себя этой испепеляющей страсти, и потому спешила сорвать с него последнюю одежду. В конечном итоге он оказался лежащим под нею нагой и прекрасный. Он весь дрожал от необоримого желания, и Чайна, оседлав его, нагнулась, чтобы поцеловать.
Она закричала от наслаждения, когда он проник в нее. Когда он стал говорить, какое тепло он ощущает, находясь в ней, она испытала восторг. Когда его слова растворились в тихом стоне, она ощутила безумную страсть. Они оба слились в одно целое, нельзя было понять, где кончается он и начинается она.
Затем произошел взрыв, который принадлежал одинаково и ему, и ей. Это было именно то, что она хотела. То, что ей было нужно. То, о чем она мечтала.
– Ты удовлетворена? – дыша ей в шею, спросил Александр.
– Да, – ответила шепотом Чайна; – На этот момент.
Он засмеялся и крепко поцеловал ее.
– Ты женщина с большими запросами.
Она улыбнулась и пододвинулась к нему, чтобы положить голову ему на плечо. Она закрыла глаза, наслаждаясь ощущением счастья и зная, насколько оно может быть быстротечно.
Спустя несколько часов Чайна прошептала:
– Уже минула полночь. Пятое сентября позади!
– А мы с тобой живы. Нужно это отпраздновать, – пробормотал Александр, притянув ее к себе. – Доставь мне снова такое же блаженство, любимая!
Это была просьба, которую она с радостью готова была выполнить.
Чайна причесывала волосы перед зеркалом в комнате Александра. В зеркале она могла видеть, как Александр надевал ботинки. Ни один из них ничего не сказал о том, что будет теперь, когда роковой день благополучно миновал. Она представила себе, что каждое утро будет начинаться так, как это: она просыпается в его объятиях, ощущая тепло его плоти, чувствуя, как его пальцы ласкают ей грудь. Они не спешили подниматься, и ей придется извиниться перед поваром за опоздание к завтраку.
– Я вернусь до захода солнца, – сказал Александр.
Он встал и прикоснулся губами к ее шее.
– Вернешься? А куда ты едешь?
– Прежде всего я должен навестить семью Рексли в Роуздейл-Эбби.
Чайна погладила ему лицо:
– Они захотят узнать о его геройском поведении.
– Я знаю. – Он откашлялся, и Чайна поняла, что он пытается справиться с приступом горечи. – Затем я встречусь с его преподобием Уайлдером. Он обещал мне показать несколько старинных каменных памятников недалеко от Роуздейл-Эбби. Я говорил ему, что встречусь с ним сегодня. – Он криво усмехнулся. – Я говорил это, предполагая, что мы будем целы и невредимы.
– Будь осторожен.
– Я думал, что нападение совершится до пятого сентября. – Он огляделся вокруг. – Квинт не появлялся с новым предупреждением?
– Нет. Мы не должны видеть его сейчас, когда проклятие снято. Но на пустоши могут быть другие опасности. Разбойник еще не пойман.
– Не беспокойся. Я буду осторожен и вернусь еще до того, как будет подан ужин. – Он взял альбом для этюдов, который одолжила ему Шиан. – Надеюсь, тебе будет интересно увидеть наброски памятников, которые я сделаю.
– Мне будет интересно все, что ты мне покажешь.
Глаза его блеснули, он дотронулся до ее носа.
– Мне нравится, что ты так рассуждаешь, дорогая. – Он поцеловал ее перед тем, как направиться к двери.
