Стефани Блэйк - Тайные грехи
– Этот шум никогда не прекращается, он слышен круглые сутки, днем и ночью! – прокричала Мара.
Сэм скорчил гримасу и закрыл уши обеими руками.
– Я бы сошел с ума, если бы мне пришлось постоянно слышать этот грохот.
Мара рассмеялась:
– Мой дедушка говорит, что для него этот грохот лучше всякой музыки. Шум машин, штампующих медь, золото и серебро, – для него это лучше любого оркестра.
– Золото и серебро?
– Побочные продукты производства меди. В Аризоне производят также золото и серебро, хотя ведущая отрасль – производство меди.
– Я хотел бы поискать здесь золото.
– Такие поиски имеют свое название – «разведка», – пояснила Мара. – Если хотите остаться в Аризоне, вам надо усвоить язык профессионалов.
Сэм потрепал девушку по плечу.
– А вы молодец, – улыбнулся он.
– Знаете, как Тэйты нашли месторождение «Коппер кинг»? Мой отец занимался разведкой и погнался за моей матерью по ущелью. Когда она соскользнула вниз, то столкнула с места камень и обнажила породу, богатую карбонатом меди.
– Погнался за вашей матерью? Я бы сказал, что это совершенно новый способ геологической разведки. Гоняться за молодыми женщинами по ущелью… – Сэм смотрел Маре прямо в глаза. – Кстати, он добился своего? Когда погнался за вашей матерью…
Мара лукаво улыбнулась:
– Полагаю, он добился своей цели. В конце концов, разве я не живое тому свидетельство? Так что он добился, чего хотел.
Сэм запрокинул свою львиную голову и громко расхохотался:
– Услышала бы вас ваша мать!
Мара хлестнула свою лошадь и пустила ее в галоп, крикнув на прощание:
– Можете попытаться догнать меня! Вдруг случится чудо, и молния ударит второй раз в то же самое место!
Она мчалась по извилистой тропинке, направляясь к вершине самой высокой горы, откуда открывался захватывающий вид: величественные скалы, по-своему прекрасные, даже в самых гротескных своих очертаниях, – это зрелище действительно завораживало.
– Грандиозная картина, – пробормотал Сэм в благоговейном восторге, какой охватывает каждого смертного, встречающего на своем пути нечто вечное, величественное и прекрасное.
– Трудно поверить, что здесь когда-то было море, – сказала Мара. – Слой за слоем моллюски и раковины становились известняком – так и образовалась эта земля.
Погруженный в молчание, Сэм любовался пиками скал, глубокими ущельями, водопадами и бесконечными пространствами, украшенными гигантскими монументами, созданными рукой Господа.
Они уселись под деревом, вытащили из сумки провизию, которую прихватили с собой, и перекусили. Их лошади тем временем мирно паслись неподалеку.
– Жаль, что вы скоро уезжаете, – сказала Мара. – Вы еще не видели столько интересного, например, пещеры древних обитателей этих мест, Каменный лес и Замок Монтесумы, созданный самой природой на склоне утеса высотой в сто пятьдесят футов. Да… и еще Белого Голубя, бывшую испанскую миссию, столь ослепительно прекрасное здание, что при виде его хочется заплакать. Этот собор – чудо архитектуры. Монахи, надзиравшие за его строительством, заполнили здание миссии песком до самого верха и приказали рабочим воспроизвести форму собора из мокрого песка, а сверху все это полить жидким строительным раствором, должно быть, цементом. Как только он застыл, рабочим-индейцам было приказано выгрести песок. На это ушли недели, а возможно, и месяцы.
– Наверное, они были весьма добродушными малыми, эти индейцы, если соглашались на такую адскую работу.
Мара усмехнулась:
– В том-то и заключается хитрость монахов. Ночью они перемешивали песок с золотыми монетами – это делалось тайком от рабочих. Когда же наступало время удалить песок, они сообщали рабочим о монетах. Можете себе представить, с каким энтузиазмом индейцы после этого трудились.
Сэм рассмеялся:
– Снова коварство белого человека. Жаль бедных дикарей.
Прежде чем двинуться в обратный путь, он вытащил из своей седельной сумки небольшой пакетик, упакованный в красивую оберточную бумагу.
– Хочу, чтобы это осталось у вас на память обо мне. Ведь мы уезжаем завтра утром. Это не рождественский подарок, а просто вещица на память.
Мара вскрикнула в восторге:
– О, Сэм, как мило с вашей стороны! Как вы внимательны!
Она развязала ленточку и, дрожа от нетерпения, начала вскрывать пакет. Наконец вытащила подарок. Это было круглое стеклянное пресс-папье, наполненное водой, в которой, казалось, кружились снежинки; они кружились вокруг крошечных фарфоровых фигурок – юноши и девушки, державшихся за руки.
Сэм взял вещицу из рук Мары.
– Видите? Если вы перевернете шар вот так, а потом вернете в прежнее положение, то увидите, что вокруг этих влюбленных разыгралась снежная буря.
– Как любопытно! Как мило!
Мара взяла шар и долго любовалась им.
– Двое влюбленных… – пробормотала она.
Это зрелище завораживало, появилось странное ощущение: Маре казалось, что если сосредоточиться, глядя на шар, то можно вдохнуть в фигурки душу, казалось, что они, эти влюбленные, станут как бы двойниками своих владельцев.
– О, Сэм, я буду очень скучать без вас! Благодарю!
Она приподнялась, обвила руками шею юноши и поцеловала его в губы. Потом резко повернулась и направилась к своей лошади.
– Пора домой, – сказала Мара, вскочив в седло и стараясь не смотреть на своего спутника. Она пыталась скрыть навернувшиеся на глаза слезы.
Глава 6
Гордон Юинг спустился к завтраку и обнаружил специальный выпуск тумстонской газеты «Эпитафия», лежавшей у его тарелки.
– Доставили утренним дилижансом, – сообщила горничная.
Гордон развернул газету, и ему тотчас же бросился в глаза заголовок на первой полосе, набранный ярко-красными литерами:
ЛИНКОР «МЭН» ЗАТОПЛЕН У БЕРЕГОВ ГАВАНЫ!!!
– Негодяи! – не удержался он от восклицания.
– В чем дело, Гордон? – спросила жена, входившая в столовую.
– Испанцы потопили наш корабль в гавани Кубы. Погибли двести шестьдесят человек!
– Какой ужас!
Гордон отшвырнул в сторону газету.
– Теперь война неизбежна! – заявил он.
После двух месяцев бесплодных переговоров, в течение которых американцы находились в состоянии непрестанной военной лихорадки, подстегиваемой некоторыми безответственными газетами до предела. Поэтому конгресс и исполнительная ветвь власти были вынуждены принять срочные меры.
Президент Маккинли потребовал, чтобы испанцы убрались с Кубы. Но это был совершенно неприемлемый ультиматум, и Испания не замедлила объявить войну Соединенным Штатам.
Ни в какой другой части страны патриотизм не проявлялся так ярко, как на западе, в штатах Аризона, Нью-Мексико, Оклахома и на индейской территории. Геологоразведчики, ковбои и даже умудренные обучением в университетах представители высшего аризонского общества в срочном порядке создавали пункты, где формировались отряды добровольцев.
