Мэгги Робинсон - В объятиях наследницы
Хотя за последние два коротких дня она начисто растеряла самообладание. Казалось, теперь уже все возможно, вот только мысли скачут так, что не поймаешь. Пора сосредоточиться. Сердится ли она на Кэтлин? Да, очень.
Но Чарлз почему-то выглядел довольным.
– Неужели вы решили, что я такой уж развеселый ловелас? Воспользуюсь слабостью вашей хозяйки, разобью ее сердце и взломаю банк?
За последние пять лет Луизе частенько приходилось видеть это лицемерное выражение лица Кэтлин. И вот опять!
– Сэр, вы – красивый мужчина, а мисс Луиза не всегда благоразумна. В самом деле, знай вы, что мисс Луиза вытворяла в прошлом году, вы бы сами встревожились.
Ничего себе!
– Не говори обо мне так, будто меня здесь нет! – вскричала Луиза.
– Простите, мисс. Но вы знаете, что частенько совершаете ошибки. Я только пыталась вас уберечь. Мне рассказали, как капитан целовал вас во время обеда. Лакей Джордж заявил, что ему уже казалось, будто капитан накинется на вас прямо в присутствии гостей, на кружевной скатерти. Это было неприлично. Безнравственно. Я люблю вас как сестра – даже больше, потому что некоторые из моих сестер шипят на меня, точно кошки, а вы всегда были так добры ко мне. Я сваляла дурака, рискнув потерять замечательную работу. Такого места мне больше не найти. Но я не хотела, чтобы вас обидели.
– И вы решили обидеть меня. – Чарлз говорил поразительно спокойно, словно привык каждый вечер получать удар по голове.
– Простите, капитан Купер, то есть мистер Норвич. Или как угодно.
– Кто был вашим сообщником? Робертсон?
Кэтлин уткнулась взглядом в ковер.
– Мне бы не хотелось говорить.
– Но вы уже заговорили, – возразил Чарлз. – «Робби меня убьет!» Кажется, так вы сказали в коридоре? Полагаю также, он смог оторваться от наведения блеска на «Даймлер», чтобы успеть подложить шурупы под седло лошади?
– Я не велела ему этого делать! Он совершил это по собственному разумению.
– Предприимчивый парень. Далеко пойдет. Ну, Луиза, что будем делать с этой парой нечистых? Признаюсь, что хотел обвинить в этих преступлениях Хью. В общем, я разочарован.
– Вы так легко к этому относитесь, сэр, – сказала Кэтлин. – Это гнусно – то, что мы сделали. Теперь я понимаю. Вы совсем не плохой человек.
– Ценю ваше доверие, Кэтлин. На душе полегчало, когда я понял, что мне не суждено погибнуть в Роузмонте. Признаюсь, что сейчас мне вообще не улыбается погибнуть где бы то ни было. Благодарю, вы меня успокоили.
– Я пойду укладываться. Но, мисс, умоляю пощадить Робби. Право же, он очень не хотел в этом участвовать.
– Укладываться? – Луиза проглотила стоящий в горле ком. Что она станет делать без Кэтлин? Даже если Чарлз поможет ей справиться с пуговицами? Ведь через несколько недель он ее покинет. Как бы Луиза ни была сердита на горничную, Кэтлин действительно была ее единственной подругой.
– Да, мисс Луиза. Я не жду, что вы дадите мне рекомендации. И пойму, если решите меня арестовать. Но Робби невиновен.
Чарлз закатил глаза.
– Кэтлин Кармайкл, вы – настоящая сирена, знаете? Вы завлекаете мужчин к погибели.
– Не мужчин, капитан. Только одного мужчину. Мы с Робби хотим пожениться. Когда я уеду, он, возможно, подаст прошение об уходе и отправится за мной. Не знаю, как мы сумеем…
– О, Кэтлин, заткнись. Никуда ты не поедешь. И ты еще думаешь, будто я чокнутая! Это твоя затея была абсурдной. Что, если Чарлз был бы ранен всерьез? Капитан Купер для меня неопасен. – Наглая ложь. В течение двух дней Чарлз вторгся не только в ее лоно, но и в сердце. Просто смешно! Луиза едва знакома с ним.
– Мне так жаль, мисс Луиза. Капитан! Я прослежу, чтобы у вас не случилось больше никаких неприятностей. Я уже поговорила с Робби, и он чувствует свою вину еще сильнее, чем я. Видите ли, он меня любит и ради меня готов на все, даже если это идет против его принципов.
– Ты – счастливая, – колко заметила Луиза.
Но в конце концов ей тоже повезло. Чарлз Купер готов оказать ей любую услугу, лишь попроси. Кроме одной. Больше того, он просил ее выйти за него замуж. Может быть, сыграть двойную свадьбу? С губ Луизы слетел смешок, унося с собой напряжение, в котором она пребывала все время с прошлого вечера. И Чарлз, и Кэтлин воззрились на нее с тревогой. Но раз начав смеяться, остановиться Луиза уже не могла.
Ее окружали люди, готовые прибегнуть к насилию, лишь бы ее защитить. И еще они думали, будто это она сумасшедшая! Элементы французского фарса и готической интриги сплелись воедино, неудивительно, что она была слегка не в себе с тех пор, как вернулась домой. Оказалось, она играет не ту пьесу.
Тонкая рука Кэтлин погладила ее по плечу.
– Сядьте, мисс Луиза. Я принесу вам холодную примочку, чтобы вы успокоились.
– Не стоит трудиться, Кэтлин. Я сам позабочусь о вашей хозяйке.
– Знаю, какой способ вы испробуете, – сурово сказала Кэтлин. – Я больше не буду пытаться вывести вас из строя, но это не значит, что я одобряю ваши приставания к ней.
Чарлзу это уже не казалось забавным.
– Я не собираюсь к ней «приставать». Я дал слово, что больше к ней не притронусь. Вряд ли я должен давать клятву и вам.
– Т-тихо вы все. – На сидящую в кресле Луизу напала икота.
– Наверное, мне нужно подлить немного какого-нибудь снадобья доктора Фентресса в чашку горячего чаю и дать ей?
– В самый раз. Накачайте ее лекарствами, пока она не перестанет отличать день от ночи. Отличный фокус, – сказал Чарлз, не скрывая сарказма. – Неудивительно, что она так несчастна.
Луиза отерла слезы.
– Замолчите. И вовсе я не несчастна.
– Значит, вы – истеричка.
– Неправда! Кто угодно скажет, что это… как сказать? Чересчур. Я хочу, чтобы вы оба оставили меня в покое. Никаких холодных примочек, никаких микстур. И уж конечно, никаких утех в постели. Я сама о себе позабочусь, как делала всегда. Убирайтесь!
Ни Кэтлин, ни капитан не двинулись с места, встревоженно глядя на Луизу. Что будет, если они подчинятся?
– Ты уволена, Кэтлин. По крайней мере, на сегодняшний вечер. И в-вас, Ч-чарльз, я освобождаю от услуг. П-прошу, соберите вещи, и завтра с утра Робертсон отвезет вас к поезду. Я скажу, что мы поссорились. А через день или два сама пошлю телеграмму. В Лондоне с вами приключится несчастный случай. Попытка уличного грабежа, которая приведет к трагедии. Максимилиан не захочет так легко расстаться с бумажником, ведь это бумажник его отца, из кожи какого-то редкого быка. На нем – герб семейства Норвич…
– Нет! – в унисон воскликнули и горничная, и капитан, хотя последний скорее прорычал, нежели произнес это слово.
