Мэгги Робинсон - В объятиях наследницы
– Какая у вас интересная жизнь, – сказал доктор Фентресс. – Думаю, что по сравнению с львами в саванне наша Луиза относительно безобидна.
– Я уверен, что старина Макс уже испытал на себе ее зубки и коготки, – криво усмехнулся Хью, и Чарлз подавил в себе желание запустить ему в рожу серебряную вазу с орехами.
– В том, что касается моей женитьбы, мне не на что жаловаться, – ответил Чарлз, надеясь положить конец дальнейшим клеветническим измышлениям против Луизы.
– Вы так недавно женаты, – возразил Хью. – Не говорите, что мы вас не предостерегали.
Чарлз встал.
– С меня достаточно мужского общества. Должен предупредить вас, Уэстлейк, вот о чем. Если продолжите оскорблять меня или мою супругу, мое христианское милосердие подойдет к концу, и вы вылетите отсюда, не дождавшись Рождества. У вас нет официального положения в Роузмонте, за исключением того, что в детстве вы были ее мучителем. А когда стали старше, то вряд ли исправились – можно даже сказать, стали еще хуже, пытаясь обесчестить юную девушку, затащить ее к себе в постель.
Лицо Хью побагровело.
– Чушь! Если это Луиза вам рассказала, так она лжет. По обыкновению. В любом случае уже многие годы никакой невинности у нее не было в помине. Просто удивительно, как эта сука не притащила сюда ублю…
Он не договорил, потому что Чарлз, обойдя стол кругом, врезал кулаком прямо по аристократическому носу. Хью повалился на спинку стула и опрокинулся вместе с ним, с ласкающим ухо глухим стуком. Хью сейчас напоминал перевернутую на спину черепаху, неистово дергая ногами и пытаясь вернуться в нормальное положение. Чарлз не стал проверять, удалась ли его попытка. С шумом захлопнув за собой дверь столовой, он направился в гостиную.
Сегодня музыки не было, только Луиза в жалком одиночестве стояла у окна, держа в руке чашку остывшего чаю. Прочие дамы расселись на диване и стульях.
– Идемте со мной наверх, любовь моя, прямо сейчас, – сказал он, протягивая руку, так некстати забрызганную кровью. Грейс вскрикнула, но Луиза не моргнула и глазом.
– Конечно, Макс, дорогой. С вашего позволения, дамы.
– Что вы наделали? – шепотом спросила Луиза, когда они бегом неслись наверх.
– Лишь то, что следовало. Некоторое время ваш кузен не сможет наслаждаться ароматом роз или еще чего-нибудь.
Луиза запнулась на ступеньке, но он поймал ее.
– Вы его ударили?
– Да. Сожалею, если вы против, но он был совершенно невыносим.
– Он всегда невыносим. Живи мы в другом веке, его бы вызывали на дуэль направо и налево. Да я сама могла бы с удовольствием его проткнуть.
– Никаких дуэлей. И никаких боксерских поединков. Кстати, я вспомнил, что был где-то в Африке, на сафари, и какой-то идиот повредил мне глаз.
На сей раз Луиза встала на ступеньке как вкопанная и воззрилась на Чарлза.
– Я сказала тете, что это случилось на боксерском ринге.
– Знаю. Но я слишком поздно вспомнил, чтобы не переврать нашу историю. Боюсь, врать я, в общем, не умею. – А как Луиза? Может быть, Хью был прав в своих обвинениях против нее? Ведь выдумала же она Максимилиана Норвича, притом без особых усилий. Что, если все, что Луиза ему говорила, было только ее правдой, но не правдой, как она есть?
И снова появился кончик языка, и брови нахмурились.
– Может быть, тетя Грейс не запомнила?
– Нет, черт возьми, я бы на это не ставил. Грейс не производит впечатления человека, которому настолько неинтересны подробности, что ими можно пренебречь. Однако теперь ничего не поделаешь. Вряд ли стоит рассказывать, что снаряд разорвался в исключительно неудобной для меня близости. Что Максимилиану Норвичу делать в разгар военных действий? Уж лучше позвольте мне охотиться на слонов или кого там еще.
Луиза снова пошатнулась на ступеньке.
– Никогда не говорите, что способны убить беззащитное животное.
– О нет. Предпочитаю стрелять в людей, но лишь в том случае, если они вооружены и стреляют в меня. С другой стороны, кто бы говорил. Откуда, по-вашему, взялась ваша меховая муфта?
– Чарлз!
– Тише. У стен есть уши. За вон той драпировкой на лестничной площадке может скрываться лакей. Идемте. Закроемся у себя, пока сюда не примчался Хью, чтобы вызвать меня на дуэль. – Взяв Луизу под локоть, он торопливо повел ее наверх.
Очутившись в апартаментах, Чарлз методично закрыл двери, которые вели в коридор, затем, на всякий случай, подпер двери стулом. Луиза расхаживала взад и вперед перед камином в гостиной.
– Кэтлин не сможет войти.
– Что с того? Зачем она нам?
– Она… помогает мне раздеться.
Чарлз взглянул на Луизу. На ее голубом платье была пропасть обтянутых атласом пуговиц, которые шли по спине сверху вниз.
– Я с этим справлюсь.
– О-о. А еще мы немного болтаем. Про то, что случилось за день. Вы же знаете – она моя лучшая подруга.
– Поговорите со мной вместо нее. Хотя я-то знаю, как прошел день.
Прямиком в ад.
– Вам не кажется, что нужно вымыть руку?
Об этом Чарлз совсем забыл. Надо отдать должное Луизе – она не упала в обморок прямо в ту минуту, когда он ворвался в гостиную, забрызганный кровью Хью Уэстлейка. Он прошел через спальню Луизы, направляясь в ванную комнату, и все же успел заметить розовую кружевную ночную рубашку, которую зловредная Кэтлин разложила на стеганом покрывале кровати. Видимо, задумала лишить его рассудка. Мысль о том, как Луиза наденет и особенно снимет эту рубашку, слишком раздражала его, и он выбросил ее из головы.
Чарлз с мрачной решимостью отмывался от следов Хью. Будь он поумней, отправился бы к себе и закрыл бы дверь на засов. Но за последние два дня он, видимо, лишился способности рассуждать здраво. К тому же его ждали пуговицы, которые нужно было расстегнуть.
Глава 27
Они были в безопасности, заперевшись изнутри. Не то чтобы Луиза думала, что Хью бросится наверх вдогонку за Чарлзом. В эту самую минуту Хью, скорее всего, совещается с мамашей. Она представила себе картину: двое, подсвеченные золотым огнем свечей, склонили друг к другу головы, жалуясь и обсуждая план, как бы погубить ее и Чарлза.
Луиза предполагала, что ее возвращение в Роузмонт чревато неприятностями. Но кулачный бой! Попытка убийства!
К счастью, ее письмо к миссис Ивенсонг уже отправлено. Так что это вопрос дней, а потом все уладится. Тем временем они с Чарлзом могут со вкусом царствовать в своем маленьком королевстве родительских покоев. Чтобы поесть, незачем спускаться к остальным. Она может отдать распоряжение, чтобы еду приносили сюда. О господи. Как будто вернулись старые времена, когда она неделями сидела в своей комнате после каких-то незначительных проступков.
