Мэри Бэлоу - Наконец пришла любовь
— О, пожалуйста, — взмолилась она.
Дункан переместился поверх нее, глядя на ее лицо в ореоле разметавшихся волос. Она улыбнулась, и он почувствовал, что, если не войдет в нее, может случиться конфуз.
— Прости меня, — сказал он, поцеловав ее в губы. — Я не могу больше ждать.
— Отлично, — отозвалась Маргарет. — Я тоже.
Он мог бы овладеть ею быстро и энергично, чувствуя под собой ее роскошное тело и еще больше воспламеняясь от этого ощущения.
Она сказала, что готова.
Но для нее день их свадьбы был замечательным. И он не допустит, чтобы его кульминация стала для нее разочарованием.
Это самое меньшее, что он может сделать.
Он поднял ее ноги, так что они обвили его бедра, затем обхватил ладонями ее ягодицы, удерживая их на месте, и решительно вошел внутрь.
Маргарет прерывисто вздохнула, ее ресницы затрепетали и сомкнулись, пока он не оказался глубоко внутри. Дункан замер.
Боже, она вся была жаркая влага, нежные ножны и сжатые мускулы. А он…
Он стиснул зубы, стараясь не поддаваться инстинкту.
Маргарет открыла глаза и посмотрела на него. Дункан вытащил из-под нее руки и потянулся к ее груди, потирая большими пальцами ее соски.
— О нет! — выдохнула она. — Это слишком, Дункан. Слишком!
— Неужели?
Он положил руки на ее бедра и начал двигаться, мощно и неспешно. Веки Маргарет отяжелели, она вцепилась в простыню и запрокинула голову, тяжело дыша и крепко сжимая его своими внутренними мышцами. Дункан взял ее руки и завел их за ее голову, ускоряя ритм движений, пока она не вскрикнула, содрогнувшись всем телом, а затем обмякла под ним.
Кровь пульсировала в его жилах, грохотала в ушах, стучала в груди. Он стремительно приближался к завершению, а когда оно наступило, резко выдохнул и замер, вытянувшись на ней.
Некоторое время Дункан обессиленно лежал, ожидая, пока уляжется сердцебиение, и дивясь тому факту, что она оказалась такой страстной женщиной. И видимо, он задремал.
— Дункан, — шепнула Маргарет, — ты спишь?
— Ммм? — отозвался он. — Нет. Я тяжелый?
— Да, — сказала она, — но можешь еще полежать. Это было замечательно. Спасибо.
Снова благовоспитанная дама — пусть даже обнаженная, мокрая от пота и переплетенная с его телом. Дункан приподнялся на локте и посмотрел на нее.
— Да, замечательно, — согласился он. — И тебе спасибо, Мэгги. Но боюсь, это станет несколько утомительным, если мы будем каждый раз благодарить друг друга.
Она протянула руку и обхватила ладонью его щеку.
— Я не жалею, — сказала она, — что вышла за тебя замуж. Правда.
Не жалеет? Выходит, она сомневалась в этом. Из-за Дью? Было не слишком приятно видеть этого типа на их свадебном завтраке, особенно когда она заговорила с ним, а он взял ее руку.
— Я тоже не сожалею, — сказал он. — Однако чтобы у этой брачной ночи было продолжение, Мэгги, боюсь, мне нужно немного поспать.
— О, — сказала она и улыбнулась.
Дункан отстранился от нее, перекатился на бок и натянул на них обоих одеяло. Когда он взглянул на Маргарет, она спала.
Он лежал рядом с ней, глядя на нее, пока сон не овладел им.
Завтра они будут на пути в Вудбайн, к своей будущей жизни. А через несколько дней к ним присоединится Тоби. Он будет жить с ними как любой нормальный ребенок, каким он и является.
И он, Дункан, будет всегда благодарен ей за это.
Когда Маргарет проснулась, сквозь зашторенные окна пробивался яркий дневной свет. Она потянулась, ощущая приятную ломоту в мышцах и непривычную наготу под одеялом.
Она чувствовала себя восхитительно порочной.
Улыбнувшись, она повернула голову, но место рядом с ней на кровати оказалось пустым.
Выходит, она проспала и не заметила, как он встал? Маргарет с трудом могла поверить в это. У нее всегда был чуткий сон, и она привыкла рано вставать. Хотя, конечно, это была утомительная ночь.
Они собирались выехать пораньше, хотя и обещали подождать, пока приедут ее родные и его мать, чтобы попрощаться с ними. И еще им нужно было заехать в Клавербрук-Хаус, чтобы поздравить его деда с восьмидесятилетием.
О Боже, а что, если все уже внизу, ожидают, пока она проснется и приведет себя в порядок? Что они подумают о ней? Что они вообразят насчет того, как она провела свадебную ночь?
Неужели они догадаются о правде? Конечно же, догадаются.
О Боже, она умрет от стыда.
Маргарет собиралась откинуть одеяло, когда дверь отворилась.
— Будь я опытной горничной, — сказал Дункан, войдя в комнату с подносом, — я бы предугадал момент, когда ты проснешься, и позаботился о том, чтобы на прикроватном столике тебя ожидал горячий шоколад, а шторы были отдернуты. Но я только учусь.
Он поставил поднос на столик рядом с кроватью. Там были две чашки шоколада и четыре сдобных печенья на тарелке.
— Я бы все равно охотно наняла тебя, — сказала Маргарет, натянув одеяло до подбородка, — но тогда придется уволить Элен, а мне будет не хватать ее. И потом, вряд ли ты умеешь делать прически.
Дункан присел на край кровати. Он был одет в брюки и рубашку, верхние пуговицы были расстегнуты, так что можно было видеть легкую поросль у него на груди. Он был чисто выбрит, с влажными волосами и выглядел серьезным. Но он шутил с ней. А она шутила в ответ. И он принес ей шоколад с печеньем.
Такие мелочи согревают сердце, особенно наутро после свадьбы. День свадьбы прошел. И брачная ночь тоже.
— Я боялась, что проспала все утро, — сказала Маргарет.
— Что послужило бы, — заметил он, — отличным комплиментом моим талантам. Но ты проснулась, и еще довольно рано.
Он по-прежнему шутил с ней. Было так странно находиться с мужчиной в комнате, куда даже Стивен практически не заходил.
Ее муж. Сегодня это слово обрело новую реальность. Вчера он был ее женихом и новобрачным, и она смотрела на него сквозь эйфорию свадебных торжеств.
Сегодня он был просто ее мужем.
В течение ночи они соединялись трижды. Второй раз продолжался целый час, если не больше. Маргарет и представить себе не могла, что женское тело имеет столько мест, которые можно возбуждать почти до безумия. И что супружеские отношения могут состоять не только из поцелуев, проникновения и быстрого облегчения — разумеется, мужского.
Она не представляла, что женщина тоже может испытывать это полное и самозабвенное… наслаждение. В сущности, нет слов, чтобы описать это ощущение.
— О чем ты думаешь? — поинтересовался Дункан.
— Так, ни о чем, — отозвалась Маргарет, но ее щеки загорелись. Похоже, в ближайшие дни она будет постоянно краснеть.
— Если ты собираешься лежать, — заметил он, — укрывшись до подбородка, твой шоколад остынет, Мэгги. А это просто позор. Он так восхитительно пахнет. Ты стесняешься?
