Селеста Брэдли - Когда она сказала «да»
Но он тут же рассмеялся и закружил ее в вальсе, и даже хромота ему не мешала!
Калли откинула голову и тоже рассмеялась.
Понаблюдав немного за смуглым представительным господином и его светящейся счастьем женой, остальные тоже последовали их примеру.
Рен смотрел на жену. Темно-синие глаза улыбались:
— Не забывай, ты должна мне жемчужину!
После первого вальса Рен поискал Баттона. Тот о чем-то серьезно беседовал со стройной молодой женщиной в униформе горничной. Рену она показалась очень некрасивой. Но когда девушка присела в поклоне и оставила мужчин, Рен был поражен ее атлетической грацией. Будь она мужчиной, он подумал бы, что перед ним воин, причем опасный и безжалостный.
Что, конечно, было абсурдом.
Он выбросил из головы странную мысль и пронзил Баттона злобным взглядом.
— О чем вы думали, когда шили для Калли такое платье?
Баттон непонимающе уставился на Портера.
— Вам не понравилось? Я посчитал, что цвет ей очень идет.
Рен зловеще прищурился:
— Он прелестен… вот только мне кажется, что вы умудрились одеть Калли в крошечный лоскуток, которого и на галстук не хватит! Может, вам не хватило ткани… скажем… для лифа?
Баттон не пытался скрыть довольную ухмылку.
— Природные достоинства леди делают вас предметом зависти всех здешних мужчин.
Рен сложил руки на груди, подступил ближе и навис над Баттоном — талант, которого он еще не потерял.
— А если мне не нравится, что все мужчины пялятся на… природные достоинства моей жены?
— Я припас кое-что на случай, если ткань не выдержит, — неохотно признался Баттон, отводя глаза, — но это просто испортит линию ее шеи.
Рен, похолодев от ужаса, представил Калли в лопнувшем, не выдержавшем напора платье, схватил отрезок кружева, извлеченный Баттоном из кармана, и отправился на поиски жены.
Он не увидел довольной физиономии Баттона, смотревшего вслед.
Он не удивился, обнаружив Калли в кругу поклонников. И поскольку ему больше всего хотелось перекинуть Калли через плечо и показать всем, кто ее хозяин, он вынудил себя склониться перед женой.
— Если ее милость простит вмешательство, мне нужно обсудить с ней дело чрезвычайной важности.
Калли, прекрасно знавшая, что он никогда еще не был так вежлив с ней, как сейчас, настороженно кивнула и попросила поклонников пригласить на танец своих жен, сестер и матерей.
И только потом вскинула подбородок:
— В чем я провинилась на этот раз?
Вместо ответа Рен схватил жену за руку и потащил вглубь зала, где занавешенная ниша ждала дам, которым вдруг станет дурно, или любовников, которым придет в голову устроить свидание.
К счастью, альков оказался свободен, хотя Рен был готов силой выгнать любого и всякого, кто станет у него на пути. Затащив Калли внутрь, он повернулся и яростно зашипел:
— Поверить не могу, что ты способна носить такое на людях!
Она не стала делать вид, будто не понимает мужа. Просто сложила руки под грудью и ответила вызывающим взглядом.
— Поверить не могу, что ты заметил это только сейчас!
— Не сейчас, — прорычал он. — Сначала я должен был перемолвиться словечком с поставщиком этих лохмотьев! Как ты могла позволить ему одеть себя дорогой потаскушкой?!
— Так тебе это нравится, — улыбнулась Калли, кокетливо вздыхая. Рен увидел краешек ареолы, показавшийся над вырезом, и едва не проглотил язык. Ткань вот-вот не выдержит!!!
Он выхватил из кармана кружева.
— Надень это!
Она презрительно пожала плечами.
— Ни за что! Это испортит линию лифа!
Рен шагнул к ней. Ближе. Еще ближе. Больше он не испытывал ревности. Все, чего он хотел, — повалить ее на диван и поцелуями стереть с губ понимающую улыбку. Стереть шутливый тон с языка, заполнив ее рот своей плотью, натягивавшей перед брюк.
Калли не отступила. Не отступила, пока он не вынул из жилетного кармана жемчужину, которую она отдала ему за первый вальс.
— Открой рот.
Глава 26
— Не посмеешь, — прошипела она.
Он коснулся жемчужиной ее губ.
— Открой рот.
Она нервно облизнула губы и встревоженно глянула в сторону бального зала, отделенного от ниши тонкой занавесью.
Может, он действительно зашел слишком далеко? Она не хочет…
Но тут их взгляды встретились. Ее глаза пылали. О да! Она хотела.
Его губы дернулись в улыбке.
Она открыла рот.
Он положил жемчужину ей на язык, наклонился и прошептал:
— Не двигайся, не издавай ни звука. Что бы ни случилось, ты не должна реагировать.
Она сжала жемчужину в губах, но не кивнула. И посмотрела в сторону. С таким же успехом она могла быть выточена из камня. Идеальная статуя Богини Весны.
Прекрасно.
Рен уронил трость на ковер и поднес к ее лифу отрезок кружева. Собственно говоря, он хотел только заставить Калли замолчать, пока приводит ее в приличный вид, но молчаливая покорность жены воспламенила кровь. Как всегда.
Рен медленно засунул кружево за вырез платья. Оно тоже было прозрачным, с таким тонким рисунком, что почти не закрывало сосков, норовивших выглянуть из-за выреза. Он спрятал их, при этом покатав между пальцами.
Они мгновенно затвердели, как затвердела его плоть. Мятежные розовые кончики продолжали рваться наружу, словно умоляя его о ласке. Стоило слегка их потянуть, чтобы они снова показались на свет. Нагнувшись, он принялся ласкать сосок, обводя его языком. А потом стал играть с маленьким влажным бутоном, пощипывая его и втягивая в рот второй.
Потом продолжал тянуть и сжимать соски, наблюдая за лицом Калли. Оно оставалось бесстрастным, но она ничего не могла поделать с участившимся дыханием. Он продолжал нежно щипать и перекатывать нежные холмики соблазнительной плоти.
— По ту сторону занавеси, леди Портер, собралось не меньше сотни человек. И все гадают, куда вы подевались. В любой момент кто-то может отдернуть покров и обнаружить вас в этом постыдном состоянии.
Он сильнее ущипнул сосок, глядя в ее каменное лицо. Еще сильнее. Она тихо охнула, не отводя глаз от точки за его левым плечом.
Он снова вытащил отрезок кружева и медленно провел по ее закаменевшим чувствительным соскам. Ее веки слегка дрогнули, и Рен ощутил, как по ней прошёл озноб вожделения.
— Заведи руки за спину.
Она не пошевелилась. Никакой реакции, как он и требовал. Поэтому он зашел за спину, отвел ее руки назад и обмотал кружевом. Сначала он хотел так и оставить тонкие путы, чтобы их можно было снять в любой момент.
Но темный прилив желания и жажды обладания уже поднялся в нем, и он затянул тугой узел. Она беспомощна и полуобнажена на собственном балу!
