Карен Хокинс - Кольцо любви
Дождавшись, когда за Доналдсоном закроется дверь, он повернулся к жене:
– Чем я обязан удовольствию видеть тебя? Говори, потому что у меня есть еще кое-какие дела. – Он постарался скрыть чувство неловкости.
– Я разговаривала с лордом Мелтоном...
– С Мелтоном? – Маркус и думать о нем забыл. – Когда это было?
– Только что. Молодой человек хочет тебя видеть, и, мне кажется, он очень расстроен. К тому же Кассандра... – Онория сжала губы. – Должен же его кто-то выслушать!
– Кто-то – то есть я?
– Да... – Губы ее слегка дрогнули. – Думаю, ты будешь удивлен.
Маркус стиснул перо в пальцах.
– К черту Мелтона. И потом, Онория, ты не имела права заниматься моими делами. Прошу тебя впредь ограничиваться заботами о домашнем хозяйстве, и не более того.
– Ты... – В ее глазах вспыхнуло негодование.
Черт побери, что с ним происходит? Зачем ему понадобилось оскорблять ее?
Бросив перо, маркиз отчаянно потер виски.
– Прости, я не хотел тебя обижать. Я только...
– Не нужно извиняться, милорд. Я отлично вас поняла и постараюсь как можно реже появляться в вашем кабинете, чтобы не становиться объектом вашего раздражения.
– Постой, я же только... Мне показалось, что ты с Мелтоном...
Онория решила, что ослышалась.
– Что-что? Мы с Мелтоном? Но мы с ним разговаривали исключительно относительно его обязательств перед вами!
Маркус встал.
– Да, конечно, я просто не подумал...
– Лорд Мелтон находится сейчас в саду с Порцией и Кассандрой. Если вам больше нечего делать, кроме как лелеять свои вздорные подозрения, возможно, вы найдете время поговорить с ним. – С этими словами Онория повернулась и стремительно направилась к выходу.
Маркус догнал ее у дверей.
– Погоди. – Он повернул ее лицом к себе. – Поверь, я сожалею, и...
Она вырвала у него руку, по ее лицу текли слезы.
– Я тоже сожалею – о том, что вышла за тебя замуж! Это было непоправимой, ужасной ошибкой!
Маркиз безвольно опустил руки. Он не хотел заставлять ее плакать и уж тем более не хотел ее оскорбить. Чувствуя себя последним подлецом, он с горечью посмотрел ей вслед, потом медленно вернулся к столу.
Прошло всего несколько минут, а Маркус, покинув дом, уже направлялся в клуб «Уайтс», где, усевшись в углу, стал медленно потягивать вино, пытаясь хоть так заполнить странную пустоту в душе. Через час, слегка опьянев, но по-прежнему испытывая душевную боль, он поднялся и отправился к Энтони.
Дворецкий впустил его и проводил в красную гостиную, но когда через несколько минут дверь отворилась, в дверях появился не Энтони, а его жена Анна. Почти такого же роста, как Маркус, рыжеволосая и элегантная, с красивым прямым носом, она пристально смотрела на гостя очаровательными серыми глазами, которые обычно светились юмором. Увы, на этот раз они сверкали негодованием. Маркус тяжело вздохнул – он сразу все понял.
– Как вижу, ты разговаривала с Онорией...
– Да. Я заехала к ней узнать, привезла ли портниха заказанное платье, и застала ее в слезах.
Маркус потер ноющие виски. В слезах. Господи, что же он наделал!
Анна строго посмотрела на него:
– Говори, Тремонт, как ты можешь объяснить свое отвратительное поведение?
– Но я извинился...
– А потом ничего не сделал, чтобы загладить свою вину. Такие извинения не стоят ни пенса!
– Черт возьми, Анна! Я сказал, что сожалею, и это действительно так! Что еще я должен был сделать?
– Не знаю. Мне известно только то, что Онория плакала из-за вашей ссоры, а не из-за чего-то другого. Признавайся, что ты ей сказал, отчего она так расстроилась?
– Лучше скажи, где Энтони, я хочу поговорить с ним.
– Он в клубе.
– Но я только что был там и...
– Он как раз решил встретиться с тобой и, наверное, сейчас вернется.
Маркус кивнул.
– Спасибо. Прошу прощения за резкость, но...
Анна схватила его за рукав и пытливо заглянул ему в глаза.
– Маркус, о чем бы ни шла речь, ты обязан загладить свою вину. Онория не заслужила, чтобы с ней так обращались.
Он помолчал, положив руку ей на плечо.
– Я знаю, но... – Маркус помолчал. – Сначала мне нужно кое-что обдумать. Как только я это сделаю, я встречусь с ней и мы все спокойно обсудим.
– Обещаешь?
– Обещаю.
Анна вдруг улыбнулась:
– Никогда не думала, что этот день настанет.
– О чем ты?
– Так, ничего. Иди найди моего мужа: может, хоть ему удастся вложить разум тебе в голову.
– Именно это я и собираюсь сделать. – Маркиз двинулся к двери, но Анна снова окликнула его:
– На случай, если тебя это заинтересует: Онория заказала для бала красное платье.
– Да, и что же?
Она пожала плечами:
– Ничего.
Маркус покачал головой. Ох уж эти женщины со своими вечными загадками! Сестра Сара часто озадачивала его таким образом.
Он коротко поклонился Анне и покинул ее.
Маркус нашел Энтони в клубе: брат сидел перед камином с сигарой и бокалом вина, удобно устроив ноги на другом кресле.
– А, вот ты где!
Энтони удивленно поднял брови.
– Верно. Я вижу, ты тоже здесь!
Маркус хмуро кивнул и уселся рядом.
– Это Анна подсказала мне, где тебя найти.
– Отлично. И что же дальше?
Маркус зябко поежился и засунул руки в карманы.
– Дальше?
– Меня послали сюда с поручением. Ты уже виделся с моей женой и знаешь, в чем оно заключается. – Энтони отставил бокал. – Итак, что произошло между тобой и Онорией?
– Абсолютно ничего, – проворчал Маркус.
– Тогда почему ты вел себя как последний грубиян? Мы с Чейзом только вчера порадовались тому, насколько ты изменился к лучшему. Мы решили, что причина в Онории... Черт возьми, Маркус! Если не желаешь разговаривать, перестань хотя бы ежеминутно вздыхать!
– А я разве вздыхал? Я только... – Он уныло покачал головой.
Энтони не на шутку встревожился.
– Кажется, теперь ты убедился, что семейная жизнь – штука непростая.
– Убедился, и еще как! – Поймав взгляд брата, он беспокойно заерзал в кресле. – Видишь ли, сейчас я несколько подавлен, но в целом я даже доволен, что родственники Онории живут с нами.
Энтони усмехнулся.
– Послушай, у нас с Онорией состоялся разговор...
– Правда?
– Перестань паясничать. – Маркус неодобрительно взглянул на брата.
– И что же она сказала?
– Сказала, что любит меня.
Неожиданно Энтони расхохотался так искренне, что все стали на него оборачиваться.
– Перестань! – прошипел Маркус, чувствуя себя последним дураком на свете.
– Боже мой, Маркус! Она говорит, что любит тебя, а ты смотришь на меня так, как будто тебе в сердце вонзили нож! Честное слово, я не понимаю... – Он вдруг перестал смеяться. – Ну и что же ты ей ответил?
