Киран Крамер - Скажи герцогу «да»
— Вы видели… его?..
— Предполагается, что ты девственница, знаешь ли, — укоризненно сказала Дженис, глядя на нее.
Иззи приподнялась на локтях.
— Миледи, вам так повезло…
— Но несомненно, новые заботы помогут мне отвлечься.
— От него? — нерешительно спросила Изобел.
— Да. — Дженис вздохнула. Горькая правда состояла в том, что она никогда не сможет быть с мужчиной, которого любит. — Подвинься, пожалуйста, Иззи, я тоже хочу сесть на кровать.
Но вместо того чтобы сесть, она упала на постель и, вцепившись в подушку, зарыдала:
— О, Марша, о, мама, вы же говорили, что меня ждет истинная любовь.
А что оказалось в действительности? Перспектива произвести на свет детей от нелюбимого мужчины. Как же это будет мучительно! Ей всегда придется скрывать правду — как от них, так и от всей своей семьи, даже от родителей… Никто никогда не должен узнать, на каких условиях заключен их с Холси брак.
Ложь. Дженис придется научиться лгать. Ей никогда больше уже не стать прежней…
Впереди у нее одни страдания.
Но она не станет предаваться отчаянию.
Дженис села на кровати, смахнула слезы и упрямо произнесла:
— Я из семейства Брэди! И пусть я буду первой, кто выйдет замуж без любви, я выдержу.
— Непременно, миледи! — поддержала ее Изобел.
— Если я не могу получить Люка, то помочь ему все еще могу.
— Кстати, о нашем деле. К сожалению, мне не повезло с остальными слугами. За обедом я обмолвилась, что у моей матери была знакомая по имени Эмили Марч, которая когда‑то работала в поместье, но никто из них ее не вспомнил. Дольше всех здесь служит дворецкий, но он заявил, что не может помнить всех служанок хозяйки.
— Тем больше причин у меня навестить вдовствующую герцогиню.
Изобел, как обычно перед ответственным делом, прошлась по волосам хозяйки гребнем больше ста раз — на удачу.
В темной спальне Дженис уселась в свое обычное кресло и спросила:
— Ваша светлость, вы помните горничную по имени Эмили Марч?
Вдовствующая герцогиня, прищурив глаза, устремила задумчивый взгляд в пространство.
— О да. Она работала на меня. — Старушка прижала ладонь ко лбу. — Не могу вспомнить. С ней было что‑то связано. Что‑то важное.
Сердце Дженис пустилось вскачь: что, если ей удастся отыскать этот дневник для Люка?
— Она была… хорошей горничной?
Вдова утвердительно кивнула:
— Самой лучшей. Жаль, работала у меня недолго. Только вот не могу вспомнить почему. Миссис Пул!
Сиделка подняла взгляд от своего шитья.
— Вы помните Эмили Марч?
— Нет, миледи. Я работаю здесь всего год. Наверное, она служила у вас очень давно, когда вы еще жили в Холси‑Хаусе.
— Да, — сказала вдовствующая герцогиня с волнением. — Я помню, что мой муж Лайам тогда был еще жив.
— Вы можете вспомнить о ней что‑нибудь еще? — спросила Дженис.
— Боюсь, что нет. — Вдова резко переместилась на подушках. — Но очень хочу вспомнить. Отчаянно хочу. С ней что‑то случилось. Но вот что…
Дженис подавила вздох разочарования.
Вдовствующая герцогиня подняла руку.
— Миссис Пул мне сказала, что Холси сделал вам предложение и вы его приняли. Вы счастливы?
Дженис коротко кивнула, но старая леди пристально взглянула нее, словно увидела в первый раз, и медленно произнесла:
— Что‑то не так… За которого из моих внуков вы выходите замуж, моя дорогая?
Дженис удивилась:
— За Холси, конечно.
— Да, Холси. — Вдова прищурилась. — Я хочу, чтобы вы вышли замуж за герцога, и ни за кого другого. Уверена, он хороший: чувствую это всем своим существом, — и будет вам прекрасным мужем. И я хочу видеть вас, леди Дженис — только вас, — своей внучкой.
— Я выйду за него, ваша светлость, так что не беспокойтесь на этот счет.
Вдовствующая герцогиня печально улыбнулась:
— Если бы только я могла увидеть его прежде, чем умру.
— Но вы и так увидите его, ваша светлость, — в недоумении сказала Дженис. — Каждый день в три часа.
Герцогиня нахмурила лоб.
— Я… я его вижу? Вы имеете в виду Грейсона, разумеется. Он был таким милым маленьким мальчиком. Я помню время, когда его мать была жива. Такая славная девочка! Жаль только, недолго пробыла с нами: ему было десять, когда она умерла от инфлюэнцы. Но она любила его. О, как она его любила!
— Я рада, что он познал материнскую любовь, — прошептала Дженис, удивляясь, что могло так изменить того милого мальчика.
Вдовствующая герцогиня вздохнула:
— Рассел больше так и не женился, хотя я мечтала, чтобы он нашел себе жену. Маленькому Грейсону нужна была мать. Я попыталась снова переехать сюда, чтобы окружить его лаской и заботой, но Рассел не позволил. Остался глух он и к предложению забрать мальчика во вдовий дом. Так и рос мой внук… без материнской опеки. Рассел одержал верх. Казалось, ему доставляют удовольствие мои страдания от разлуки с Грейсоном.
Глаза старушки наполнились слезами, и Дженис, подавшись вперед, обняла ее вместе с подушками, в которых она сидела. У девушки разрывалось сердце от ее слабых всхлипываний.
— Вы не должны расстраиваться, ваша светлость. Внук сильно любит вас, раз ежедневно, в три часа, приходит повидаться с вами.
Дженис отерла слезу, скатившуюся по морщинистой щеке герцогини, кружевным носовым платком, всегда лежавшим на коленях старушки.
— Его мать умерла в три часа, — медленно заговорила герцогиня. — И он был у ее постели, когда это случилось. Доктор говорил всем, чтобы его не пускали, но он был таким же упорным, как и его отец, и тайком пробрался в комнату. Рассела поблизости не оказалось, конечно: пьянствовал где‑то, как обычно.
— Бедный Грейсон, — прошептала Дженис. Она ненавидела герцога — действительно ненавидела, — но не смогла не пожалеть маленького мальчика, которым он когда‑то был.
Вдова промокнула глаза носовым платком.
— Думаю, он приходит ко мне в три часа, потому что считает меня связующим с ней звеном. Я должна была занять ее место, когда она умерла, но не сделала этого. Не знаю, зачем он приходит сюда каждый день: то ли хочет наказать меня за то, что, как он считает, забросила его, то ли и вправду все еще нуждается во мне.
— Сложно сказать однозначно: возможно, он чувствует и то и другое. Вы рассказывали ему, как упорно за него боролись?
— Да, но, кажется, он мне не поверил.
— Тогда почему бы не сосредоточиться на хорошем? Предположим, он хочет вызвать у вас интерес к нему. О чем вы разговариваете, когда он здесь?
— Я… я большую часть времени притворяюсь, что сплю. — Герцогиня покраснела. — Моя вина так велика, а его презрение так глубоко. Он старается не показывать его, но я вижу это по его губам, всегда сжатым и полным неугасающей ярости.
