Дженнифер Блейк - Королевская охота
А потом он поехал бы на войну со щитом в руке и мечом на поясе, а она бы дрожала от страха, думая о том, что может с ним случиться. Точно так же, как она дрожит сейчас, гадая о том, что ожидает Росса, когда он приедет в Граймс-Холл, в это имение, подаренное им королем.
Кейт сама не знала, откуда взялись у нее эти мысли. Это было совсем не то, что она хотела бы чувствовать, глядя на исчезающий вдалеке силуэт супруга.
— Думаешь, он вернется? — спросила она с сомнением.
— Рэнд? Разумеется, вернется.
— Я имею в виду Росса. Он мог оставить меня здесь без намерения когда-либо вернуться.
— Да что ты такое говоришь?
— Как я могу быть в нем уверена?
Изабель несколько секунд смотрела на сестру.
— Мне кажется, твой вопрос должен звучать так: можешь ли ты быть уверена в том, что ты ему не безразлична?
— Или что не стану безразлична в будущем, — прошептала Кейт.
— Потому что ты любишь его?
Она грустно улыбнулась.
— Наверное. Иначе разлука с ним не была бы столь болезненной.
Изабель обняла ее одной рукой, прижимая к себе.
— Я знаю только один способ сделать его неравнодушным — любить самой. Мужчины подобны серебряным зеркалам. Они могут быть твердыми и холодными, даже лучшие из них, но если их отполировать, будут отражать все, что увидят.
— А худшие из них?
— Их надо сторониться. Они не стоят тех слез, которые женщины проливают из-за них.
Каким был Росс, лучшим или худшим? Кейт думала, что знает, но могла ли она быть в этом уверена?
Время в замке Брэсфорд застыло. Дни проплывали мимо, превращаясь в недели, затем в месяцы, и мало что отличало их друг от друга. Зима уходила, а весна медленно наступала из-за холмов. Стражники, дежурящие на башне возле чаши с дровами для сигнального огня, приходили и уходили, и не было причины этот огонь зажечь. Дозорным на стенах не о чем было докладывать. Кто-то из соседей заезжал, чтобы погостить денек-другой или разделить трапезу, но чужаки не появлялись. От Росса почти не было вестей. Правда, он отправил сообщение о том, что прибыл на место. Из письма следовало, что он не встретил сопротивления, но замок находился в запустении, и требовалось много труда, чтобы привести все в порядок.
Когда пришли свежие новости из Лондона, Кейт пряла, сидя в дальнем углу главной залы. Ими поделился граф Певерелл, который остановился у них на ночь, чтобы затем продолжить путь на север. То ли граф и Брэсфорд не заметили присутствия Кейт, то ли последний был не против того, чтобы она слышала их разговор. По крайней мере, он не пытался выставить ее за дверь и говорил достаточно громко.
Новости о восстании уже не были досужими сплетнями. Священник, утверждающий, что нашел наследника Плантагенетов, молодого графа Уорика, объявился вместе с ним в Ирландии. Он встретился с йоркистами в Дублине и к началу апреля сумел заручиться их поддержкой. Эта группа включала в себя могущественного графа Килдарского, который не питал симпатии к Ланкастерам.
С такой серьезной поддержкой в приморских землях они завоевали также доверие многих в Девоне и Корнуэле. Генрих провел истинного Уорика по улицам Лондона, чтобы успокоить народ, но это ничем не помогло. Тогда он собрал совет в Шине, чтобы обсудить план дальнейших действий. Одним из принятых решений было помилование всех мятежников, которых бросили в темницу после Босфортского сражения, включая даже виновных в тяжкой измене. Цель, очевидно, заключалась в том, чтобы привлечь на свою сторону тех мятежников, которые и так подумывали об этом, но боялись наказания. Также Генрих решил уменьшить размеры податей с крестьян, чтобы предотвратить бунт.
Над страной снова нависла угроза войны, как это уже не раз бывало за годы конфликта между Йорками и Ланкастерами. Мысли об этом причиняли Кейт почти физическую боль. Неужели гордость и жажда власти так легко толкают мужчин на братоубийство? Что заставляет их загонять друг друга, как диких зверей, жестоко расправляться с поверженными врагами и собирать кровавую жатву? Это было худшее из всех безумий, чистая ненависть одних, питающаяся страхом других.
Знал ли Росс об этих событиях там, где он сейчас чинил стены или чистил скотный двор, или чем там еще он занимался? Если да, то что он об этом думал? Что собирался предпринять?
Это была не его война — склока между теми, кто поддерживал белую розу, и теми, кто поддерживал алую. Он не был англичанином, и поэтому едва ли его волновало, кто может или не может стать королем. Но Генрих дал Россу землю, думая о том, что его помощь может понадобиться для защиты северной границы. Он также рассчитывал на то, что Шотландец вступит в сражение по его приказу.
А что, если Росс откажется участвовать в войне? Без сомнения, Генрих лишит его всех привилегий. Росса бросят в тюрьму как предателя, а возможно и казнят, если посчитают, что он был в сговоре с врагами, когда пошел против короны.
Яков Третий пока что молчит, но долго ли это продлится? Любая слабина в обороне Англии может рассматриваться им как подарок судьбы.
Росс будет проклят, если станет сражаться за Англию, и проклят, если станет сражаться за свою родину. Так что же ему делать?
Было страшно думать о том, что угроза войны — результат действия проклятия, которое таким образом в конце концов погубит ее мужа. Кейт гнала от себя эту мысль, но она не оставляла ее в покое.
Леди Кэтрин проводила взглядом старшую сестру, вошедшую в зал в сопровождении слуги, в руках у которого был поднос с глинтвейном, очищенными орехами, сырами и марципановыми конфетами. Изабель шла с грациозностью сытой овечки, неторопливо и немного манерно. Ее живот был сейчас гораздо больше, чем тогда, когда Кейт с Россом только приехали. Быть может, ребенок родится раньше, чем она рассчитала? Или, ведь это не исключено, Изабель ждет двойню? Обе вероятности казались одинаково возможными.
Самой Кейт не нужно было считать дни. Ее женские циклы проходили как обычно, а это доказывало, что она не носит под сердцем ребенка.
Появление Изабель дало ей повод прекратить работу и оставить мужчин наедине. Кейт отложила веретено и встала, стряхивая с платья комочки шерсти кремового цвета.
Когда она подняла глаза, готовясь сказать что-то о том, что ей нужно быть в другом месте, то поймала нежный взгляд, которым обменялись сестра и ее муж. Этим взглядом Брэсфорд выражал признательность своей супруге за заботу о нем и о его госте.
Это была мелочь, но ее оказалось достаточно, чтобы в душе Кейт начало расти чувство гнева. Она должна была быть со своим мужем и точно так же заботиться о нем. Отдавать распоряжения слугам, быть в курсе всех нужд его крестьян, его гостей и друзей. Она должна была трудиться вместе с ним, чтобы сделать их новый дом комфортным для жизни. Видеть его улыбки и принимать его ласки.
