Карен Рэнни - Осень в Шотландии
Шарлотта нагнулась, извлекла некий предмет из верхнего ящика прикроватной тумбочки и только тогда решительно вышла из спальни, пересекла холл и постучала в комнату мужа, стараясь, чтобы звук не отдавался по всему коридору, хотя на этом этаже никто больше не жил, а слуги не обходили по ночам холлы и коридоры Балфурина.
Джордж не отвечал, но Шарлотта не собиралась уходить и опять постучала. На сей раз за дверью раздался какой-то шум. Шарлотта натянула на лицо улыбку и пожалела, что не причесалась. Сейчас волосы каскадом просто падали ей на спину.
Дверь распахнулась. На Джордже был домашний халат, но Шарлотта ясно видела, что под ним ничего нет. Странно, но она не знает, носит ли он ночные рубашки или нет. Ей следовало бы знать такие простые вещи.
Что она хотела сказать?
Ему следовало побриться. Сейчас он выглядел смуглым злодеем, мрачным и опасным. Видно, поэтому ее сердце колотилось с такой необычайной силой.
«Пошли в постель».
На мгновение Шарлотта пришла в ужас – она не поняла, произнесла она это вслух или все-таки нет, – Джордж все так же молча и бесстрастно взирал на нее, как будто перед ним стояла не жена, а одна из ее учениц. Они смотрели друг другу в глаза и молчали. Шарлотта не могла понять – да и раньше никогда не умела, – о чем он сейчас думает. Взгляд Джорджа оставался непроницаемым.
– Твое путешествие обошлось без приключений? – наконец спросила она.
– Да.
– Никаких неприятностей по дороге?
– Нет, – коротко отвечал он.
Неужели на все ее вопросы будут лишь односложные ответы?
– Надеюсь, ты не болел в отъезде?
Губы Джорджа изогнулись. На мгновение Шарлотта умолкла, пораженная красотой этой улыбки. Как несправедливо, что за пять лет он стал таким привлекательным!
– Нет, все отлично, – после паузы ответил Джордж.
– Это правда? Ты уверен, что действительно хорошо себя чувствуешь?
– Слава Богу, я в добром здравии. Благодарю за заботу.
Вот и ответ на вопрос. Он вернулся в Балфурин не для того, чтобы умереть.
– Я беспокоилась о твоей ноге, – сообщила Шарлотта.
– Ноге?
– Да, о сломанной ноге, – сказала она и посмотрела на его голые ступни. – Той, которая помешала тебе пройти через холл и поздороваться со мной.
Улыбка Джорджа стала шире.
– Прости мне эту грубость. Мне сказали, что у тебя гости.
Шарлотта вцепилась в лацканы своего халата.
– Раньше ты не был таким чутким.
Улыбка на его лице исчезла.
– Это не прошлое.
Он перевел взгляд на распахнутую дверь у нее за спиной. Намекает, что ей следует вернуться к себе? Отлично, дальше позориться она не собирается.
Шарлотта развернулась и пошла через коридор.
– Шарлотта.
Она обернулась и спросила через плечо:
– В чем дело, Джордж?
Его лицо окаменело.
– Что у тебя в руках?
Она опустила взгляд на свою ладонь.
– Полагаю, это бархатная плетка.
Джордж молчал бесконечно долго, потом все же спросил:
– Скажи мне, пожалуйста, почему ты держишь в руке бархатную плетку?
Шарлотта внимательно рассматривала предмет в своей руке, как будто это не она пришла в ужас, когда леди Элинор сунула его в ладонь Шарлотты и шепотом дала несколько советов.
– Я не намерена ничего объяснять, – наконец произнесла она, раскаиваясь, что постучала в его дверь.
– Благодарю, что ты по мне скучала.
– Не говори глупостей, – резко бросила она и захлопнула за собой дверь прежде, чем он сумел догадаться, что она тосковала о нем каждый час этих бесконечных двадцати дней.
Глава 20
Шарлотта с облегчением попрощалась с дамами из «Просветительского общества», намереваясь держать их подальше от Балфурина и через полмесяца не допустить в его стенах следующего заседания, однако в успехе сомневалась: леди Элинор была самой настырной особой из всех, кого она встречала. К тому же Шарлотта заметила, что один из лакеев явно подмигивал этой солидной даме. Джордж был необыкновенно любезен с гостьями. Шарлотте хотелось ударить его. Эти дамы не нуждались в дополнительных приманках. Шарлотта даже беспокоилась, что снег может завалить дорогу на Инвернесс и вся компания окажется запертой в Балфурине.
К счастью, погода оказалась к ней милостива – снег пошел только, когда дамы уехали, и тогда Балфурин укрыла зима. Деревья были окутаны тончайшим кружевом инея. Река Тэм замерзла. На сером небе белели столбы дыма из труб Балфурина.
Отъезд женщин, хотя и желанный, послужил резким поворотом в отношениях Шарлотты с мужем.
Встречаясь в холле, Джордж раскланивался с ней, Шарлотта милостиво кивала в ответ. Иногда они вместе обедали в семейной столовой, где разделяющий их огромный стол не позволял вести беседу. Всякое общение между супругами шло через посредников – Мэтью и Мейзи, – которых ничуть не смущала такая роль.
При посторонних они держались друг с другом вполне любезно, но на деле все обстояло иначе. Джордж раздражал ее, и, когда рядом не было прислуги, она этого не скрывала. А Джордж, казалось, находился под впечатлением, что Шарлотта превратилась в человека-невидимку – он ее игнорировал. И не просто игнорировал, а игнорировал демонстративно. Шарлотту это бесило.
Было ясно, что ни один разумный человек не сможет это вытерпеть. Шарлотта приказала носить поднос в свои покои, и теперь ей не было нужды сидеть с Джорджем в одной комнате и целый час наблюдать, как он отводит от нее взгляд.
Можно было подумать, что он терпит ее общество только по необходимости, Однако она ведь не заставляла его возвращаться в Балфурин! Шарлотте меньше всего хотелось, чтобы Джордж болтался у нее под ногами. Она привыкла в одиночестве справляться со всеми трудностями, не считаясь с мнением мужа. Она не желает, чтобы ее тревожила близость Джорджа. Ее раздражает, что в его присутствии сердце начинает колотиться и теснит грудь.
Кроме того, Шарлотта особенно не желала вспоминать о той ночи почти месяц назад, но воспоминания не уходили, не оставляли ее ни на мгновение с тех пор, как это случилось. Да, она легла в постель со своим мужем, и не могла сожалеть об этом. Как бы иначе узнала она наслаждения любви?
Однако он не торопится все повторить, не так ли? Шарлотта стояла у окна, наблюдая, как на Балфурин опускается ночь, У них вовсе не брак. У них… Шарлотта не нашла слова. Какие же у них отношения? Договор? Но разумеется, не союз.
В воздухе поблескивали снежинки. Шарлотта уже распорядилась, чтобы ночью хорошо топили. Она давно усвоила: нельзя давать промерзнуть и отсыреть толстым стенам Балфурина, ведь понадобится много дней, чтобы согреть их снова.
Джордж вел себя очень странно. Он вернулся к старой привычке – уходил из замка по утрам и не возвращался почти до вечера. Шарлотта притворялась, что ее это не интересует, делала вид, что ей нет дела до занятий беглого мужа. Она довольствовалась тем, что занималась школой, поддерживала порядок в Балфурине.
