Нора Хесс - Сила любви
Все закончилось так же резко, как и началось. Услыхав произнесенное ею свое имя, Корд неровно вздохнул и, как ей показалось, резко погрузился в глубокий сон. Пораженная, она встала над ним, убеждая себя в том, что невозможно, будучи в таком возбужденном состоянии, так резко заснуть.
Она еле-еле встала с постели, слабая и дрожащая от неудовлетворенного желания, и засомневалась, что Корд спал. Джонти заподозрила, что его имя, произнесенное вслух, вернуло его к реальности, и он ужаснулся, обнаружив, что так страстно желал «тощую клячу» Джонти Рэнд.
Ее душевная боль немного утихла, когда через час, положив ему на лоб ладонь, она обнаружила, что его лоб прохладный и влажный. Кризис прошел, и он крепко спал, ровно и глубоко дыша. «Может быть, — подумала она, — именно в этот момент любви вмешалась природа и послала ему этот лечебный сон».
«Вспомнит ли Корд о чем-нибудь?» — спрашивала она себя потом, лежа на постели из одеял, сооруженной рядом с его кроватью. Когда она, в конце концов, заснула, то так и не решила — хотела она, чтобы он вспомнил об этом или нет.
«И я все еще не знаю», — сокрушилась Джонти, заставив Красотку поднять голову и посмотреть на нее. Большую часть времени она склонна была думать, что Корд не знал о том, что он притянул ее к себе и с жадностью целовал в губы. Он по-прежнему обращался с ней так же холодно, рявкал и приказывал ей, и всегда был недоволен тем, что она делала. Казалось, что всякий раз, как только она открыла рот, ее слова злили его по той или иной причине. Независимо от того, как спокойно мог начаться разговор, он всегда заканчивался тем, что Корд выходил из себя.
На второй день его выздоровления она принесла ему порцию рагу. Он улыбнулся и сказал, что умирает с голода. Вдохновленная его дружелюбностью, она присела на краешек кровати и наблюдала, как он поглощал мясо и овощи. Джонти вспомнила, как его губы ласкали ей грудь, и ею овладело желание.
Наполовину разделавшись с рагу, Корд взглянул на нее и сказал:
— Мне сказали, что ты спасла мне жизнь, что жеребец затоптал бы меня насмерть, если бы ты его не пристрелила.
Покраснев от удовольствия, она, не подумав, ответила:
— Благодаря дяде Джиму, я опытный стрелок.
Корд тут же помрачнел и разъярился. Он с такой силой отпихнул от себя тарелку с недоеденным рагу, что соус выплеснулся ей на руки. Она вскочила, ошеломленно уставившись на него.
— Все у тебя связано с дядей Джимом, правда? Дядя Джим говорит, дядя Джим делает, дядя Джим не делает! Я до чертиков устал слышать имя этого бандита.
Она повернулась и побежала к двери, чуть не столкнувшись с входящей Тиной.
Глаза Джонти потемнели от обиды. Сейчас, когда Корд почти поправился, Тина, конечно же снова появилась в его жизни, она ложилась к нему в постель, даже залезала под одеяло. Почти всякий раз, когда Джонти входила к нему в комнату, они буквально прилипали друг к другу, не замечая ничего вокруг, когда они долго и страстно целовались. И, если Джонти случайно не заставала их в объятиях друг у друга, то лишь потому, что входила в комнату до того, как Корд начинал обнимать Тину.
— Но все же, именно я пока что забочусь о нем, — рассерженно пробормотала Джонти. — Он никогда не попросил Тину даже стакан воды ему подать.
Глаза Джонти блеснули решимостью. Все это обслуживание подходит к концу. Теперь он большую часть времени был на ногах и скоро должен был выздороветь полностью. У нее не было больше причин задерживаться здесь, и она поговорит с Джонни после ужина. Может быть, они смогут уехать сегодня вечером.
Приняв решение, Джонти почувствовала умиротворенность в душе. Она слышала крик совы и вой волка и, подобрав поводья, поскакала вниз по утоптанной тропе к ранчо.
— Где тебя черти носили? — бесцеремонно и требовательно спросил Корд, сидевший, прислонившись к столбу, на крыльце, когда Джонти подъехала к дому и спрыгнула с лошади.
Она изумленно взглянула на него, пораженная необычными интонациями в его голосе. Это прозвучало так, будто за гневом скрывалась радость.
— Я ездила прогуляться, — кратко ответила она. — Я устала от заточения в доме.
Джонти еле сдержалась, чтобы не добавить: «И до чертиков устала за тобой присматривать».
Корд открыл рот, как бы пытаясь к чему-нибудь прицепиться, но внезапно закрыл его. Джонти прошла бы мимо него в дом, но он опять заговорил.
— Пока тебя не было, приезжал какой-то незнакомец.
— Ну и что? — спросила Джонти, так как больше он ничего не добавил. — Это вовсе не странно, что кто-то остановился здесь пообедать.
— Я прекрасно об этом знаю, тощая кляча, но этот человек знает владельца этого места. И, что более важно, владелец собирается его продать.
— Это должно осчастливить тебя. Это же как раз то, чего ты хотел.
— Да. Единственная трудность в том, что этот человек, Баркер, живет в Эбилене. Туда довольно далеко добираться, насколько тебе известно, и я уверен, что надо будет договариваться о цене. На это уйдет две-три недели.
Джонти безразлично посмотрела на него.
— Ну и что? Какое это имеет ко мне отношение?
— Черт тебя подери! — раздраженно рявкнул Корд. — Ты будешь владеть половиной всего этого! Пока меня не будет, я хочу, чтобы ты за всем присматривала.
Джонти испуганно посмотрела на него.
— Я буду владеть половиной? Я?
Корд сошел со ступенек.
— Да, ты будешь владеть половиной. Большая часть денег, которые я заплачу — это деньги Мэгги и насколько тебе известно, я обещал о тебе позаботиться.
«Позаботиться обо мне!» Джонти вспомнила, как он до сих пор о ней заботился, и ей показалось все это смехотворным и нелепым. Она могла бы обойтись и без его опеки. Ее громкий смех прозвучал издевательски.
— Ты можешь владеть всем, — небрежно бросила она. — Я не хочу никакой части этого проклятого ранчо. Мне это не приносит удовлетворения, — солгала она. — С тех пор, как я нахожусь на ранчо, мне оно ничего не принесло, а только измотало окончательно.
На мгновение на лице Корда появилось раскаяние. В те дни, когда он думал, что она — мужчина, он с ней жестоко обращался, намериваясь сделать ее более сильной. Он делал это не из-за подлости. И, черт побери, Корд стал вести себя совсем по-другому, когда узнал, что она вовсе не хилый мальчишка. Он освободил ее от той работы, от какой только мог, имея в виду, что рабочие на ранчо по-прежнему считали ее мужчиной.
Корд нахмурился. Она была неблагодарной маленькой негодницей, которая ничего не оценила. Ей следовало бы знать, как тяжело ему было вести себя благородно по отношению к ней, сдерживать себя, чтобы не тронуть ее, притворяться, будто у него роман с Тиной.
— Это довольно долгий разговор, — твердо сказал Корд. — Я полагаю, что у тебя другие планы. Ты, наверное, собираешься уехать к этому бандиту?
