Элен Бронтэ - Любовь по соседству
Ни тогда, ни позже Арчер не был готов ответить на вопрос, почему он решился нарушить покой миссис Реймз перед самым своим отъездом. Он просто сказал то, что должно было быть высказанным, значит, надеялся. И все же сквайр был ошеломлен, когда услышал ответ Эбигейл.
– Вы в самом деле испытывали ко мне какое-то чувство? – переспросил он, недоверчиво вглядываясь в ее лицо. – Я и предположить не смел...
– Я тоже, – Эбби снова опустилась в кресло и отвернулась от вопрошаюшего взгляда Теренса.
– Так, значит, вы меня любите? – он неловким движением опустился на колени у ее ног и снизу вверх посмотрел на нее, такую близкую и в то же время недоступную.
– Я не могу ответить вам «да», – с усилием произнесла Эбби. – И не могу ответить «нет».
– Ваше замешательство связано с изменением вашего положения. Раньше вы не смели мечтать о другой любви, кроме как к супругу, но теперь-то вы свободны. И мы можем...
Эбигейл, наконец, опустила глаза, и Арчер понял, что сказал лишнее.
– Я не считаю смерть своего мужа освобождением!
– Простите меня, я вовсе не имел в виду, что вас это должно радовать, – сбивчивая речь джентльмена заставила ее смягчиться. – Но так уж случилось... Многие люди вступают в повторный брак, и браки эти оказываются счастливыми.
– Вы предлагаете мне руку и сердце? – Эбби удивляло, как быстро Арчер перешел от роли молчаливого влюбленного к образу решительного поклонника.
– Нет, миссис Реймз! – еще больше ее озадачил этот ответ.
– Тогда я не понимаю вас... – неловкость ситуации начала сердить Эбигейл.
– Я глубоко уважаю ваше горе и сделаю предложение только после того, как вы перестанете носить траур, – торжественным тоном пояснил джентльмен. – А до тех пор, скажите, мне лучше все-таки покинуть вас или остаться?
– Уезжайте, – коротко ответила Эбби и добавила после паузы: – Дайте мне время пережить мою утрату, разобраться в собственном сердце и понять, к чему оно стремится. Я слишком долго принимала важнейшие решения под влиянием чужой воли и не хочу делать этого впредь. А ваше присутствие будет тревожить меня...
– Понимаю, – серьезно сказал Арчер. – Но обещайте, что позовете меня, как только будете готовы принять мою любовь, Эбигейл!
– Обещаю, но как я могу знать, когда это случится? Да и вы в Лондоне можете встретить однажды молодую девушку, более подходящую вам по склонностям и положению, чем вдова сельского викария.
– Я всегда был уверен, что если мне суждено любить, то это будет какая-нибудь выдающаяся женщина, а не легкомысленная красавица! – уверенность молодого человека заставила Эбби улыбнуться.
– Вы считаете меня выдающейся и при этом отнюдь не красавицей?
– О, нет, не смейтесь над моими словами, миссис Реймз! Вы необыкновенно хороши даже в трауре, но я имел в виду другие ваши достоинства – доброту, преданность, ум...
Слышать такие речи приятно любой женщине, особенно если слова исходят от мужчины, мысли о котором заставляют трепетать ее сердце, и Эбби ласково улыбнулась влюбленному.
– Что ж, поезжайте. Полагаю, вам все же следует найти компаньонку для Констанс, а я поеду к друзьям, как и собиралась...
– Надеюсь, мое ожидание не затянется на годы, пусть я и готов ждать! – с легким испугом откликнулся Арчер. – Если же вы охладеете ко мне, прошу вас, известите меня тотчас же!
– Я не стану пренебрегать вашими чувствами, мистер Арчер, – с достоинством ответила Эбигейл. – Как только придет время, я вам напишу. А теперь я должна вернуться к себе. Скоро придет Конни заниматься музыкой, а я слишком взволнована, чтобы играть. Мне надо успокоиться, а вам пора собираться в путь.
Арчер позволил себе взять ее за руки и нежно поцеловать запястья, после чего они расстались, одинаково смущенные тем, что услышали и сказали сами. В ближайшие месяцы им обоим суждено было часто перебирать в памяти подробности разговора, случившегося осенним утром в сумрачном кабинете.
7
Эбби смотрела в окно на подернутый зеленым флером сад. Зима не была суровой, но изобиловала бурями, и множество старых деревьев лишились ветвей или и вовсе погибли, сломленные порывами ветра. Садовник и нанятый ему в помощь мальчишка, младший сын Бирнов, уже третий день убирали сломанные сучья, подрезали кусты, расчищали дорожки. Констанс Арчер в старых ботинках и теплой накидке оживленно жестикулировала, показывая на бывшие грядки и полуразрушенные клумбы. Перед ней собрался целый выводок учеников из школы мисс Уивинг, почтительно внимавший каждому ее слову. Идея Конни понравилась решительно всем – пусть каждый из школьников разобьет в саду Арчеров свою грядку или клумбу и будет возделывать на ней то, что захочет. А осенью компетентные судьи наградят лучшего садовника. Таким образом достигалось сразу несколько целей – привить детям трудолюбие, воспитать в них дух соревнования, а заодно привести в порядок сад Арчеров, сил одного садовника на это не хватило бы, а нанять еще одного или двоих Арчеры не могли себе позволить, по крайней мере, в этом году.
Эбигейл улыбнулась, глядя, с каким энтузиазмом дети показывают сестре их сквайра принесенный с собой садовый инструмент. Большей частью это были предметы сломанные или проржавевшие, а потому отвергнутые родителями школьников, но ничего другого в запасе не было, и мисс Арчер из своих средств заплатила кузнецу в Бакминстере, чтобы тот смог починить то, что еще поддавалось ремонту.
– Конни выросла и окрепла за эту зиму, – сказала себе Эбигейл и вернулась к своему шитью.
На Рождество мисс Арчер окончательно сняла свое траурное платье и выглядела теперь, как и подобает свежей, здоровой семнадцатилетней девушке, проводящей много времени на воздухе.
Ее брат, Теренс, выполняя данное миссис Реймз обещание, до сих пор не вернулся, и Дик Хинли уже начал беспокоиться, не утратил ли сквайр интерес к возрождению своего поместья. Правда, указания, приходившие в письмах, выглядели весьма здраво, а каждый отчет Дика был внимательно прочитан сквайром, о чем свидетельствовали задаваемые им вопросы.
Констанс несколько раз пыталась поговорить с подругой о чувствах своего брата, но Эбигейл упорно отказывалась поддерживать этот разговор. Конни догадалась, что между Арчером и Эбби что-то произошло. Но обнадежила Теренса миссис Реймз или, напротив, отвергла, Конни не знала. Она спрашивала об этом брата в каждом своем письме, но Теренс попросту игнорировал ее вопросы. «Наверное, они о чем-то договорились, но не хотят признаваться, пока не пройдет хотя бы год со смерти викария Реймза», – утешала себя Констанс.
На Рождество Эбби отвезла свою юную подопечную в Лондон, чтобы Конни провела праздники вместе с братом и теткой их матери, которую Арчеру удалось разыскать. Одинокая вдова, похоронившая троих своих детей и воспитывавшая единственного внука, с воодушевлением приняла Теренса у себя, так как его лондонский дом был в таком же никуда не годном состоянии, что и дом в поместье. Арчеру повезло найти арендатора, коммерсанта, стремившегося поменять местожительство на более престижный квартал и укрепиться в обществе аристократии. Предприимчивый делец пообещал на собственные средства отремонтировать дом, если хозяин не станет брать с него плату в течение двух лет. После совещания с поверенным Арчер согласился, все же это было лучше, чем позволить дому и дальше разрушаться без присмотра.
