Елена Арсеньева - Год длиною в жизнь
Александра Константиновна переглянулась с Ольгой, потом, словно в нерешительности, посмотрела на Монахина. И только затем взгляд ее снова обратился к Рите:
– Нет. Они обе погибли. Тамара – еще в восемнадцатом. Она служила милосердной сестрой в отряде ЧОНа – это молодежный красногвардейский отряд, – и ее зверски убили белые. А Варя… – Александра Константиновна протянула руку через стол и стиснула пальцы дочери. – Варя в войну спасла жизнь Ольге и еще двум сотням раненых солдат. Ольга служила на санитарном судне, которое разбомбили около деревни, где жила Варя. Она с трудом вызвала баржу из Камышина, и спасенных с судна отправили. А потом пришли немцы и, узнав, что в деревне были советские раненые, расстреляли Варю, начальника милиции, который ей помогал, и еще нескольких человек.
– Ужасная трагедия… – пробормотала Рита.
Ольга кивнула, вспомнив, как ее потрясло это известие. Она узнала об этом, когда уже родился Георгий, от полковника Храмова, который приходил навестить ее в роддом. Все-таки Ольга родила сына – а Храмов знал, помнил, чей это сын! – ну и открыл ей, что немцы то ли не обратили внимания на боевые заслуги Варвары Савельевны и Тимура Казбегова перед Германией, на которую оба работали, то ли убили их прежде, чем те сумели свои заслуги доказать.
– А может быть, вы с ним ошибались насчет Варвары Савельевны и Казбегова? – спросила тогда Ольга, не сдерживая слез. – Может быть, все обстояло вовсе не так, как вам с ним казалось?
Храмов не ответил, только плечами пожал. Больше они не виделись. Зачем?
Ольга хотела назвать дочь в честь Вари Савельевой, но тетя Люба, умирая, так просила, чтобы в честь ее сестры, и мама тетю Любу поддержала. Ну что ж, Варя, Вера – хоть чуть-чуть, но похожие имена. Главное ведь – помнить…
Рита продолжала смотреть фотографии. На одной из них были запечатлены очень худой человек с замкнутым, невеселым лицом, одетый в строгий костюм, а рядом – девушка, остриженная в кружок, толстушка с темными, чуть навыкате глазами, в платье с нелепыми оборками, бывшем просто удивительно не к лицу ей.
– Это, – объяснила Александра Константиновна, – люди, из-за которых резко изменилась жизнь в нашей семье. Игнатий Тихонович Аверьянов был двоюродным братом моего отца, банкиром, миллионером… он умер от рака, лишив наследства свою дочь за то, что она связалась с революционерами. Впрочем, что я? – спохватилась Александра Константиновна. – Наверняка и Лидия Николаевна, и Татьяна вам эту историю рассказывали, они ведь были в Энске в то время, когда все происходило.
– Да, я кое-что слышала, – кивнула Рита, не добавив, впрочем, что слышала историю не только от бабушки и матери, а еще читала о ней в одном письме… из-за которого, строго говоря, она и приехала в Россию. Приехала, чтобы исполнить предсмертную волю человека, которому дважды была обязана жизнью. Странный он был человек… странный и пугающий. И не странно ли, что исполнение его последней воли привело к трагедии и ее – пусть только сердечной, но все же… трагедия есть трагедия…
– А это, значит, Марина? – спросила она, указывая на темноглазую девушку. – Лидия Николаевна говорила, что у нее было прозвище «толстый мопс». Ее сослали куда-то на Дальний Восток, если я не ошибаюсь?
– В город Х., – уточнила Александра Константиновна. – Но потом следы ее затерялись. Никто не знает, где она теперь живет и вообще, жива ли.
«Марина Игнатовна Аверьянова, вернее, Марина Ивановна Павлова живет в Х., улица Запарина, 112, квартира 4, – чуть не сказала Рита, но промолчала, конечно. – Они ничего о ней не знают, понятно. И не стоит им говорить. Если бы она хотела связаться с родственниками, давным-давно сделала бы это сама. Интересно, она до сих пор зла на Сашеньку за то, что той достались деньги ее отца? Ну, теперь справедливость некоторым образом будет восстановлена…»
– Вот, – раздался робкий голос, – я вас нарисовала, смотрите…
Все обернулись к Вере, которая держала перед собой листок. Минуту или две царило удивленное молчание, потом Александра Константиновна и Ольга засмеялись.
– Слушай, Верунька, ты кого рисовала, меня или Риту? – спросила Ольга.
– Ты рисовала Риту или Дмитрия Аксакова? – спросила в ту же минуту Александра Константиновна.
Они засмеялись, а у Риты заколотилось сердце. Да уж… Вера и в самом деле очень талантлива. Она улавливает не столько внешнее (хотя и с этим все в порядке!), сколько внутреннее сходство между людьми: Дмитрием, Ольгой и Ритой. Волшебные карандаши Веры «увидели» то, что было скрыто от человеческих взглядов! Как странно: в детстве Рита была – вылитая мать. А повзрослев, стала необыкновенно похожа на отца… Она быстро взглянула на Георгия.
Тот жадно смотрел то на рисунок, то на оригинал, но никакие опасные догадки, чувствовалось, не омрачали его разум. В глазах его сквозило столь откровенное желание, что Рита просто диву далась, как этого не замечают другие. Но они смотрели только на рисунок.
– Да, – проговорил Николай Тихонович, – талантливая у меня дочь.
Рита посмотрела на него. Какая странная интонация… Этот высокий, красивый немолодой человек, отчим Георгия и отец Веры, был очень молчалив весь вечер, но порой Рита ловила на себе его цепкий, изучающий и настороженный взгляд. Он заговорил только раз и задал очень опасный вопрос. Вообще от него исходила какая-то смутная угроза, но Рита уговаривала себя, что ей мерещится (мол, рыльце в пушку и все такое). Но сейчас в его голосе прозвучал откровенный вызов. Что это значит?
– Конечно, конечно, – быстро заговорила Рита. – Огромная просьба к тебе, Вера: пожалуйста, подари мне этот портрет. Я его заберу в Париж и буду всем показывать, буду рассказывать, какая у меня в Энске осталась талантливая знакомая!
– Ну почему же «знакомая»? – насмешливо сказал Николай Тихонович. – Верунька вам на самом деле кто? Племянница? Ну да, если Ольга ваша сводная сестра, то Верунька вам – племянница.
– Что? – разом выдохнули Александра Константиновна, Ольга, Вера и Георгий. И замерли, словно у них у всех перехватило дыхание, точно так же разом.
Рита неотрывно смотрела на Монахина и понимала: это не просто случайная догадка, навеянная внезапным художественным прозрением Веры. Он знает. Он все знает о ней! Откуда? Ну, понять несложно. Опытный, поживший, пострадавший, с нелегкой биографией, он вовсе не так бесстрашен, как следовало бы ожидать от человека, имеющего звание Героя Советского Союза. Он боится за свою семью, да и за себя, конечно, а поэтому, понятное дело, навел справки о загадочной иностранке, которая непременно хотела с его семьей повидаться. Да, он навел справки в загадочной конторе, название которой КГБ. Рита уже имела случай убедиться, что там знают про всех всё. Тем более что она, заполняя многочисленные анкеты в советском посольстве на рю Гренель, не скрывала ничего о своем происхождении.
