Элизабет Хойт - Влюбиться в дьявола
Голос у Рено дрогнул, он умолк, чтобы немного успокоиться.
— То, что я не погиб, задевало гордость Састаретци, он был воином, а для индейца воина нет большей обиды, чем видеть своего врага живым. Зимой, когда все племя голодало и не хватало охотников, Састаретци просто выжидал. Но вот наступило лето, еды стало вдоволь, к тому же я заболел — и Састаретци решил, что наступил удобный момент.
— Он напал на тебя? — замирая от страха, спросила Беатриса.
— Да, однажды ночью он пришел ко мне. Привязанный, ослабевший от болезни, я был целиком в его власти, тем не менее, я отчаянно боролся за жизнь, понимая, что глупо ждать от Састаретци пощады.
— Если хочешь, можешь не рассказывать дальше, — предложила испуганная Беатриса.
— Нет уж, — ответил он. — Если уж начал, надо довести дело до конца, но с одним условием — больше об этом никогда не вспоминать.
Рено явственно ощутил запах медвежьего жира, исходивший от тела и одежды Састаретци, который словно живой вдруг явился перед ним. После короткой паузы Рено продолжил:
— Он вытащил меня и привязал к столбу пыток. Он бил меня палками и резал ножом мою спину, а когда я терял сознание от боли, он дожидался, пока приду в себя, и опять принимался мучить меня. Он собирался меня убить, но прежде хотел насладиться моими страданиями, добиться того, чтобы я молил его о пощаде. Я выжил только благодаря тому, что не издал ни звука, пока он меня пытал. Я выиграл время, и благодаря этому случилось чудо, меня спасли.
— Кто тебя спас? — поинтересовалась Беатриса.
— Гахо. Она неожиданно вернулась. Ей приснился сон, что змея сражается с волком, впивается ему в горло и почти побеждает его. Затем во сне она услышала голос предков, сообщивших ей, что змея не должна победить. Проснувшись, она тут же велела своим соплеменникам собираться в обратный путь. Она успела вовремя: еще чуть-чуть, и было бы поздно. Гахо освободила меня, перевязала раны, накормила, уложила в постель. А на следующий день дала мне в руки нож и предложила поквитаться с Састаретци.
— Ты должен был убить его? — Беатриса замерла, но не от страха, ведь Рено остался в живых, а от гордости за него.
— Да, у меня не было иного выхода. Кроме того, Састаретци тоже хотел покончить со мной. Он мог скрыться в лесу, но предпочел остаться. Мы должны были драться на ножах.
— И ты победил, — утвердительно сказала Беатриса.
— Да, я победил. — В его памяти замелькали подробности этой схватки, его жажда отомстить, одолеть противника, во что бы то ни стало.
— Я рада, что ты убил Састаретци. Я счастлива, что ты остался в живых.
— Да, главное, что я выжил, — мрачно подтвердил он. Если бы он не победил Састаретци, то сейчас не лежал бы в объятиях жены, не наслаждался бы шелковистостью ее кожи и сладким вкусом ее губ. Так что ради выпавшего на его долю счастья стоило пройти через все испытания, преодолеть все препятствия и остаться в живых.
— Ты слишком рано просыпаешься. Неужели сладкие узы Гименея утратили привлекательность для новобрачных? — как обычно, шутливо обратился Вейл к Рено.
Сэмюел Хартли, шедший рядом с Вейлом, фыркнул от смеха. Трое мужчин шли быстрым шагом по одной из фешенебельных лондонских улиц, их поторапливал холодный встречный ветер.
Рено, среагировав на дружелюбное подшучивание, буркнул в ответ что-то нечленораздельное. Несмотря на прекрасное морозное утро, ему совсем не хотелось пока покидать уютную спальню, где так сладко спала жена. А они даже не оценили его жертвы.
— Если нужна помощь, то можешь рассчитывать на нас, — продолжал свою веселую болтовню Вейл. — Например, получить полезный совет, как достичь семейного счастья. У меня по этой части большой опыт.
Он с озорством, ища поддержки, взглянул на Хартли.
— Я тоже мог бы кое-чем поделиться, — ответил Хартли, крепко сжимая губы, явно стараясь сдержать смех.
— Мне приятно слышать подобные откровения от человека, женатого на моей сестре, — резко ответил Рено.
Выражение лица у Хартли не изменилось, но смех, распиравший его изнутри, сразу прекратился.
— Не надо напрасно волноваться, я забочусь об Эмили, как полагается любящему супругу.
— Слава Богу.
— Не надо журить мальчика, — стараясь шуткой сгладить напряжение, вмешался Вейл. — В свое время, когда он ухаживал за Эмили, я задал ему хорошую взбучку.
— В самом деле? — Рено изобразил удивление.
— Он перепутал роли, — с насмешкой заметил Хартли, — это я спустил его с лестницы.
Вейл забавно скорчил физиономию:
— Что-то я не припоминаю, дружище, хотя вижу, как ты пытаешься представить давнее событие в выгодном для себя свете.
— Ну что ж, давай сейчас проверим, — отозвался Хартли, стремясь поддержать шутливый тон, предложенный Вейлом.
— Джентльмены, — перебил его Рено, — давайте все-таки ближе к делу. После свадьбы прошла всего неделя, и мое слишком длительное отсутствие может вызвать недоумение у жены.
— Хорошо, — сразу став серьезным, сказал Хартли. — Что тебе удалось наскрести, Вейл, о трагедии у Спиннер-Фоллз с момента нашей последней встречи?
— Ничего нового. По слухам, предатель был дворянином, мать у него была француженкой, — кратко и быстро ответил Вейл.
Хартли покачал головой:
— Из какого источника ты получил эти сведения?
— От Манро, — ответил Рено. На прошлой неделе Вейл сам сообщил ему об этом. — Первую половину информации Манро добыл у друга из Франции, а вторую половину…
— Он услышал от Хасселторпа, — вставил Вейл, — хотя Манро соизволил сообщить мне эти сведения всего месяц назад.
Хартли вопросительно взглянул на Вейла:
— А почему не раньше?
Вейл растерянно пожал плечами.
— Я думаю, что это из-за меня, — вмешался Рено. — Моя мать была француженкой.
— Понятно, — кивнул Хартли.
— Поскольку все считали меня погибшим, то никто не хотел покрывать позором мое имя. Как известно, о мертвых принято говорить только хорошее или молчать, — продолжал развивать свою мысль Рено. — Но когда выяснилось, что я жив…
— Значит, надо разузнать, у кого еще из уцелевших под Спиннер-Фоллз могли быть французские корни, — предложил Вейл. — Так можно выйти на след предателя.
— Я не знаю больше никого, — сказал Хартли.
— Кроме меня, некому, — помрачнел Рено.
— Не говори ерунды, — бросил Хартли. — Давай разберемся. Тебя, меня и Вейла сразу исключаем. Далее Манро, Уимблй, Барроуз, Нейт Гроув и Дуглас, я разговаривал со всеми.
— Да, все их предки — англичане, причем голубых кровей, их родословные корнями уходят во времена завоевания Англии римлянами, — вставил Вейл.
