Анна Кэмпбелл - Полночная страсть
Казалось, плоть Николаса вот-вот взорвется. Хотя он изо всех сил сдерживал себя, его пальцы зарылись в ее волосы. Он готов был умолять Антонию решиться. Ее нежные розовые влажные губы сводили его с ума.
Наконец она опустила голову и обхватила губами его жезл.
Антония услышала хриплый вздох, затем наступило молчание, словно Николас тревожно затаил дыхание. Он лежал неподвижно, тело его сотрясала дрожь. Антония понятия не имела, хочет ли этого сам Николас, но желание изведать его на вкус было слишком велико.
Она сдавила губами его плоть, и ее окутал терпкий аромат его страсти.
Николас вздрогнул всем телом.
Что это, знак удовольствия или отвращения?
Антония сильнее сжала губы, и Николас застонал. Его пальцы вцепились ей в волосы. Антония несмело лизнула его пылающее копье, чувствуя, как живот наливается приятной тяжестью. Ее захватило новое, неизведанное ощущение. Она наслаждалась вкусом Николаса, теплым, солоноватым соком мужской силы.
Губы Антонии скользнули вниз, и ее обдало пряным запахом свежего пота.
Она замерла в нерешительности. Не следует ли ей остановиться? Но сможет ли она перестать? Эта захватывающая игра таила в себе неизъяснимую притягательность. Ей доставляло острую радость видеть Николаса беспомощным перед ее нежностью.
— Антония, не останавливайся, — прохрипел Рейнло, как будто каждое произнесенное слово причиняло ему боль.
Она подняла глаза. Николас лежал, запрокинув голову. Жилы на его шее напряглись, лицо мучительно исказилось. Радость, словно огненный всполох, прочертила зигзаг в душе Антонии. Николасу нравилось то, что она делала с ним. И не просто нравилось, если верить его отчаянной мольбе.
Отбросив неуверенность, Антония вновь сжала губами его жезл. Голова ее скользнула вниз, затем вверх, подражая движениям любовного танца. Выпад — отступление, выпад — отступление.
Ей нравилось ощущать губами упоительную гладкость скольжения. Ее пальцы сильнее сжали древко его копья. Казалось, она держит в руке источник жизни Николаса. Эта совершенная близость смела последние шаткие барьеры между ними. Сжимая губами естество Рейнло, Антония утверждала свое право обладательницы.
Она следовала одному лишь чутью, вспоминая те чудесные мгновения, когда Николас ласкал губами ее лоно. Джонни однажды попытался заставить ее поцеловать его так же, но Антония воспротивилась. И вот теперь, лаская Николаса, она чувствовала, как по телу пробегают волны блаженства.
Ее губы и руки двигались в исступленном ритме, подводя Николаса к вершине наслаждения. Его хриплое дыхание лучше всяких слов подсказывало, на верном ли она пути. Пальцы его, перебиравшие волосы Антонии, судорожно сжимались и разжимались.
Очень скоро она угадала, что ему приятнее всего, и, издав довольный возглас, продолжила упоительную игру.
Но вот Рейнло отчаянно застонал, его мускулы напряглись, готовые лопнуть. Антония подняла глаза.
— Ты… колдунья, — простонал он.
Антония встала на колени и одним плавным движением опустилась на бедра Николаса. У нее вырвался вздох блаженства. Наконец-то они стали одним целым.
Ладони Рейнло обхватили ее груди, пальцы сдавили нежные соски. Тело Антонии затрепетало. Знакомая дрожь, прокатившись волной по бедрам, охватила живот, но Антония не желала сдаваться, ей хотелось оттянуть миг наивысшего наслаждения.
И все же вершина была слишком близка. Антония закусила губу и неподвижно замерла, силясь продлить огненную прелюдию.
Тело Николаса выгнулось дугой, Антония сжала бедра, не желая размыкать объятие. Это движение отняло у нее последние силы. Издав сдавленный стон, она уступила захлестнувшей ее волне блаженства. Антония тяжело осела, чувствуя, как яростно вздымаются и опускаются бедра Николаса. Ее захватило ошеломляющее ощущение их полного единства.
Боже милостивый, пережив такое, сможет ли она снова стать самой собой? Или теперь до конца своих дней она будет чувствовать себя лишь жалкой половинкой целого?
Антония закрыла глаза. Нет, она не будет думать о будущем. Только не сейчас. Николас всецело принадлежал ей, и Антонии хотелось сполна насладиться этим ощущением. Пусть и мимолетным.
Антония качнула бедрами. Казалось, Николас угадал ее желание отдаться страсти, забыв обо всем остальном. Его ладони сдавили ее грудь.
Обжигающий вихрь пламени вознес Антонию к небесам. Мир взорвался ослепительной вспышкой, выплеснув потоки раскаленной лавы. Антония почувствовала, как тело ее плавится и обращается в жидкий огонь, когда Николас с глухим гортанным стоном излил семя. Потом наступило безмолвие, и в багровой мгле, заполнившей вселенную, остались лишь их сплетенные тела.
Вернувшись на землю, задыхающаяся, трепещущая Антония приникла к груди Николаса. Она с удивлением почувствовала, что щеки ее мокры от слез. Небо за окном уже начало светлеть. Жадно хватая ртом воздух, Антония сказала себе, что ее минутное безрассудство завершилось поистине великолепно.
Но эта мысль не принесла ей утешения.
Глава 23
Рейнло лежал неподвижно, пытаясь усмирить бешеное биение сердца. Радость, надежда, чувство собственного могущества бурлили в его крови. Он ощущал в себе великую силу. Он готов был сразиться с демоном, вызвать на поединок ужасное чудовище, побороть ураган верхом на крылатом коне.
Первые рассветные лучи проникли в комнату, и свечи погасли, превратившись в лужицы воска. Ночь почти истаяла.
Волшебная ночь.
Антония беспокойно пошевелилась. Николас уже знал, что она скажет, но не желал этого слышать. Его руки сомкнулись на ее спине в безмолвном протесте.
— Уже утро, — прошептала Антония и, повернув голову, доверчиво уткнулась мокрой щекой Николасу в грудь, словно в его объятиях чувствовала себя защищенной.
Казалось, ей не хочется покидать его.
Проклятие! Рейнло и самому не хотелось с ней расставаться. Эта коварная мысль должна была бы его встревожить, но блаженная истома вытеснила все прочие чувства.
— Слуги вернутся только к вечеру. Давай-ка посмотрим, что они оставили нам на завтрак, — произнес Николас, желая сказать: «Останься со мной».
— Ты же знаешь, что я не могу.
Антония попыталась подняться, и мягкая волна ее волос коснулась кожи Николаса.
Он крепче прижал ее к себе и решительно возразил:
— Нет, можешь.
— Я думала, ты понимаешь, — чуть слышно произнесла Антония.
Рейнло посмотрел ей в глаза.
— Понимаю что?
