Ханна Хауэлл - Если он опасен
Похитители выволокли заложницу через черный ход. Лорелей не переставала молиться, чтобы кто-нибудь попытался выяснить, что же случилось с добрым булочником и его семьей. Может, приятельницы миссис Блэк придут посплетничать, заподозрят неладное и поднимут тревогу? Они-то ведь точно знают, что в это время дня хозяйка бывает дома и помогает мужу. Люди должны как можно быстрее узнать о несчастье. Только в этом случае можно рассчитывать на спасение. А если Корник сумеет скрыться, то исход один — смерть.
— Где папа? Где мой папа?
Забыв о правилах этикета и хороших манерах, Олуэн ворвался в особняк герцога.
Макс крепко схватил обезумевшего от волнения мальчика за плечи и в этот момент увидел Дариуса — тот бежал вслед за братом и выглядел не менее испуганным. К счастью, удалось поймать и его.
— Отдышитесь, успокойтесь и расскажите мне все, что хотели сообщить сэру Уэрлоку, — потребовал дворецкий тоном, не допускающим возражений.
— Папе надо срочно ехать в деревню, — задыхаясь, с трудом выговорил Олуэн. — Там его леди, и ей очень-очень плохо.
— Леди Лорелей дома, — возразил Макс.
Олуэн покачал головой:
— Нет, она сейчас в деревне. В беде!
В это время в гостиной шел военный совет: хозяин и гости обсуждали, что нужно предпринять, чтобы быстрее заманить Корника в западню. До сих пор главному врагу удавалось оставаться в стороне, и даже Бенед не мог напасть на его след. Неожиданно дверь распахнулась, и, словно почувствовав призыв сыновей, в холле появился Аргус. Сразу увидел, в каком состоянии находится Олуэн, и испугался, что разбойники вновь похитили кого-то из родных.
Спустя пару секунд из гостиной вышли и остальные.
Макс отпустил мальчика, и тот стремглав бросился к отцу.
— В чем дело? Что случилось? Чем ты так расстроен?
Сэр Уэрлок забеспокоился не на шутку.
— Твоя леди в деревне, с ней случилось несчастье, — выпалил Олуэн. — Срочно нужна помощь! Ей и человеку с хлебом.
— Булочнику, — пояснил подошедший Макс.
Аргус даже не заметил, что дворецкий отлучался, и через минуту протянул ему две короткие записки. Сэр Уэрлок быстро пробежал глазами каждую, покачал головой и молча передал листки герцогу. Теперь уже испугался и Рональд. Лорелей писала, что булочник (его-то Олуэн и назвал «человеком с хлебом») попросил прийти и помочь сыну, который обварился кипятком. Найти доктора почему-то не смогли.
— Лучше собственными глазами проверить, есть ли у Олуэна основания для беспокойства.
Лорд Сандан решительно направился к выходу.
Аргус приказал сыновьям оставаться с Максом, а сам поспешил следом за ним. Яго, Леопольд, Стефан и Бенед тоже не заставили себя ждать. Возле конюшни бросилось в глаза, что Уинн почему-то изменил своему обычаю коротать время в приятной беседе с конюхами. Странно, но охранника нигде не было.
— Должно быть, пошел вместе с Лорелей, — предположил Аргус, наблюдая, как ловко грумы седлают лошадей. — Если так, то волноваться не о чем: мисс Сандан под надежной защитой.
— В таком случае своей ненужной суетой мы лишь отвлечем ее от работы, — нахмурился герцог. — Странно, впрочем, что не удалось разыскать доктора. Такого еще ни разу не случалось. Он крайне редко уезжает из деревни, обычно пациенты приезжают к нему на дом. Если только подоспели сложные роды? Мейбл Сирс на сносях, но она всегда справляется без посторонней помощи — этот ребенок у нее уже одиннадцатый.
Аргус не знал, что ответить, а потому молча пожал плечами. Сомнений не осталось: произошло что-то очень плохое. Пару мгновений спустя шесть всадников уже мчались в сторону деревни. Конечно, небольшое расстояние можно было бы пройти пешком, но, во-первых, дорога заняла бы больше времени, а во-вторых, лошади могли понадобиться для перевозки раненых. Надежнее сразу иметь их при себе, чем возвращаться в конюшню.
Когда остановились возле булочной, Аргус уже точно знал, что Олуэн не ошибся. Время шло к полудню, а дверь магазина оставалась закрытой. Около дома собралась небольшая толпа; взволнованные покупатели и просто соседи пытались заглянуть в окна, стучали, кричали. Впрочем, завидев герцога, все сразу замолчали и расступились.
Лорд Санданмор спешился, подошел и начал спокойно расспрашивать, не заметил ли кто-нибудь, что произошло. Растерянные люди молча качали головами, но вот из-за угла выбежала невысокая полная женщина.
— Никак не могу докричаться, — возбужденно затараторила она. — Мы с Милли собирались вместе пойти за покупками, но она почему-то не отвечает. Стучу-стучу — все бесполезно. И мальчиков не видно, а уж они-то всегда здесь бегают.
Герцог задумчиво посмотрел на запертую дверь, а потом перевел взгляд на Бенеда — самого высокого и мощного из Уэрлоков.
— Знаю, что можно выбить, но как именно, честно говоря, не очень представляю.
— Доверьте мне.
Бенед подошел вплотную, к немалому удовольствию собравшихся, картинно размял руки и нанес мастерский удар по двери — короткий, резкий и мощный. Та затрещала и широко распахнулась. Герцог первым ворвался в дом. Аргус бросился следом, но на миг остановился и повернулся к кузену.
— Странно, — с серьезным видом заметил он. — Ты так старательно разминал руки, а в итоге стукнул ногой.
Бенед хитро подмигнул и с улыбкой вошел в магазин. Однако благодушное настроение продолжалось недолго: уже в следующий миг великан тихо выругался и бросился к Уинну — тот стонал, но все-таки пытался подняться, хотя и безуспешно. На его одежде, между лопаток, зловеще темнело огромное пятно.
Не теряя времени, Аргус бросился за прилавок — там герцог уже вытащил изо рта булочника кляп и теперь развязывал руки. Прежде чем тот успел вымолвить хотя бы слово, стало ясно, что случилось страшное.
— Они ее забрали, ваша светлость, — печально и виновато сообщил мистер Блэк, с трудом поднимаясь. — Вы уж простите, ради всего святого, но бандиты связали жену и детей и пригрозили их убить, если не выполню приказ. Что я мог поделать? Даже не знаю, жива ли еще моя семья.
— Все живы, не беспокойтесь, — раздался голос Леопольда. — Мы с Яго их развязали, а сейчас там собрались подруги вашей жены.
Толстяк кивнул, вытер слезы и посмотрел на Уинна:
— Он жив? Я слышал стоны…
— Успокойтесь, мистер Блэк. — Герцог похлопал расстроенного булочника по пухлой руке. — Ваши все живы, наш Уинн тоже жив, и мою дочь мы непременно вернем живой и здоровой. Вы поступили так, как должны были поступить. Спасали семью. Никому из земляков и в голову не придет вас осудить, а я вполне понимаю чувства отца.
