Виктория Холт - Шестая жена
— Я глубоко огорчен, ваше величество.
— Это хорошо, что ты огорчен. Но запомни — я прослежу, чтобы ты исправился. До меня дошли слухи о твоих ухаживаниях, Сеймур. Ты знаешь, как я ценю добродетель...
Сеймур еще ниже наклонил голову. Нехорошо, если его господин увидит улыбку, которая, против воли Томаса, появилась на его лице. «Тоже мне образец добродетели, — подумал он. — Это он-то имевший пять жен и без счета любовниц!» А ведь в душе король считает себя образцом добродетели. В конце концов, прежде чем обвенчаться с одной женой, он избавлялся от предыдущей, даже если для этого приходилось отрубать ей голову.
— Я знаю, ваше величество, — притворяясь пристыженным, ответил Сеймур, — и если я нанес вам обиду, то прошу прощения и молю ваше величество о пощаде. Осмелюсь напомнить вашему величеству, что простому подданному не так-то легко следовать примеру короля.
Генрих пристально посмотрел на Томаса. Что это? Уж не вздумал ли этот наглец насмехаться над ним? Но против своей воли король смягчился. Томас ему нравился, и ничего с этим не поделаешь. Да, Томас Сеймур ему по нраву, как и некоторые другие. Томас Уайат, например, которого называли любовником Анны Болейн; Томас Уолси, которого он когда-то очень любил. Дорогой Томас Уолси! Он был таким хорошим слугой! Генрих давно уже убедил свою совесть, что своим падением и смертью Уолси обязан Анне Болейн; она повинна также и в казни другого его любимца — Томаса Мора. Был еще один Томас, которого любил король, — Томас Кранмер. Как сильно отличается набожный Кранмер — ловкий, впечатлительный Кранмер — от хвастливого красавца, стоящего перед Генрихом. Возможно, он любил Кранмера за то, что тот всегда помогал ему очень ловко, очень умно выпутываться из разных неприятностей, а Томаса Сеймура любил за его веселость, за то, что напоминал ему самого себя в дни юности.
— Твое волокитство, милорд, превосходит все пределы, — продолжал Генрих. — Мы слыхали, что твое внимание распространяется и на высокородных дам. Будь осторожен, братец.
— Я не знаю, что вам там обо мне наплели, наше величество, но кто бы это ни говорил...
— Он все врет, ты хочешь сказать? Будем надеяться, что ты прав.
— Уверяю вас, ваше величество, меня оклеветали.
— И значит, ты, милорд, — проговорил король, — никогда не поднимал свои красивые глазки на принцессу Елизавету, мою дочь? — Мой милосердный господин...
— Да, тебе потребуется все мое милосердие, если я узнаю, что ты заришься на Елизавету.
— Умоляю ваше величество выслушать меня.
— Я слушаю.
— Я никогда не осмелюсь поднять глаза на того, кто состоит в родстве с вашим величеством.
— Это хорошо. Если смотреть на солнце, то можно ослепнуть, а слепой не увидит подстерегающих его опасностей. Так что побереги себе глаза, братец. Принцесса Елизавета и леди Джейн Грей не для тебя.
— Разумеется, не для меня, ваше величество. Я восхищаюсь ими, как восхищаются очаровательными детьми, и...
— Тогда все в порядке. Можешь идти, братец.
Сеймур поклонился, вышел из покоев короля и отправился к лодке, которая ждала его у берега. Он чувствовал, что немного вспотел под своим роскошным одеянием, особенно в области шеи. Шея — очень чувствительное место. Сколько людей, бывших в фаворе у короля, ощутили в один прекрасный момент прикосновение к ней топора палача! Сегодня человек на вершине могущества получает все, что захочет, а завтра, глядишь, его уже везут на лодке в Тауэр и проводят через ворота Предателей. Это случилось со многими его знакомыми.
Разговор с королем означает, что он должен на время позабыть о своих надеждах. Рыжеволосая принцесса не для него... пока что. Надо забыть и о маленькой леди Джейн. Зато в доме своего второго мужа его ждет вдовушка; она очень богата и к тому же хороша собой. С тех пор как его сестра стала королевой, у Томаса появилась ненасытная жажда богатства. Богатая женушка сегодня — более ценный приз, чем королевская дочь через семь лет. Никто не знает, что случится через день, через час. Сколько же событий может произойти за семь лет!
Король доковылял до окна и стал наблюдать, как галантный молодой человек идет к реке.
«Куда это он направляется? — думал Генрих. — Несомненно, его ждет женщина». Генрих хитро улыбнулся. Конечно же не принцесса Елизавета. Он сегодня хорошенько припугнул Сеймура — теперь гот умерит свою прыть и не будет слишком высоко заноситься в своих мечтах.
Короля распирало от любопытства, и он велел позвать одного из слуг сэра Томаса.
— Куда это сейчас отправился твой хозяин? — спросил Генрих.
— В Лондон, ваше величество.
— А что ему надо в Лондоне?
— У него там дела, насколько мне известно, ваше величество.
— Какие еще дела? Хватит изворачиваться, мошенник. Ты прекрасно знаешь, куда он поехал, и будет лучше, если ты расскажешь мне.
— Ваше величество, если это порадует вас, то я скажу, что он отправился в гости к леди Латимер.
Король улыбнулся:
— Можешь идти. Я желаю, чтобы ты не сообщал своему хозяину, что мы интересовались целью его поездки. И если проговоришься, тебе же будет хуже.
«Значит, он навещает леди Латимер», — подумал король, когда слуга ушел. Он хорошо знает эту леди. Ом звал ее Кейт Парр, ибо помнил еще маленькой девочкой. Он обратил на нее внимание, когда она только появилась при дворе, и она понравилась ему. Кейт была хорошей женой — сначала Боро, а потом Латимеру. Степенная и добродетельная женщина. Именно таких женщин он и хотел видеть у себя при дворе. «А почему это она не появляется во дворце? А, носит траур по Латимеру», — вспомнил он.
Итак, Сеймур наведывается к ней. К чему бы это? Богатая вдова. Очень богатая вдова. А эти Сеймуры — самые алчные люди во всем королевстве.
Король рассмеялся. Он понял, что Сеймур, осознав, что принцессы Елизаветы и леди Джейн Грей ему не видать, решил утешиться вполне созревшими прелестями вдовушки.
Сеймур всегда умел рассмешить короля — возможно, за это он и любил его. Но, отсмеявшись, король помрачнел. Она очаровательна, эта Катарина Парр. Хорошая, добродетельная и не лишенная привлекательности женщина — король желал бы видеть побольше таких дам при своем дворе. Хороший пример для других. Она дружит с принцессой Марией, а это означает, что она трезвомыслящая и богобоязненная леди, чьи интересы схожи с интересами его двадцатисемилетней дочери.
Кейт Парр и Том Сеймур! Немыслимо!
Позже, запершись в кабинете со своим примасом Томасом Кранмером и обсуждая с ним государственные дела, король неожиданно сказал:
— Меня удручают нравы нашего двора. Я хотел бы, чтобы тон в нем задавали добродетельные женщины. Есть одна такая... Катарина Парр... недавно овдовевшая. Кажется, ее мужем был Латимер? Он умер совсем недавно. Она добрая женщина и может стать хорошим примером для наших молодых девиц. Я хотел бы видеть ее при дворе почаще.