Сьюзен Робинсон - Леди Дерзость
Но Блэйд знал, что одним из искушений, которое кардинал не мог преодолеть, было желание видеть свою родственницу властительницей Шотландии и Англии одновременно: он постоянно внушал племяннице, что корона Англии по праву принадлежит ей как племяннице Генриха VIII. На банкете в честь посла английской королевы кардинал беседовал со многими гостями из Англии, после чего Блэйд стал проявлять особую осторожность.
Одеяло зашевелилось, и над ним показалась светловолосая головка.
— Николас?
— Иду.
Он проскользнул под одеяло. Клод начала гладить его грудь, плечи и все тело, особенно задержавшись на упругих ягодицах. Он с трудом сдерживался, чтобы не оттолкнуть ее. Наконец она, покончив с ласками, уселась на него верхом и, скрестив руки на груди, расплылась в улыбке.
— Мне очень хорошо с тобой. Я отбила тебя у Луизы Сен-Мишелъ и получила такое удовольствие, о каком и не мечтала. Виконт будет в бешенстве. — Клод рассмеялась.
Блэйд стряхнул ее с себя и попытался освободиться из опутавших его простыней. Протестующе взвизгнув, Клод вновь притянула его к себе.
— Тебе не нравится?
— Не люблю, когда со мной обращаются как с игрушкой, которой хвастаются перед друзьями.
— О бедный мальчик. Я уязвила твою гордость. Тебе разве не льстит, что многие добиваются твоего внимания? Виконт отдал бы часть своего состояния, чтобы оказаться на моем месте.
Блэйд пристально посмотрел на нее.
— Надеюсь, ты не пригласила его.
— Конечно, нет.
— И никого другого?
— Нет. Не хочу делить тебя с кем-либо еще. Но ты же знаешь двор. Даже кардинал насмехается над моей слабостью к тебе.
Блэйд постарался сохранить невозмутимость.
— А что ему известно? Мне не приходилось с ним встречаться.
— Две недели назад я с ним серьезно поругалась Он посмел оставить меня одну в постели лишь для того, чтобы усесться писать письма. — Клод шлепнула Блэйда по груди. — Писать письма! Я сказала, что он, видимо, недостаточно потрудился, если в силах взяться за перо. Он рассвирепел. Его лицо стало багровым, он шипел, как подгоревший пудинг.
— Я не верю тебе. Кардинал? Боже праведный, Клод, ты хочешь придать себе вес, причисляя к своим любовникам такого влиятельного человека, — Блэйд покосился на нее.
— Вовсе нет. Он на самом деле мой любовник.
— Святая дева Мария, этого не может быть!
Клод выпрямилась и немигающим взглядом уставилась на него.
— Это правда! Можешь спросить у виконта или у своей глупой Сен-Мишель.
— Это вряд ли возможно. Я же не могу спрашивать у людей, что они знают о любовницах кардинала.
— Хорошо. Тогда я докажу тебе это иначе, по-другому. Я видела письма, которые он писал.
Вытянув руки и позевывая, Блэйд покачал головой.
— Ты можешь сочинить любую небылицу и сказать, что прочла это в письме кардинала.
— А вот и нет. Письмо было очень странным. Его необычность станет моим доказательством, так как речь в нем идет о давнишних временах и о событиях, не имеющих отношения к Франции.
— Скажи-ка лучше, чтобы принесли поесть. — Блэйд приподнялся, чтобы соскочить с кровати.
Клод схватила его за плечо.
— Ты не получишь еды до тех пор, пока не признаешь, что я достаточно красива, чтобы заполучить кардинала Лоранского.
— Лучше вставай, — сказал Блэйд.
Она слегка шлепнула его по щеке, и он сморщился. — Ну хорошо, расскажи об этом загадочном письме. Может, я и поверю тебе.
— О, оно было очень странным. Кардинал писал кому-то о старом английском короле Генрихе. Просил выяснить все, что касается второй жены Генриха. Как ее звали? Кажется, Анной? Просил разузнать что можно о мужчине, с которым она была до того, как стала королевой. Его тоже звали Генрихом. Представь себе, кардинал Лоранский хочет выяснить, имела ли покойная королева возлюбленного.
Блэйд промолчал, позволив Клод вновь увлечь себя в постель. Она снова принялась тискать его.
— Ты слушаешь?
— О чем ты?
— Я спрашиваю, ты веришь моим словам?
— Возможно. История и впрямь какая-то странная. Думаю, сама ты не могла бы сочинить ничего подобного.
Клод продолжала щебетать о том, как она предстанет перед виконтом и сообщит о своей победе.
Никогда прежде Блэйду не приходилось вести свою партию так осторожно и тонко, как в последующие несколько дней. Уехать раньше времени означало вызвать возмущение Клод. Он не считал ее достаточно умной, чтобы она могла догадаться о причине, вызвавшей его внезапный отъезд. Однако он не мог и подвергать себя риску пробудить любопытство кардинала, который, безусловно, следил за действиями Клод, как и за действиями многих других в этой стране.
В результате прошло две недели, прежде чем он смог покинуть болтушку Клод и отправиться в Париж. Только благополучно добравшись до своего городского дома, он наконец-то почувствовал себя в безопасности, позвал Рене — тот распаковывал его багаж.
Развалившись на стуле, Блэйд вытянул ноги, скорчив гримасу от боли в мышцах, затекших от многодневного пребывания в седле. Когда Рене вошел, Блэйд сидел, зажмурив веки от яркого солнечного света, льющегося из окна.
— Месье.
Блэйд открыл глаза и сделал знак рукой.
— Мы отправляемся ночью в Кале, — устало проговорил Блэйд. — Приготовь мою дорожную одежду и немного еды. Я должен попасть в Лондон как можно скорее. Сообщи всем, что зиму я проведу в загородном доме.
— Но мы же только что…
Блэйд посмотрел на Рене.
— Я позабочусь об этом.
Менее чем через неделю Блэйд уже поднимался на палубу речного суденышка, стоящего у лондонской пристани, — оно должно было доставить его ко дворцу королевы в Уайт-Холле. Когда он добрался до дворца, солнце уже садилось. Блэйд направился не к воротам королевской резиденции, а в близлежащую таверну, предварительно отослав Рене с особым поручением. Затем поднялся в комнату для гостей, растянулся на кровати и погрузился в сон. Но спал он меньше минуты.
«Лишь с колыбельной можно забыться, лишь с колыбельной можно уснуть…»
Звук голоса заставил Блэйда схватиться за кинжал, который он предусмотрительно положил на подушку, и резко повернуться. Тот, кто вошел к нему в комнату и теперь, сидя у изголовья, напевал у него над ухом, даже не шелохнулся, хотя острие кинжала коснулось его шеи.
— Вижу, ты такой же кровожадный, как и прежде, старина.
— Кристиан! Ах, ты, сукин сын!
Кристиан де Риверс со смехом выхватил у Блэйда кинжал и с силой метнул в дверь. Лезвие впилось в дверной косяк и, подрагивая, застыло.
— Лишь несколько лет провел при французском дворе, а уже выражаешься, как последний бродяга.
— Только в твоем присутствии, Кристиан. — Блэйд потер глаза и зевнул. — Рене нашел тебя? Который час?
