Кейт Уолкер - Сладкий сон
Сердце сдавило так больно, что она выпалила:
– С какой стати мне оставлять себе имя человека, для которого наш брак не значил ровным счетом ничего?
Марина услышала, как Пьетро разъяренно втянул воздух сквозь стиснутые зубы, и сжалась в ожидании резкого ответа… Но взрыва не последовало. Маттео бросил на своего босса быстрый предостерегающий взгляд, и Пьетро снова откинулся на спинку стула, раздраженно махнув юристу рукой, приказывая продолжать. Однако от Марины не укрылось, как сжались его пальцы вокруг стакана, так что костяшки побелели. Он явно переживал не лучшие минуты, борясь с самим собой, изо всех сил удерживая язык за зубами.
– Словом, с этим пунктом – никаких проблем, – подытожила Марина, не сводя глаз с невозмутимого лица Маттео.
– Прекрасно, – кивнул тот, делая пометку на полях рядом с соответствующим абзацем. – Далее. Вы не должны как-либо, когда-либо комментировать ваш брак и раскрывать причины, по которым вы ушли от мужа.
– Я… Что?! – На этот раз она повернулась к Пьетро, глядя на него расширившимися от изумления, гнева и боли глазами. Он даже не пошевелился. – Ты хочешь, чтобы я подписала…
Как он мог подумать, что она когда-нибудь захочет поделиться с кем-то подробностями их совместной жизни? Ведь это значило, что ей придется рассказать о том, как жестоко были разбиты ее надежды. И их малыш… Непонятно откуда пришла мысль, что, если бы их ребенок появился на свет, у него могли бы быть такие же жестокие, ледяные глаза, как у его отца. Марине показалось, что стены кабинета начали сдвигаться, грозя раздавить ее, и темнота поползла из углов.
– Да как ты смеешь?!
Если бы она обратилась к противоположной стене, та и то ответила бы более эмоционально. Пьетро прищурился и скрестил руки на груди:
– Я должен заботиться о своей репутации.
– Но ты ведь не думаешь, что я сделала бы что-то, что может повредить тебе?
Пьетро лениво моргнул и расслабился, разваливаясь на стуле. Сейчас он был похож на льва, оценивающего жертву: стоит ли она прыжка? Марина судорожно сжала стакан и сделала большой глоток: у нее вдруг пересохло в горле.
– А за своего приятеля ты можешь поручиться?
– Какого приятеля? – изумилась Марина и вдруг решила перейти в нападение: ее взбесили его подозрения. – Да за кого ты меня принимаешь?! Прошло уже два года, два года мы даже не виделись! Скажи, давала ли я интервью? Появлялись ли мои фотографии в прессе?
– Так или иначе, ты оставалась моей женой, – спокойно ответил Пьетро. – У тебя все еще есть доступ к моим счетам. В твоих интересах не злить меня.
– Ты хоть раз с тех пор проверял свои счета? – спросила Марина, и Пьетро вопросительно поднял темную бровь. – Или ты даже не заметишь, если какой-то жалкий миллион исчезнет – или нет – с твоего счета?
Ее слова наконец проняли Пьетро. Он выпрямился и уставился на Маттео таким огненным взглядом, что Марина испугалась: ей показалось, что юрист сейчас превратится в горку дымящегося пепла.
– Я же сказал… – начал Пьетро, но природное чувство справедливости заставило Марину вмешаться и встать на защиту Маттео:
– О, я знаю, что ты сказал – или, скорее всего, приказал. И я уверена, бедный Маттео в точности выполнил твой приказ. Но мне ты приказывать не можешь. Я больше не твоя жена.
Красиво очерченные губы Пьетро насмешливо изогнулись.
– Ты думаешь, что раньше я мог тебе приказывать? – саркастично спросил он. – Поверь мне, милая моя, я сомневаюсь, что тебе вообще можно что-то приказать. Значит, ты утверждаешь, что не пользовалась своим правом доступа к счетам?
– Я не утверждаю! – раздраженно выкрикнула Марина, отбрасывая с лица волосы, выбившиеся из хвоста. – Я говорю, что ни разу не снимала деньги с твоего счета. Ни пенни!
– Но почему? Ты спокойно могла жить на эти деньги.
– Почему?! Да потому, что меня не нужно содержать! Я вернулась в библиотеку и сама зарабатываю себе на жизнь. Мне никогда ничего не было нужно от тебя, и тем более не будет нужно теперь, когда мы больше не муж и жена!
– Стоит ли мне напомнить тебе, что мы пока просто не живем вместе? – спросил Пьетро, и в его голосе Марине послышались странные нотки, сделавшие его тон еще резче. – Мы еще не разведены.
– Пока нет, – согласилась Марина, – но скоро будем. И чем скорее, тем лучше: жду не дождусь, когда буду наконец свободна.
– В таком случае, может, ты разрешишь «бедному Маттео», – издевательски повторил он ее выражение, – все уладить?
Но Марина вытерпела достаточно.
– Нет, – отрезала она. – Я не думаю, что Маттео все уладит. – Она уже отодвинула стул от стола и приготовилась встать, но вдруг засомневалась. Пожалуй, если подождать еще немного, эффект будет куда сильнее. К тому же, честно говоря, ей нравилось видеть Пьетро растерянным и раздосадованным. Он совершенно очевидно не понимал, как вести себя с Мариной. – А что конкретно уладить, Пьетро? – спросила она, адресуя свой вопрос напрямую ему.
Он нахмурился и подозрительно сощурил глаза.
– Что конкретно? Новые условия? Новые приказы господина великого князя Динцео?
– Марина… – низким, рокочущим голосом осуждающе проговорил Пьетро.
– Новые указания? «Да свершится это», «да не сделается то»? «Да не отверзнешь ты уста в присутствии прессы»? Ты, правда, думаешь, что я позволю журналюгам трепать историю нашего брака, узнать о нем правду? – Марина понимала, что говорит лишнее, но не могла остановиться, и ее не слишком это волновало. Именно за этим она пришла сюда, решилась подвергнуть себя этому испытанию – вновь встретиться с Пьетро. Она хотела попытаться озвучить все то, что ей не хватало смелости высказать, когда они были вместе. Она хотела вызвать у него хоть какую-то реакцию, чтобы он вышел из себя, чтобы с него слетела эта холодная, сдержанная маска, которую Пьетро надел, когда их страсть прогорела и остыла. – Ты, правда, думаешь, что я вывалю им на потеху всю грязь и мерзость, которая творилась между нами? Что я выставлю наше грязное белье на всеобщее обозрение?
– Марина…
Вот это уже было предупреждение. Пьетро подался вперед, угрожающе постукивая стаканом по полированной столешнице, но Марина слишком разогналась, чтобы так быстро остановиться. Она больше не потерпит приказов и одергиваний.
– Ты думаешь, что выставишь мне свои условия и я выполню их до последней буквы, если хочу получить от тебя подачку?
– Я думаю, что тебе стоит дослушать эти условия до конца.
– Нет, – отрезала Марина, истово мотая головой. – Я не хочу дослушивать их.
Пьетро сделал глубокий шумный вдох и стиснул зубы так, что желваки вздулись на щеках.
– Марина… Мы оба пришли сюда, чтобы цивилизованно обсудить условия нашего развода.
